Вячеслав Седов - Две Цены

Феникс презрительно хмыкнул, приблизился к фургону и, вскочив на подножку, отдернул полог. Полуэльфка вздохнула и на всякий случай взялась за мешковину, притороченную ремнями к седлу. Там скрывались доспехи её матери.

— Нэй?

— Я здесь, — раздался голос из глубины фургона, забитого тюками с поклажей.

— А где…? — начал было Феникс, вспоминая о заргунском силаче, которого пусть и отличала невероятная физическая сила, но умом тот, к сожалению, не блистал и разговор в его присутствии мог не получиться.

— Не беспокойся, он впереди, у повозок. Я попросила оставить меня на некоторое время одну, — слабо улыбнулась эльфийка.

Она сжалась в комочек, завернувшись в огромный плащ силача по самые острые ушки и опасливо косилась на полукровку. Карнаж любовался ей, стараясь во всех подробностях запомнить этот чистый и наивный образ. Скоро от него совсем ничего не останется. Фениксу приходилось видеть «отрекшихся» — печальное зрелище истребивших в себе все сильванийское эльфов. Он остановил своё воображение, не позволяя представить, что будет с Нэй, когда они достигнут границы.

— Ты помнишь? — тихо спросил сам не зная о чем «ловец удачи».

— Конечно помню, — неожиданно откликнулась девушка.

Нэй выбралась из глубин фургона и прижалась к нему.

— Я так тебя мучила! — улыбнулась она. — Все заставляла рассказывать о сильванийцах. О том, что вы повидали, пока путешествовали с Киракавой. Я не понимала, почему ты не хотел вспоминать. Мне казалось, что на моей родине всё должно быть так прекрасно, а тебе приходилось видеть совсем иное. Но ты всегда старался приукрасить для меня. Спасибо.

Повзрослела. Как же она повзрослела с тех пор, как они виделись последний раз! Карнаж снял ножны со спины и прислонился к деревянной стенке фургона. Резко качнуло и эльфка немного подалась вперед, сильнее прижимаясь к его плечу. Ее пальцы начали тормошить вспоротую черную кожу куртки — след от шпаги храмовницы.

— Я зашью? — прошептала Нэй.

— Что случилось с тобой там, в храме? Пойми, мне нужно знать, — Карнаж посмотрел ей в глаза.

Она опустила голову. Её голос задрожал:

— Ничего… Из того, что я представляла — ничего. У них были такие холодные, пустые взгляды. Почему именно так должно было всё случиться? Ты же видел, какие красивые на них доспехи? А придворные дамы? У них такие шикарные наряды, длинные, украшенные цветами и золотыми нитями волосы. Помнишь, как ты мне подарил сильванийское платье. Я казалась себе в нем королевой.

Эльфийка рвала ему сердце на части, но он слушал. Спокойное разочарование в её голосе звучало горше любых слез. Правая рука Карнажа сжалась в кулак так сильно, что послышался треск кожи перчатки. Словно он опять сжимал тот ком грязи, которым недавно собирался запустить в гордыню и надменность там, на балконе. Не потому, что его не хватало словесно заткнуть рот четырем насмешницам, а потому, что он не хотел вставать на одну с ними ступень, пусть даже лесенка, по мнению большинства, вела вверх.

— Ты хочешь остаться? — полукровка снял заглушку на рукоятке меча и принялся деловито разматывать широкий шнур.

— Да.

— А уехать?

— Да.

— Странно.

Эльфийка отсела от него. Карнаж достал из-за пазухи новый шнур, вместо обтрепавшегося старого, и принялся им стягивать рукоять, зажав клинок между коленей. Нэй смотрела на «ловца удачи» и ловила каждое его движение. Руки сноровисто орудовали шнуром, который поскрипывал от натуги. Она с любопытством разглядывала его, но теперь что-то изменилось и видела эльфийка не так, как раньше. Свет, едва проникавший из-за полога, выхватывал блестящие на бандаже и перчатках набойки. Обитые железом мыски сапог были в грязи. Всё это казалось ей теперь зловещим, каким-то жестким и холодным. Поднятый воротник крутки наполовину закрывал склонившееся над работой лицо полукровки, оставляя на виду лишь золотые, сосредоточенные глаза и потемневшие в цвет волос на голове брови. Натертые ларонийским составом волосы свисали впеерд. Он ей казался сейчас таким взрослым, но эта взрослость не манила, как сильванийские наряды с их спокойными светлыми тонами, кружевами и оторочками. У эльфов было столько всего интересного и красивого, а здесь — черная, местами залатанная кожа, все просто и без особых изысков, тяжелое, как камень, по сравнению с воздушной невесомостью эльфийских платьев.

Полог приподнялся и доспехи храмовницы со скрежетом упали рядом на тюки, сопровождаемые тихой руганью наемницы.

— Подожди! — почти крикнула Нэй.

Рука полуэльфки застыла, держась за полог. Карнаж закончил с рукояткой и насадил заглушку обратно. На глазах акробатки навернулись слезы, когда она снова посмотрела на «ловца удачи»:

— Я не хочу забыть маэстро, тебя, Клару! Даже моего нежного зверя. Хотя ему станет наверняка хуже всех.

— Это твоя жизнь, красавица, — сухо заметила наемница, — Тебе и решать. Но поторопись. Иначе решат за тебя.

Нэй шарахнулась от доспехов.

— Повзрослеть придется, так или иначе, — заключил Феникс каким-то отстраненным голосом, поднимаясь и помогая наемнице забраться внутрь с её сумками. — Решай.

— И поскорее! — поторопила полуэльфка. — Нескольких храмовниц видели позади обоза.

Эльфийка посмотрела на лицо наемницы в свете зажженной той лучины и закрыла глаза руками. Полуэльфка цокнула языком:

— Карнаж, ты либо меня выгоняй, либо убирайся сам!

— Нэй? — «ловец удачи» задержался у полога.

Эльфка молча откинула назад свои русые волосы и кивнула. Феникс стоял в нерешительности. Это могло означать, что она собиралась стянуть волосы в высокий хвост, как делали храмовницы. Наемница с каким-то облегчением шумно выдохнула и взялась за кирасу, так как на Нэй уже было платье нужного цвета, подаренное когда-то Карнажем, но акробатка отрицательно мотнула головой.

— Смотри хорошенько и запоминай, Феникс, — тихо произнесла полуэльфка, — потом ты ее не сразу узнаешь.

«Ловец удачи» чуть не вывалился из фургона, настолько он спешно он его покинуть. Гортт поджидал снаружи и попытался придержать за плечо, но полукровка скинул руку и зло спросил:

— Да что вам всем за дело?!

— Приятель, ты не ерепенься! — одернул его гном. — Все в одной упряжке, а, зная нашего главаря, на границе он, если что, молчать не будет.

— Ладно, к черту! И так все решено.

— Вот и хорошо. Пойду Бритве скажу.

— Валяй, — Карнаж смял в кулаке остатки старого шнура и бросил на обочину.

— Ты это… Не серчай. У нас тут эвон скока народу и у каждого свои дела, и не веселее твоих. К вечеру доберемся, думаю, до постоялого двора. Там напейся и выспись — отличное средство.

— Спасибо за совет, — бросил через плечо Феникс, направляясь к головной повозке.