Сергей Джевага - Когда оживают Страхи [litres]

– Ладно, – пробормотал я. – Так а что с Лиамом?

– Я же говорила, ушел, – сильнее помрачнела девушка. – Убил троих лучших бойцов авангарда, ранил гностика поддержки и свалил вместе с несколькими дружками. Мы пытались преследовать, но наткнулись на сопротивление. Их отход прикрывали, и нам пришлось несладко.

– Туату, – сообразил я. – Под маскирующим артефактом.

– Все-то ты знаешь, – ядовито изрекла Талли. – Да. Нас запутали, а потом оглушили гранатой. И пока разбирались с подарочками диверсанта, наемники сбежали.

– Что ж, – пробормотал я, катая эту мысль на жерновах разума.

– Летопись где? – прямо спросила Мак-Суини, сверля меня требовательным взглядом. – Не говори, что ты поперся в Лимб и вернулся с пустыми руками. И что стало с теми наемниками, которых тебе навязали в сопровождающие?

– Боюсь, не совсем понимаю, о чем ты, – осторожно сказал я. Скосил взгляд на Коула, и тот сделал страшные глаза: дескать, выболтал мелочи, но о важном не говорил, даже не думай.

– Ормонд, опустим игры. Я теряю терпение! – с напором сказала девушка. – Ты, конечно, хитер, стер память своему дяде. Да и мне пришлось изрядно повозиться, чтоб откатить на время действие теургического артефакта высокого уровня. Но успела по горячим следам, часть памяти извлекла. Я знаю, кто ты, чем занимаешься и отчего к тебе проявили такой интерес наши противники. Уверена, если запустить полноценное расследование, узнаю больше. Так что прекрати юлить!

Дрянь! Нет, правда, все надежды на то, что сумею навешать водорослей на уши и сделать из себя невинную жертву обстоятельств, рухнули в пропасть. Тайная служба проявила неожиданную сноровку. И мало того, что наблюдали, так еще и догадались покопаться в мозгах у Нолана, пока стирание памяти не укрепилось.

Это чудовищный провал, грозящий проблемами не только мне, но и друзьям, родным. То, чего и я, и Старик пытались избежать. То, что не должно происходить с искателями, блюдущими свое инкогнито, в принципе.

Но что теперь? Опустить лапки и все признать? Или того хуже – беспомощно принять удар?.. Ну нет!.. Мне есть чем играть и что ставить на кон.

– Вы надеялись, что я притащу вам то, что так долго искали, – спокойно сказал я. – Решили ловить на живца.

– Идея не моя, – поморщилась Талли. – Но не важно. Где книга?

– А где миллион? – нахально парировал я, не отводя взгляда.

На лбу барда собрались вертикальные морщины. Но тут же разгладились, она победно улыбнулась:

– Так и знала, что не все так просто. Книгу у тебя в сумке не нашли, но я почему-то знала, есть подвох. Замечательно!

– Деньги вперед, – заявил я угрюмо, мысленно чертыхнувшись. Обвела вокруг пальца, как болвана. Но что ожидать, когда и думать больно?..

– Пожалуй, данный вопрос ты обсудишь с другим человеком. И очень скоро, – серьезно сказала девушка. Покосилась на мое запястье, где остались красные узоры от испарившихся татуировок. – Вообще вопросов к тебе накопилось изрядно, Ормонд.

– Расскажу как на духу, – улыбнулся я. – Встретимся в кровати.

– Это было неоправданно грубо, – глухо ответила она. – А ты не извинился за тот случай с Фергюсом.

Мак-Суини развернулась и, напоследок окатив меня презрительным взглядом, хотела удалиться. С прямой спиной и гордо вскинутой головой. Но я, вдруг вспомнив, окликнул:

– Талли!

– Что? – холодно спросила она, чуть замедлившись и оглянувшись через плечо.

– Вы можете развернуть наблюдение в акватории города?

– Мы всегда за нею наблюдаем, – отмахнулась девушка.

– Тогда для вас, должно быть, не составит труда отследить маленький старый батискаф? – поинтересовался я.

– Зачем? – насторожилась бард.

– Это к твоему вопросу о выживших сопровождающих, – сказал я. И прибавил с прорезавшейся тревогой: – Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но гибели Тары я не желаю. Не уверен, смог ли кораблик пройти через тоннели старого порта, но…

– Ты о чем, Ормонд?

– В Лимбе мы столкнулись с Вестником. И я не знаю, заражен ли последний из выживших людей Кэмпбелла…

Я вкратце рассказал об идее наемников уйти на батискафе, описал исчадие Тьмы. О себе благоразумно добавил: мол, удалось сбежать и прокрасться туда, откуда начинали путь.

Наши взгляды в очередной раз столкнулись, и злость в зрачках Талли сменилась нешуточной тревогой, краска спала с лица.

– Спасибо, что предупредил. Сделаем что можем, – произнесла она. Развернулась и торопливо ушла, на ходу окликнула какого-то гварда, принялась раздавать приказания.

– Ага… – пробормотал я ей вслед, устало откинулся и прикрыл глаза. Теперь точно сделал все, что мог. И оставалось молиться, чтобы у гвардов получилось найти Мору.

Впрочем, размышлять о подобном сейчас я не хотел. Равно как и о собственном незавидном положении, о том, как придется выкручиваться, лгать и что делать дальше. Мне банально хотелось спать. И желательно, чтобы во снах не являлись монстры.

Выкручусь… наверное.

– Направо, – сухо скомандовал один из парочки сопровождающих меня гвардов. – Прямо. Налево.

Язык буквально зудел от желания выдать ироничный комментарий. Чтобы хотя б для себя заявить: не меня ведут, сам сделал одолжение и решил прогуляться в столь теплой дружеской компании. И вообще контролирую обстоятельства, являюсь хозяином положения. Если захочу, то хрен кто меня удержит.

Но, как часто случается, придумать что-либо остроумное прямо здесь и сейчас не получалось. Мешали раскаленные гвозди мигрени, глубоко засевшие в голове вместе с текстами древней книги. Да еще жгущие кожу страшным холодом селенитовые браслеты на запястьях, предплечьях и шее. Такие, как правило, использовали на только-только выявленных одаренных. Случалось, применяли и в качестве кандалов на «диких» гностиках, имевших глупость попасться в лапы Церкви или Лиги. И все бы ничего, но милые штуки вызывали головокружение пополам с приступами редкой по силе тошноты.

Меня так и не отпустили последствия прогулки по Лимбу: донимала слабость, тело ныло и болело. К тому же побитая рожа, которую увидел утром в зеркале, могла вызвать какие угодно ассоциации, но не с человеком, владеющим ситуацией. И уж тем более я не смахивал на лорда из Старшего дома. Хорошо хоть одежду новую дали: чистые брюки, рубашку и пиджак, мягкие туфли. Наручники надевать не стали.

Как бы ни хотелось зарядиться уверенностью за чужой счет и сделать хорошую мину при плохой игре, попытки язвить сейчас выглядели бы глупо и жалко. Осознание сего заставляло молчать. Глядя на крепких парней с жесткими, будто вырезанными из камней мордами и холодными глазами убийц, желание шутить почему-то пропадало. Такие прихлопнут без раздумий, а потом скажут: чихнул и случайно напоролся на кортик. И ничего им не будет.