Константин Калбазов - Неугомонный [litres]

– В городе переполох, – наблюдая за тем, как Борис утоляет голод, произнес Григорий.

– А точнее?

– Криминал, полиция – все на ушах. Трясут всякого встречного-поперечного. Попытался было сунуться к контрабандистам, так в кабаке все друг на друга косятся, шепотки, разговоры. Пришлось сваливать.

– Когда Гаспар вернется, узнают, что его клиенты так и не появились.

– Всего лишь буря в стакане. Стоит отсидеться несколько дней за городом, и с большей долей вероятности все уляжется. Но могут появиться другие твои преследователи. Словом, земля у нас горит под ногами, и серьезно так. Вот я и решил действовать нагло и в открытую купить новенький катер. Над приметами и названием можно будет поработать, ты у нас дока в деле подделки документов. А там и сбросим.

– Да не нужно ничего бросать. Мореходность хорошая. Единственное, с удобствами так себе. Но мы ведь не барышни. Так что дойдем до Голубицкого, не рассыплемся.

В этот момент послышался глубокий вздох. Вовремя, чего уж там. Борис взял револьвер и без лишних раздумий в очередной раз вынес Торнтону мозги. Хотя какой он Торнтон? Сомнительно, что вообще англичанин. Уж больно правильная речь.

Покончив с обедом, направились в город. Шли налегке, благо Григорий уже переправил вещи в их меблированную комнату. К тому же Борис изменил внешность с помощью накладных усов, бакенбард и макияжа. Время, чтобы проделать это качественно и тщательно, у него было. Имелись и необходимые документы с описанием соответствующей внешности.

Никакого особого оживления в городе Борис не заметил. Все как обычно. Но так оно и должно быть. Накрытый крышкой котел выглядит вполне обычно, варево бурлит внутри. Правда, порой наружу вырывается пар. Так, к примеру, мимо них прошелся малец, внимательно вглядывавшийся в их лица, когда они остановили пролетку. Да и сам кебмен одарил их не менее внимательным взглядом.

Кто бы сомневался, что эти ребятки на подхвате у криминала. Ну хотя бы потому, что проще помочь преступникам, чем вызвать их неудовольствие. А так, глядишь, еще и копейка какая перепадет.

– Мальца видел? – склонившись к самому уху Бориса, поинтересовался Григорий.

В ответ тот только утвердительно кивнул.

– Один из тех, что я нанимал следить за тобой. Спокойно. Там я был в гриме, а ты – без. Сейчас наоборот. Так что все нормально, не признал, я по взгляду вижу. Но ищут нас. Крепко ищут.

– Уверен, что в порту сумеем проскочить? У нас ведь еще и артефакты.

– Вообще-то эту кашу заварил ты. Мы уже должны были давно убраться отсюда восвояси на лодке Гаспара. Помнишь? – прошептал Григорий.

Остаться неуслышанным в пролетке, катящей по мостовой под грохот стальных ободов и цокот копыт, не так уж и сложно. Сидящий впереди кебмен если что и услышит, то разобрать не сможет. Поэтому при определенной доле осторожности говорить можно было практически свободно.

– Вообще-то ты не сильно-то и возражал, – в тон ему ответил Борис.

– Согласен. Теперь вот жалею. Ладно. Будем думать.

Пролетку Григорий остановил задолго до дома, где они снимали комнату. Прошлись по улицам, проверяя, нет ли слежки. Тут уж приходится и на воду дуть. Посетили книжную лавку, где купили карту острова, что неудивительно для туристов.

– Значит, так, Боря. Сейчас забираем вещи и расходимся. Видишь вот эту бухту? Ты со своими вещами двигаешь туда и ждешь меня на берегу, как верная морячка – своего супруга. И очень надеюсь, что ты не превратишься во вдову.

– Не смешно.

– Совсем не смешно. Ближайшую сотню лет смерть в мои планы не входит, – хмыкнув, заметил парень.

Ну что тут сказать. Понервничал Борис изрядно. Хотя товарищ и появился еще до заката солнца, Измайлов успел несколько раз похоронить его. Все же хорошо, что далеко не все мысли имеют свойство материализовываться. И да. Переживал он не за себя, а именно за Травкина. Бог весть, может, это и дружба. А может, он просто считал его своим.

Странное дело, но и Алине с Денисом он также не желал зла и даже наоборот, хотел, чтобы с ними ничего не случилось. Выходит, раз пустив в сердце, теперь не мог отторгнуть. А ведь, казалось бы, они с ним играли, пусть и делили опасность поровну.

– Что у нас с топливом? – поинтересовался Борис, наблюдая, что товарищ и не думает ставить паруса.

– Запас хода – порядка четырехсот миль. Можем практически двое суток шлепать на машине. Так что расслабься и получай удовольствие. Хм. До сих пор не верится, что так легко выскочили.

– В порту досматривали?

– Как никогда. Причем после портовых работников еще и шаромыги какие-то на катере перехватили в акватории. Пришлось даже серьезный крюк заложить, чтобы не вызвать подозрений. А то еще бросились бы в погоню.

– Извини. Это все из-за меня.

– Во-первых, все хорошо, что хорошо кончается. А во-вторых, ты ведь прав. Я не больно-то и кочевряжился. Так что забей. Лучше подумай, чем мы будем скрашивать свое путешествие. В такой тесноте это же скука несусветная.

– Ну, у меня есть мои рисунки.

– Везет, – нарочито тяжко вздохнул Григорий.

– Здравия вам, господин шкипер.

– И тебе не хворать, сынок, – вынув изо рта старую трубку с покусанным мундштуком, ответил Рыченков.

Он по своему обыкновению сидел на кнехте, попыхивая терпким табачком. Только если раньше для него это был способ скоротать свободное время, то теперь – реальный перекур. Момент, когда они вытянули из ямы Проскурина, стал поворотным не только для профессора, но и для двух стариков-разбойников.

Обретя себя, Павел Александрович не просто прекратил дрейф к пропасти, но и расправил плечи. Как следствие, у него появилась тяга к ученикам. В полной мере отдавая себе отчет, кому обязан обретением нового смысла жизни, он решил отблагодарить их, а потому сосредоточил свои усилия на стариках-разбойниках. Хотя какие они для него старики. Так, молодежь зеленая.

Тот факт, что их Разумность недотягивала до нужных показателей, его ничуть не смущал. При его образовании, преподавательском таланте и опыте шла такая надбавка, что они хоть и впритирку, но все же вписались в требования учебного курса. И процесс пошел, да такими бодрыми темпами, что Носов и Рыченков уже где-то были и не рады тому, что сотворили с пропащим профессором.

Переходы между островами, обслуживание пароходика, учеба. Свободного времени практически не оставалось. Пришлось даже наплевать на жабу и потратиться на пару «Аптечек»-модификаторов для себя любимых, дабы взбодрить поизносившиеся организмы. Хотя изначально средства откладывались на более поздний срок. Все же дорогое удовольствие. Ну да сейчас с деньгами куда проще.

Признаться, когда Травкин рассматривал Рыченкова, он не мог поверить, что видит перед собой нужного человека. В способностях Бориса сомневаться не приходилось. Он прорисовал всех троих с детальной точностью до последней морщинки, причем двое из них были весьма побиты жизнью. А тут…