Люси Сорью - Стигмата

- Я… Сейчас. - и Фальке замолчал. Зеро, тяжело дыша, заставила себя выпрямиться. Кто-то подхватил её за плечи, помогая ей.

Она обернулась. Это был командир корабля, старший капитан Миниери. Она слабо улыбнулась ему.

- Спасибо. - проговорила она.

- Не за что. - улыбнулся в ответ Миниери. Он помог ей развернуться, опереться спиной об поручень, чтобы не упасть. - «Серениссима» не отвечает. Похоже, они попали в серверную.

- Скорее всего. - признала Зеро. Она посмотрела на Миниери; аварийное освещение отбрасывало на лице капитана странные тени, делая его тёмное лицо почти чёрным — и куда более старым, чем она помнила. Золотые лычки на его петлицах будто покрывала патина.

Миниери был командиром «Серениссимы» ещё задолго до её назначения командующим Флота метрополии. Она не стала его заменять, хотя такая прерогатива у неё была, и ей приходилось ей пользоваться. Миниери знал корабль, как свою долговременную память, и экипаж уважал его — а слаженные экипажи во Флоте метрополии ценились очень высоко.

А кроме того, у них с Миниери практически сразу сложились хорошие отношения. Ей приходилось бороться с неприязнью линейных адмиралов и командиров к ней, выходцу из крейсерского сообщества. Миниери никогда не выказывал этой неприязни.

С самого первого дня.

- Оресте. - сказала она. - Я была рада служить с тобой.

- Это была большая честь, адмирал. - скромно улыбнувшись, ответил он. Зеро не смогла удержаться от ответной улыбки.

Пускай эта улыбка и получилась чересчур горькой.

- Адмирал Зеро! - раздался дрожащий от волнения голос в её ушах. - Говорит адмирал Квадрини! Вавилонские супердредноуты приближаются к вам! Скоро выйдут на дистанцию поражения энергоорудий!

- Отлично. - проговорила Зеро, прервав его торопливые объяснения. - Контр-адмирал Квадрини, ваши корабли?

- Мы целы! «Перинальдо» и «Бийотай» немного потрепало, но они могут маневрировать и их мины в полной сохранности! - Квадрини сглотнул. - Что нам делать, адмирал?!

- Начинайте постановку мин. - приказала Зеро. - Оборонительную. Они уже догадались, что вы такое, адмирал. Но у вас ещё есть шанс довести дело до конца.

- Но вы…

- Я уже мертва, Квадрини. - изо рта Зеро вырвался сухой смешок. - Мы потеряли управление. Они добьют нас следующим залпом.

Её руки до боли сжали поручень.

- Добейте их, адмирал Квадрини. - то ли приказала, то ли взмолилась она.

- Я… Я… Есть! - запинаясь, отозвался Квадрини. - Госпожа адмирал!

Он исчез. Зеро моргнула. Только сейчас она почувствовала, что вся дрожит.

Они были уже мертвы. Живые мертвецы, застрявшие между мирами живых и мёртвых, предков и ныне живущих.

Какое странное чувство.

Она моргнула вновь. Что-то горячее скатилось по её щеке. Мир перед глазами задрожал, расплываясь, и теперь это не было помехами интерфейса.

- Фальке? - позвала она. Её голос предательски треснул, и последние звуки вышли тонкими, почти скрипучими.

- Да, Мальхия? - спросил он после короткой паузы. В ушах слышался треск и шипение; связь, должно быть, работала каким-то чудом.

- Отдай команду на подрыв. - проговорила она. - Квадрини не сможет. Ты сможешь.

- Хорошо. - тихо ответил Фальке.

- Уводи корабли. Выживших. - она сглотнула. Слёзы застилали ей глаза. - Скажи… Скажи Габриэле, что я люблю его. Всегда.

- Я скажу. - пообещал Фальке. Его голос упал до почти неразличимого шепота. - Прощай, Мальхия.

- Прощай. - прошептала она. - Это была большая честь.

- Я знаю. - только и сказал он.

Её пальцы на поручне разжались. Ноги подкосились, больше не в силах держать её, и Мальхия Зеро сползла на пол.

Связь в ушах зашипела в последний раз и затихла.

Навсегда.

***

Адмирал Эскяалиине отмахнулась от докладов о повреждениях. Их было больше, чем ей хотелось бы: последний отчаянный залп марциан прорвался через противоракетную оборону ОТГ-433, пробивая броню, вырывая куски обшивки, ломая орудия и испаряя сенсоры и батареи. «Муусмяану» потерял управление; его мостик и адмирал Хёвиини не отвечали на запросы. «Аямасяагну» потерял все орудия главной батареи. «Эрешкигаль» и «Эррю», оба из третьей эскадрилии этого выскочки Анмокаани, подставились под удар и теперь хромали в арьергарде с израненными бортами, рапортуя о перегреве.

Все её корабли были относительно целы. Но один потерял ход, два — управление, а ещё шесть — от одного до трёх орудий главного калибра. Даже её «Лахяамму» ослепла на всю верхнюю полусферу.

К счастью, удовлетворённо подумала Эскяалиине, главные орудия больше им не понадобятся. Не в этом сражении.

Потери крейсеров были слишком велики. Уцелевшие тяжёлые крейсера, израненные ударами марцианских мин, тормозили, уравнивая скорости с её изувеченным арьергардом. Из шестнадцати ударных крейсеров осталось четверо; она приказала им выйти из боя. Оставшиеся три марцианских крейсера отступали сами.

Флота метрополии больше не было. Осталась лишь горстка кораблей — крейсера, корабли ПРО, эсминцы, выставленные перед фалангой в тщетной попытке усилить плотность огня ПКО (и им это удалось, кисло подумала Эскяалиине)… и, конечно, пять кораблей резерва, только что развернувшихся для торможения и смены вектора.

Далеко они не убегут, подумала она. От ОТГ-433 им не уйти; и она, Миинэ Эскяалиине, займётся ими в самые кратчайшие сроки.

Как только она закончит с недобитыми дредноутами.

- Всей фаланге, - приказала она. Её губы растянулись в голодной ухмылке. - Энергоорудия к бою.

Пора было кончать с этим.

***

Ханс Фальке смотрел, не сводя глаз, на силуэты вавилонских супердредноутов, разворачивавшихся бортом к мерцавшей четвёрке дредноутов бывшего Флота метрополии. Последние выжившие корабли дрейфовали по своим прежним векторам, бок о бок с мёртвыми остовами и обломками. Два из них вспыхнули — слабыми дробными выстрелами уцелевших энергоорудий, ударивших об щиты вавилонян.

Фаланга супердредноутов вспыхнула в ответ, и четыре огня погасли.

Фальке смотрел на сферу монитора, не в силах отвернуться. Вражеская фаланга продолжала стрелять, раз за разом поливая огнём бортовых батарей безответные останки Флота метрополии. Потемневшие силуэты загорались снова и снова, когда шпуры энергоорудий ударяли в них, вырывая куски обшивки, пробивая остовы кораблей насквозь, убивая тех, кто ещё мог быть жив внутри.

На каждом дредноуте было почти четыре сотни человек экипажа. Удалось ли кому-либо из них спастись, Фальке не знал.

Шесть тысяч человек.

Мертвы.

Он сглотнул. Горло пересохло. Даже сейчас, в нестерпимом жаре перегревшейся и торопливо сбрасывавшей тепло «Дуче Виттории», он почувствовал, как его руки похолодели.