Люси Сорью - Стигмата

И именно сейчас, начав эту войну, вернувшись с этой войны, Симиру Анмокаани не хотел ничего больше, кроме как остаться здесь — дома, в руках той, чьё имя он носил уже сорок лет. Айню всегда была штабным офицером, а не полевым командиром: остаться здесь, в Истаари, в Штабе Верховного Командования, всегда было её решением, и только её. Тогда командор-капитан Анмокаани готов был оставить свою собственную карьеру, в которой уже тогда маячила на горизонте флагманская должность, ради её решения; но Айню отвёргла и это предложение. Их жизнь была их собственным выбором от начала и до конца.

Теперь Симиру жалел об этом выборе. И стыдился собственных чувств.

- Ты так и не рассказал мне, - тихо промурлыкала Айню, глядя на него. Он торопливо улыбнулся ей в ответ, прогоняя прочь мрачные помыслы и терзавший его стыд.

- О чём? - спросил он, гладя её чёрные волосы, слегка растрёпанные — и от этого ещё более завораживающие, чем обычно.

- Что ты натворил там? - напомнила ему Айню. - Там, на Кафе. В Марции. За что тебе вручили эту медаль? Ты же обещал. - добавила она, видя, как вдруг увядает его улыбка. - Или… что-то случилось, Симиру? Что с тобой?

- Ничего. - тихо сказал он. Его рука замерла, слегка касаясь волос Айню. - Извини.

- Разве? - недоверчиво спросила Айню. - По-моему, с тобой что-то не так. Что случилось, Симиру? Что ты натворил?

Симиру не ответил. Вместо этого он сел на постели, отстранив её руку. За окном высотка на Эспляанаадетууре снова залила площадь — и кусок их спальни — синим сиянием, в цвет вавилонского флага.

- Я проиграл. - только и сказал он.

Айню поднялась, поражённо глядя на него. Её рука потянулась к его плечу — и так и застыла, не осмеливаясь коснуться.

- Знаешь, что мы думали? - тихо спросил Симиру. - Что марциане слабы. Что у них произошла революция, что они перебили собственное правительство, что они обезглавлены и абсолютно беззащитны. Что вся эта война закончится за три дня, когда мы разгромим Флот метрополии и выйдем на орбиту над Марцией. Что на Кафе было двадцать тысяч лучших марцианских военных, двадцать тысяч — но сопротивлялась из них всего одна эскадрилия истребителей, шестнадцать человек. Шестнадцать! Мы думали, что Марция будет наша. Не Кафа, не Виттевир: вся Марция, весь Марцианский коридор. Что за Марцией последует черёд всей остальной Галактики, потому что галактиды слабы — и никогда не осмелились бы противостоять нам. И знаешь, что мы получили?

Она не ответила.

- Мы получили войну . - сухо проговорил он. - Которая длится уже три месяца , а должна была продлиться от силы три дня. И знаешь, почему? Потому что мы уничтожили Флот метрополии, но он в ответ уничтожил нас . Потому что, когда адмирал Эскяалиине погибла, у меня осталось четыре повреждённых супердредноута и транспортник, а у марциан были мины и орудия противокосмической обороны. Потому что мы смогли разбить их, но не смогли победить .

- Но это не твоя вина. - возразила Айню. - Ты ведь не командовал сражением. Им командовала Эскяалиине! Это её вина, разве нет?

- Какая разница? - горько спросил Симиру. - Мы все одинаково ошибались. И эта ошибка уже стоила нам победы. Марциане победили нас , Айню! Галактиды! Чего мы тогда стоим?! Чего я тогда стою?! И зачем, за что мне эта бесполезная медаль?! За то, что я проиграл в бою низкородной швали?! За что?!

Он уронил голову на грудь, отведя взгляд. Руки, сжавшиеся в кулаки, комкали простыню. Он тяжело дышал, плотно сжав зубы. Глаза жгло; сердце словно сжимали стальные пальцы.

Он проиграл.

Руки Айню обняли его за плечи; она прижала его к себе, не говоря ни слова. Симиру молчал, тяжело и зло дыша.

- Ты вернулся. - тихо проговорила Айню, гладя его волосы. - Ты сможешь сражаться ещё раз. Мы все сможем. У них ведь больше нет флота. Им не на что надеяться. Рано или поздно марциане запросят пощады, и ты это знаешь.

- В том-то и дело, - тихо ответил Симиру, - что я не знаю больше ничего. Потому что марциане не перестанут сражаться. Они уравняли наши шансы — мы не можем собрать новую ударную группу, чтобы подавить их оборону, не оставив без прикрытия остальные направления. И им больше нечего терять. Как восставшим низкородным на Кииркууки — только марциане ещё хуже, потому что у них есть и корабли, и оружие, и люди. Потому что они вынудили нас на осаду, и мы больше не можем поставить Галактику перед фактом, Айню. Мы должны были показать галактидам, что у них есть выбор — склониться или умереть; а марциане готовы умереть, но не склониться. И война может длиться ещё месяцами.

- Но не продлится. - твёрдо сказала Айню. - Они — не мы. Мы сильнее. И мы лучше . Не забывай об этом.

Симиру вздохнул и отстранился от неё.

- Те шестнадцать марциан с Кафы, которые первыми дали нам бой? - спросил он. - Они погибли. Все, до единого. Нескольким удалось сбежать вместе с невооруженными кораблями, но те, кто остался, погиб. Одна из них взяла на таран «Эрешкигаль», превратила свой истребитель в варп-торпеду… - он вздохнул и покачал головой. - С дредноутов Флота метрополии не катапультировалась ни одна спасательная капсула — даже когда наши корабли выходили на дистанцию энергоорудий. Ни одна. Там было шесть тысяч человек, Айню. Все они погибли. Никто не сбежал. Их корабли перегревались, отказывались стрелять, теряли ход — но никто из них не сбежал. Никто . Сколько мы будем сражаться с ними, полгода? Год?

- Они не бесконечны. - заметила Айню. - И не непобедимы. Они всего лишь низкородные. Да ещё и галактиды!

- Когда-то мы сражались вместе с ними. - возразил Симиру. - В Великую войну.

- Это было тогда. Тогда у нас был общий враг. И тогда мы почти победили его, Симиру. Мы!

- Я знаю. - сказал он. - Поверь мне, я знаю.

Она промолчала, отведя взгляд. Симиру смотрел на неё, комкая покрывало. Стыд терзал его. Стыд перед своими словами. Стыд перед Айню. Он не имел права вести себя так.

Но он ничего не мог поделать.

- А что та марцианка? - спросила вдруг Айню. - Та, что таранила твой корабль? Она тоже погибла? Её машина должна была её катапультировать…

- Мы подобрали её в космосе. - ответил Симиру. - Я отдал её МГБ.

- Зачем?

- Лааксоне потребовала её. - пожал плечами он. - Что мне было тогда до одной-единственной марцианки?

- Ну, не знаю, - протянула Айню. - Даже марцианки, которой хватило смелости взять на таран супердредноут?..

Губы Симиру тронула улыбка. Он покачал головой.

- Если бы я знал… - проговорил он, и его улыбка вдруг исчезла. - Если бы я знал, я бы сделал всё точно так же. Но знаешь что, Айню?

- Что? - спросила она, касаясь его руки. Его пальцы перехватили её ладонь, крепко сжав.

- Я бы победил .

***

В тот же вечер Айму Фаумиири, глава Содружества государств Вавилонии, пошёл в театр. Великий день, подходивший к концу, требовал достойного завершения. Могло ли во Вселенной быть искусство более достойное, чем театральное?