Константин Калбазов - Неугомонный [litres]

– Но я ведь могу пригласить на борт моего друга? У нас имеются свободные каюты.

– Разумеется, можешь. Это просто великолепная идея, – с неподдельной радостью заявила Елизавета Петровна.

И эдак выглянув из-за Катиной спины, посмотрела на Бориса, шедшего по другую ее руку. А вот в облике Кати, которая было обрадовалась найденному выходу, тут же появилась неуверенность. И вызвана она была в первую очередь приподнятым настроением ее компаньонки. Получается, она сама, своими руками поможет Москаленко приблизиться к объекту своих желаний.

Признаться, Борис бы с удовольствием оказался на борту яхты, но это шло вразрез как со здравым смыслом, так и с его планами. Единственное, на что он мог пойти, это немного задержаться на Нампуле и составить Кате компанию. Скажем, на охоте. Она тут не так уж и дурна. По поводу того, что они раскроют его личность, Борис не переживал. Знакомых, которые могли бы уличить его в двуличии, у Измайлова здесь не было. Сеньор Силвейра или кучер его не опознают. Так что отсюда опасности никакой.

Хотя, признаться, главной причиной отказа стала та, что Москаленко непременно навестит его в каюте с недвусмысленными намерениями. Теперь у него нет никаких сомнений относительно ее желания вбить клин между молодыми людьми. Злится ли он на нее за это? Вовсе нет, она по-своему права. Но и подыгрывать ей не станет. Просто потому, что не хочет расстраивать Катю.

– Мм, Катя, дело в том, что у меня уже имеются кое-какие планы и обязательства, поэтому я не смогу принять ваше столь лестное предложение. Однако у меня есть встречное предложение. Что, если нам устроить пикник, совместив его с охотой? Она тут хороша. И вообще, готов составить вам компанию на время вашего пребывания на острове.

Москаленко вновь выглянула из-за девушки и многозначительно посмотрела на молодого человека. Как видно, это половинчатое решение ее ничуть не устроило.

– Кстати, Борис, мы собирались навестить местную галерею. Там сегодня выставляется весьма талантливый художник.

– К сожалению, я в этом ничего не понимаю. Для меня есть красивые картины и некрасивые. Оценить мастерство художника мне не дано. Да и не по чину подобные заведения.

– Тогда завтра в девять утра жду вас на борту «Чайки». Отправимся на пикник.

– Я непременно буду. А сейчас, прошу прощения, но мне нужно идти. Дела.

– До завтра.

– До завтра, Катя, Елизавета Петровна, – одарив девушек долженствующими поклонами, Борис направился восвояси.

Кстати. Надо бы теперь навестить канцелярию губернатора и выписать лицензию на отстрел парочки кабанов и общую – на мелкую дичь. А то получится как-то некрасиво. Пригласил на охоту он, а гостям придется еще и лицензию выправлять. Борис, конечно, поиздержался, но до того, чтобы в карманах начал гулять ветер, все же еще очень далеко.

Выправить лицензии на охоту было делом недолгим. Дичи на острове хватало. И это несмотря на то, что истребляли ее далеко не только охотники, но и браконьеры из местных. Правда, их отлавливали и судили, причем приговоры были жесткими. Однако это останавливало далеко не всех. Голод не тетка. На продажу аборигены животных не били, только на прокорм.

Покончив с бумагами, Борис направился в марину, где имелся целый причал с продающимися маломерными судами, от морских яхт до обычных шлюпок. Вот тянуло его туда, хоть тресни. И это при том, что в кармане оставалось порядка двух сотен фунтов, чего никак не хватит на более или менее подходящее суденышко, если только окончательно не заболеть и не ввязаться в особенно отчаянное предприятие на какой-нибудь шлюпке.

– Господин желает доехать? – остановив пролетку рядом с Борисом, поинтересовался знакомый извозчик.

В смысле знает-то он немого Грэга. В образе же обычного горожанина Борис ожидаемо оказался неузнанным. Заинтересовал же он извозчика всего лишь своим внешним видом. Заметно же, что деньги водятся. Так отчего бы и не попробовать сшибить на нем монетку?

– Езжай, дружище, я прогуляюсь.

– Ну как знаешь, – тут же растеряв уважительный тон, произнес тот и подстегнул лошадь.

Буквально вслед за ним прогрохотал грузовик, обдав Бориса копотью, запахом горячего металла, пара и машинного масла. Эдакий мини-паровоз, из трубы которого валил густой черный дым. Однозначно водитель дрянным углем топит. Впрочем, по своему опыту кочегара Борис знал, что особых потерь для мощности машины не случится. Вот на частоте обслуживания и затрачиваемых при этом усилиях оно конечно же скажется. Но когда стремишься сэкономить каждый реал, разве будешь задумываться над такими мелочами?

Хм. Или все же фартинг? Португальцы не особо приветствуют продукцию технического прогресса. В смысле господа очень даже покупают и катаются на паромобилях. Но это легковые, так сказать, роскошь. А вот что касается рабочих лошадок типа грузовиков, тут уж больше отличаются британцы, которых здесь хватает.

В России, кстати, тоже все больше за лошадок держатся. Редко на каком острове боярин озаботится техническим перевооружением своих подданных. О князьях и говорить нечего. Даже на верфях не спешат вводить новшества. И это при том, что корабли в дружинах как раз стремятся иметь новейшие.

Правда, для этого все больше поглядывают на заграницу. На тамошних верфях нередко и заказывают корабли. Вместо того чтобы развивать свое кораблестроение, помогают соперничающим державам уйти в еще больший отрыв. А ведь каждое судно – это опыт, как положительный, так и отрицательный…

В марине он провел целых два часа, покинув ее в расстроенных чувствах. Он, наверное, все же мазохист. Вот оно ему надо было? Завернул в знакомую таверну, где пообедал. Кстати, поздно. Уже перевалило за час дня, и настало время сиесты. Улицы практически пустые. Попадаются лишь редкие прохожие. Транспорта и вовсе нет. Лавки по большей части закрыты.

Оказавшись в съемном домике, прислушался к своим ощущениям. Сна как не бывало, а это значит, что если сейчас он завалится спать, то просто-напросто проворочается, пока не надоест и не бросит это безнадежное занятие. Поэтому Борис раскрыл этюдник и, смочив лист бумаги, закрепил его на поднятой крышке. Чего зря время терять, если можно, пока суд да дело, нарисовать одну акварель? А может, и не одну, как пойдет. Это не масло, акварельные работы спокойно хранятся в папке на дне чемодана.

Картина была еще в процессе, когда он услышал, что возле дома остановилась пролетка. Эт-то еще что такое? Выглянул в окно. Черт! Только этого не хватало! Поспешно сложил этюдник, не обращая внимания на то, что безвозвратно испортил почти законченную акварель. По дорожке к дому шла госпожа Москаленко, так что нужно было в срочном порядке прибрать все, указывающее на его дар.