Люси Сорью - Стигмата

И Симиру не хотел, чтобы время возобновляло свой ход.

- Прошу прощения… высокородные господа?

Пузырь разрушился. Айню нехотя отстранилась от него, оборачиваясь в его руках, чтобы вместе с ним уставиться на возмутителя спокойствия. Возмутитель оказался низкородным — подданным в тёмно-синей с оранжевым куртке и фуражке вагоновожатого. Он нервно переминался с ноги на ногу, стараясь не встречаться с ними взглядом.

- Что-то случилось? - поинтересовалась Айню. Вагоновожатый будто съежился.

- Вагон идёт в парк, высокородные господа… - пробормотал он, всё ещё не глядя на них. Только теперь Симиру заметил, что все три секции вагона совершенно опустели, а за окнами вместо ярко освещённых улиц проступали тёмные очертания деревьев, будто обступивших трамвай. Спереди, из открытой двери кабины, виднелось красное марево стоп-сигнала: вагон стоял на конечной.

Симиру переглянулся с Айню, и они в один голос рассмеялись, тем самым окончательно сбив вагоновожатого с толку.

Трамвай завёз их на конечную на углу улиц Аармагикаату и Мууртяаюкаату, на дальнем краю Саахяаани. Впереди высились, будто подпирая небо, колонны жилых башен; с другой стороны слегка колыхались на ветру ветви деревьев в тянувшемся вдоль улицы Мууртяаюкаату лесопарке. Вдали горели огни празднующего города; созвездием габаритных огней сияла в небе Башня.

За их спинами загудел, оживая, пустой вагон; он проехал по кольцу и выехал обратно на пути вдоль улицы, мимо парковой ограды. Вместо номера маршрута на его лобовом стекле теперь сияла оранжевая надпись «В ПАРК — УУСИМЁЁКААТУ». Вагон, гудя, скользнул мимо них бело-синим бортом и ушёл обратно, вглубь города.

- Я чувствую себя пьяной. - проговорила Айню, глядя вслед вагону. - Хотя мы и выпили всего-ничего… Так куда пойдём?

- Домой? - предложил Симиру, весело глянув на неё. Айню звонко рассмеялась; её смех эхом зазвучал на опустевшей улице.

- Ты хоть знаешь, как нам отсюда выйти? - с ухмылкой спросила она.

- Знаю. - ответил Симиру, не поведя и бровью. - Тут пять минут пешком вниз до Кёстяамэтээ, а метро ещё должно ходить… Пойдём. - сказал он. - Только держи меня за руку.

Айню весело кивнула и крепко вцепилась в его ладонь.

Они спустились по пустой Аармагикаату, мимо многоэтажных жилых домов, к перекрёстку с проспектом Кёстяамэтээ, и пошли по широкому тротуару в сторону центра. Вокруг были деревья, стоящие наискосок длинные жилые дома, стеклянный фронтон универсама, выглядывавший невдалеке, маячившая из-за крыш верхушка Монумента Возмездия, сиявшая в ночи сине-белой подсветкой. Вдали сияли высотки в центре; над ними мрачной тенью высилась Башня. Казалось, будто все дороги в Истаари вели сегодня к ней.

Одну станцию метро они пропустили совершенно случайно, вместо этого дойдя почти до самого Монумента Возмездия. Бело-синяя игла стеллы на вершине каменного кургана укоризненно смотрела на них с высоты. Впереди, по обеим сторонам Кёстяамэтээ, раздавались в стороны гранитные фасады домов. С двух сторон проспект огибал колоннаду триумфальной арки, вокруг которой реяли на слабом ветру синие знамёна. Провода троллайна вдоль проспекта отбрасывали тени в бело-жёлтом свете фонарей. Вскоре после того, как они перешли через перекрёсток, оставив Монумент за спиной, из-за угла вырулил припозднившийся троллайнер, гудя мотором, жёлтыми рогами штанг цепляясь за провода. Оранжевый ноль горел на его заднем стекле; салон был пуст.

Они спустились в метро, под мраморные своды и высокие колонны станции, и долго ждали позднего поезда, принёсшего их обратно, в центр — в мрамор и гранит станции «Ниимёкаату», к одноименному бульвару наверху. Здесь ещё попадались поздние гуляки — возвращавшиеся домой, как они, или шедшие на метро. Последних было гораздо больше: жить в центре Истаари было привелегией, недоступной даже некоторым истинным , не говоря уже о почётных .

Симиру вспомнил, что его начштаба Хальваари предпочитал мраморному лоску центра квартиру в многоэтажке в Вяаатиэхяарью, на северо-восточной окраине. Интересно, что Хальваари делал сейчас, где он был? Его никто не награждал медалью, как Симиру. Хотя они заслуживали — или не заслуживали — её примерно одинаково.

Медаль. Он и забыл об её весе.

Милицейские патрули, попадавшиеся на бульваре Ниимёкаату, то и дело подходили ближе к ним, прежде чем расспаться в извинениях высокородным господам. Симиру изредка отстранённо кивал головой на их слова; Айню и вовсе не обращала на милиционеров внимания.

Её пальцы всё так же сжимали его ладонь.

Они жили на углу Ниимёкаату и площади Эспляанаадетууре, в доме с башней, на шестом этаже. Охранная система и постовой в зелёном мундире впустили их в подъезд; постовой, молодой почётный , ещё и пожелал им вслед доброй ночи. Симиру ответил ему тем же; Айню тянула его за руку. Cтеклянный стакан лифта вознёс их на шестой этаж, к рядам квартир и коридору, ярко загоревшемуся при их появлении.

Только сейчас Симиру понял, как же он скучал по дому.

- Наконец-то. - прошептала Айню, когда входная дверь с шелестом затворилась за ней. Щёлкнул замок, и она вышла вперед, в прихожую, оставив за собой брошенные туфли. Ярко вспыхнул свет сначала в коридоре, а затем и во всей квартире, и Айню обернулась к нему, раскинув руки. На её лице была усталая, но радостная, улыбка.

Симиру улыбнулся ей в ответ и шагнул вперед, взяв Айню на руки. Звякнула медаль, висевшая на груди кителя. Руки Айню обвили его за шею, и Симиру понёс её — через всю квартиру, в спальню, слишком долго остававшуюся одинокой и пустой.

Скоро этому пришёл конец.

***

Синий китель лежал где-то на полу, в ногах кровати. Где-то рядом с ним были разбросаны детали зелёного армейского мундира. До них уже давно никому не было дела.

За окном всё так же сияло праздничными огнями небо. Шпиль высотки на дальнем конце Эспляанаадетууре мигал, заливая синим и белым сиянием парк на площади и окрестные дома. Оно проникало и в окно спальни, бросая длинные полосы то синего, то белого света на одежду на полу, на смятое и отброшенное одеяло, и на Симиру с Айню, лежащих в объятиях друг друга — уставших и совершенно счастливых, как могут быть счастливыми только люди после долгой разлуки. Слишком долгой.

Я старею, подумал Симиру, глядя на лежащую рядом Айню — прекрасную Айню, несравненную Айню, единственную во всей Вселенной. Раньше ему никогда всерьёз не приходила мысль бросить всё, оставив службу, презреть свой долг и своё предназначение. Вавилония нуждалась в нём, как нуждалась в каждом адмирале, каждом командире, каждом младшем офицере, фельдфебеле и рядовом космонавте. Сейчас, когда шла война, первая настоящая война за последние две сотни лет, Вавилония нуждалась в нём ещё больше.