Константин Калбазов - Неугомонный [litres]

– Боренька, ты какими судьбами на Нампуле? – поинтересовалась Москаленко, обмахиваясь веером.

Вообще-то июнь в этих широтах является зимним. Правда, с холодами тут как-то не заладилось. Средняя температура держится в пределах двадцати шести градусов. Хотя вот именно сейчас она явно подбирается к тридцатиградусной отметке. И, судя по всему, к полудню превысит эту черту.

Оп-па. А вот и тень набежала на личико Яковенковой. Не иначе как из-за обращения Елизаветы Петровны к Борису на «ты». Если уж даже он приметил, что причина этого вовсе не в сословной разнице, то уж Катя-то этого не заметить попросту не могла. С одной стороны, это польстило Измайлову и породило под ложечкой волнующий холодок, с другой – он малость разозлился на великовозрастную девицу.

– На Вольвике мне стали не рады. Объявился французский капитан, у которого был зуб на небезызвестного вам капитана Бэнтли, ну и на меня грешного. Так что консул предпочел спровадить меня побыстрее куда глаза глядят.

– Отсюда до Вольвика даже по прямой более полутора тысяч миль, а уж учитывая необходимость обходить кое-какие места, так и того больше, – заметила Москаленко.

– Ну так и скитаюсь я уже четыре месяца. Потребности у меня скромные, денег хватает. Так отчего бы и нет?

– Логично.

– А вы все это время путешествовали на катере? В одиночестве? – справившись с собой, поинтересовалась Катя.

При этом она решительно не сводила с Бориса взгляда, изредка косясь на спутницу. Нашлись на его голову две соперницы. Вот интересно, он действительно так вскружил голову Москаленко, что ее развезло на глупости? Или тут имеет место нечто другое? Как бы то ни было, но, обдумывая эти вопросы, он вынужден был отвести взгляд в сторону. Ну вот не получалось у него спокойно смотреть на Катю, и все тут.

– Нет, что вы. В смысле поначалу-то да. Отправился в одиночное плавание. Но когда попал в бурю, предпочел все же оставить глупость и продать катер, пополнив свою казну.

– Вы считаете, что бросить вызов стихии – это глупость? Полагаете, что капитаны, презревшие опасность неизвестности и отправившиеся открывать новые земли, глупцы?

Вот интересно, чего в ее голосе больше – осуждения или разочарования? Признаться, выглядеть в ее глазах недостойным Борису не хотелось. Понятно, что в ней сейчас бурлит юношеский максимализм. Но вот не хочется ронять ее мнение о себе, и все тут. Тем более на фоне явного потепления в отношениях.

Хм. Показалось или в тот момент, когда в голосе Кати промелькнуло неодобрение и некий намек на презрение, в облике Москаленко и впрямь едва обозначилось удовлетворение? Уж не стремится ли она вбить между ними клин? И это даже при том, что их и без того разделяет непреодолимая пропасть. Едва заподозрив это, Борис почувствовал в груди приятное тепло. Значит, есть причина для волнения. Есть!

– Я не трус, Катя, и вам о том ведомо, – пожав плечами, как ни в чем не бывало заговорил Борис. – Но между трусостью и здравым смыслом есть большая разница. Набираясь опыта в прибрежных водах, я уверился в том, что способен управлять катером и пересечь на нем океан. В принципе, ничего невозможного. Но только не с моими познаниями в навигации. Мне еще учиться и учиться.

– Хм. Согласна. Безрассудство до добра не доведет.

– А вы тут какими судьбами? – решил полюбопытствовать он.

– Батюшка снарядил и направил в наше распоряжение вооруженную парусно-паровую яхту, дабы мы продолжили путешествие в большей безопасности. А еще он решил, что мне наконец пришла пора по-настоящему заняться навигацией и получить офицерский чин. Поэтому господин капитан расписал учебный процесс, и теперь офицеры тиранят меня на занятиях.

– Офицерский чин – девушке? – удивился Борис.

– И что с того? Вы, как замшелый старик, считаете, что женщина на корабле – к несчастью?

– Боже упаси! Просто пребываю в уверенности, что есть занятия, которыми девицам все же лучше не заниматься. Капитанская лицензия – да. Но офицерский чин военного флота… Как по мне, это перебор.

– Вы плохо изучали историю России, если не знаете о целой плеяде женщин-воительниц, от одного имени которых трепетали враги.

– Ничуть в этом не сомневаюсь. Но, признаться, не хотелось бы самому оказаться рядом со столь грозной особой, – с задорной улыбкой весело возразил он.

– Ну и пусть вас, – с нарочитой обидой ответила Катя. – Кстати, мне известно, что батюшка отдал приказ капитану в случае встречи с небезызвестным нам капером Бэнтли показать ему, почем фунт изюма. И в этой связи у меня есть вам предложение. Не желаете ли поступить на службу на нашу «Чайку» в качестве наводчика? Могу составить протекцию.

– То есть капитан вашей яхты вступит в бой, имея на борту двух девиц?

– А что в этом такого? – легонько пожав плечами, фыркнула Катя эдаким боевым котенком.

Яковенкова наконец решила, что они достаточно постояли на месте, и продолжила прогулку, двинувшись по тротуару. При этом она недвусмысленно дала понять, что Борису надлежит ее сопровождать. Бунтарка все же не могла себе позволить взять под руку молодого человека. Все хорошо в меру. Впрочем, он и без того был рад сопровождать ее, имея возможность находиться рядом и ощущать аромат ее духов.

Ч-черт! Вообще-то к такому он не готов. Вот плевать как-то, чего там в бороду, а чего в ребро. В голове появилась легкая эйфория, под ложечкой начал пульсировать волнительный холодок, а за плечами вдруг появились крылья. Романтик? Не без того. Многие его знакомые с годами становились сентиментальными, ну или всегда были таковыми, и только с возрастом отбрасывали в сторону маску неприступной мужественности.

– Насколько я понимаю, капитан как минимум несет ответственность за вашу безопасность.

– Ну и что. Береги честь смолоду. Слышали такое, Борис? – возразила Катя.

– Разумеется.

– Ну и каково это будет, если я спущу подобное этому подонку? Эдак раз найду оправдание своему бездействию, другой, а там и не замечу, как начну разменивать свою честь по мелочам. Нет уж!

– Очень надеюсь, что он все же не повстречается на вашем пути, как, впрочем, и любой другой бандит.

– Признаться, Боренька, я полностью разделяю твое мнение, – решила все же вступить в беседу Москаленко. – Этот подонок должен ответить за гибель моих мальчиков лично передо мной. Что же до места в экипаже… Катенька, мне бы не хотелось тебя разочаровывать, но боюсь, капитан не станет тебя слушать в данном вопросе. Поэтому не стоит обнадеживать нашего друга. И не надо на меня так смотреть. Разумеется, ты боярышня, и разумеется, твое слово на борту «Чайки» не последнее. Но только в рамках дозволенного. И ты о том прекрасно знаешь.

При этих словах девушка бросила на Измайлова взгляд, полный разочарования и обиды. Капитан и не подумал бы ей отказывать, но он непременно сделает это по просьбе Москаленко, в этом у Кати не было и капли сомнений.