Константин Калбазов - Неугомонный [litres]

– Это если позабыть о высоком риске. Даже с учетом столь высокой закупочной цены желающих нести нам опыт не так много, как хотелось бы. Люди боятся повсеместного сурового спроса. Что такое? – заметив, как начал возиться Борис, поинтересовался Торнтон, ну или не Торнтон.

– Думаю, у вас нет причин вынуждать меня напрудить в штаны, – ответил Борис.

– Вставайте. Руди проводит вас в туалетную комнату.

– И подержит? – не удержался от едкого вопроса Борис.

– Подержу, не переломлюсь, – ответил Руди.

Борис попытался подняться и едва не завалился на бок. На его губах появилась разочарованная улыбка, явно адресованная своей немочи. Он еще и головой тряхнул, словно давая понять, что она у него кружится.

Характерник правильно его понял и кивнул своему подручному. Тот приблизился к пленнику и, подхватив единым плавным движением, поставил на ноги. Борис и не подумал ему помогать. Напротив, воспользовавшись тем, что все усилия Руди сосредоточены на его подъеме, уловил момент, когда был уже практически на ногах, и полоснул отточенным лезвием по шее, глубоко взрезая мышцы и вскрывая сонную артерию.

В следующее мгновение он оттолкнул от себя взревевшего детину. Тот, фонтанируя кровью и потеряв возможность нормально удерживать голову, не оказал сопротивления и отлетел в сторону. Борис же метнулся на характерника. Надо сказать, что с реакцией и боевыми умениями у того все было в порядке. Он сумел отбить первый выпад и даже контратаковать.

Если бы не повышенная Ловкость, сомнительно, что Борису удалось бы увернуться от взбившего пиджак кулака, как и успеть полоснуть по руке. Отточенный словно бритва клинок взрезал как ткань, так и мышцы. Измайлову даже показалось, что сталь прошлась по кости. Торнтон вскрикнул, а в следующий момент, когда стопа парня врезалась в его колено с внутренней стороны, уже взвыл, падая на пол. У противника перехватило дыхание. В голову. Нокаут. Не удовлетворившись этим, Борис сунул нож в сердце и провернул его.

В следующее мгновение отскочил в сторону, уходя от атаки Руди. Тот зажимал рану рукой, пытаясь хоть как-то удерживать не слушающуюся голову, у которой из-за перерезанных мышц осталась опора только с одной стороны. Только при таких раскладах он сильно уступал своему противнику, а потому пропустил удар ногой в голову, опрокинувший его на пол. Завершая атаку, Борис вогнал клинок ему в висок.

Вот и лог победы. Только праздновать еще рано. Парень метнулся к столу, где лежали его револьверы, и схватил «бульдоги». Кто его знает, может, тут есть еще кто-то. Да и Тэд вот-вот должен вернуться. Лучше уж сделать ставку на оборотистость и скорострельность. Благо частенько тренировался в стрельбе самовзводом. Еще бы и стрельбу с двух рук освоить, да все времени нет.

«Бульдог» с глушителем остался у Григория, но лучше начать перестрелку в ночном городе, чем выходить в рукопашной против умелого бойца. С этими двумя на его стороне была неожиданность и везение. Но Фортуна – весьма капризная и своенравная особа, так что нужно бить наверняка. Борис даже не стал обыскивать комнату. Все потом, если успеет. Не хватало еще, чтобы его прихватили за этим занятием.

Стук в дверь был вроде бы и ожидаем, хотя и нежелателен. Но от неожиданности Измайлов все же вздрогнул. Повел плечами, беря себя в руки, и решительно направился в прихожую. Дверь открывается вправо, он придерживался этой же стороны, чтобы сразу увидеть посетителя. Минимум секунда у него будет, потому что гостя непременно ослепит. В то же время, если тот начнет палить через дверь, шансов избежать линии огня куда больше.

– Боря, только не начни палить сдуру, – послышался снаружи голос Григория.

Дернув засов и открывая дверь, Измайлов в сердцах выругался.

– Я тоже рад тебя видеть, – проходя в прихожую, произнес Травкин.

– Ты как здесь?

– Вообще-то я тебя прикрывал. Помнишь?

– Но мы вышли через окно.

– Конечно. А потом этот парень еще и крутился, проверяя на каждом шагу, нет ли слежки.

– Но как ты узнал?

– Неужели ты думал, что я отправлю тебя вслепую? Довел до места, а там мальчишки за отдельную плату обложили дом. Они и выследили. Даже если бы он заметил слежку, не обратил бы внимания. Ты даже не представляешь, на какие чудеса способны эти сорванцы за задаток в пенни с перспективой его роста до одного фунта.

– Отчего же, очень даже представляю.

– Ну вот. Приметил, как твой сопровождающий выскочил на улицу. Ну, я следом и взял его в оборот. Кочевряжился он недолго, хотя жизнь ему это и не сберегло. Рассказал, что на подворье еще четверо расставлены по постам. Пришлось немного повозиться. А когда закончил, слышу, тут веселье вовсю. Заглянул, а ты уже пушки похватал и решительно так готовишься к схватке. Пришлось стучаться в дверь. Кстати, отличная штука твой глушитель и маркеры из фосфора. Курок клацает громче выстрела. Только дымный порох все же доставляет неудобства. Если промазал, все, цели уже не видно. Облако вырывается во все эти дырочки и заволакивает обзор. Нужен бездымный порох.

– Знаю. Но возиться с ним было некогда.

– Чего такой невеселый? Вон один с двумя управился. А этот бык точно матерый.

– Управиться-то управился, да только… Словом, обнулили меня.

– Ничего. Опыт – дело наживное. Тем более что он никуда не пропал, – открывая кофр, ответил он. – Ага. «Накопитель» третьей ступени. Емкость – сто шестьдесят тысяч. В наличии сто тридцать восемь тысяч двести восемьдесят пять очков. В тебе было гораздо больше.

– Может, Торнтон добивал его до максимума, а потом перекачивал опыт в себя или в своих подручных? Человек является безразмерным резервуаром, – предположил Борис.

– В себя. Только в себя, и никак иначе. Доверять такой соблазн другим глупо. Это все равно что пьяницу ставить заведовать кабаком. Дополнительные «Накопители» – лишняя морока. Вот такой комплект – самая оптимальная схема. А что в этом саквояже? – приметив его в углу, произнес Григорий, направляясь к нему.

Внутри оказались две пачки Бориса и тысяча фунтов в мелких купюрах. Похоже, они уже давно промышляют и успели поиздержаться, потому что этих денег едва хватит на приобретение двухсот пятидесяти тысяч единиц опыта. Не то число, ради которого стоит рисковать головой.

Покончив с саквояжем, Григорий обыскал трупы. У Руди обнаружилось десять фунтов с мелочью, у Торнтона – две сотни с чем-то.

– Ну, по деньгам, считай, остался при своих. И то хлеб, – подвел итог Григорий.

– Ты что собираешься делать? – перехватывая руку Травкина, возмутился Борис.

– Как что? Хочу расстрелять артефакты, чтобы этим придуркам неповадно было. Я бы и задержался, чтобы окончательно их упокоить. Только вот беда, времени у нас на это совсем нет. Гаспар вот-вот начнет бить копытом, и ждать он не станет. Тем более деньги уже получил.