Вячеслав Седов - Две Цены

— Эй, пугало! — крикнула одна из девушек. — Сорви-ка нам цветов! Или ты такой пень и не знаешь, что в празднества омоложения природы нам положено дарить цветы?

Её голос был каким-то по-кошачьи мягким, но, как и у всякой кошки, у его обладательницы наверняка имелись коготки.

— Ну же, чего ты ждешь?!

Карнаж обернулся к клумбе и издал ядовитый смешок, который никогда не сулил никому ничего хорошего и, перескочив через ограду, принялся искать клумбу, которую совсем недавно поливал карлик. Феникс заприметил садовника краем глаза, когда шел мимо, и теперь старательно проверял руками почву.

— Что ты там копаешься? Поторапливайся!

— Сейчас-сейчас! — зловеще отозвался «ловец удачи», рука которого уже нащупала сырую землю на клумбе и зачерпнула хорошую пригоршню удобренного месива.

Вдруг сзади донесся четырехкратный испуганный писк и грохот опрокидываемых плетеных кресел. Феникс разочаровано обернулся, сжимая в руке солидный ком грязи. На балконе никого не было.

Странно, неужели заметили?

Кто-то схватил его за кисть, что сжимала снаряд для мадам. «Ловец удачи» инстинктивно дернул руку, собираясь защищаться, но его остановил знакомый командный голос:

— Положи-ка это говно, хулиган! — Клара разжала ему кулак и отряхнула от грязи перчатку.

— Какими судьбами? — изумился Феникс, не веря своим глазам.

— А ты? — прищурилась бородатая женщина, выводя его из сада за руку, будто нашкодившего мальчишку.

— Отлежаться надо было, — честно ответил Карнаж.

— И нам тоже отсиживаться пришлось, — грустно сказала Клара, уводя его дальше от дома к пруду, где Феникс окончательно очистил перчатку от грязи. Пока он этим занимался, Клара сидела на траве и озадаченно косилась на то, что было у полукровки на голове. Феникс перехватил взгляд и поднял глаза на натертые пряди ларонийской стрижки. Так носили воины белых эльфов. Эту моду породило деление на цеха в Лароне. Поскольку его обитатели имели один цвет волос и глаз, не говоря уже о небольшом разнообразии черт лиц, то принадлежность к различным цехам требовала каких-то более весомых отличий во внешнем облике. Помимо одежды и медальонов, заметным отличием могли послужить волосы — краса и гордость ларонийцев. Поэтому воины Ларона решили проявить смекалку, чтобы сильно не обстригать свои великолепные локоны, которые мешались в бою, да, к тому же, с некоторых пор стали прерогативой больше магов и жрецов, но в тоже время и не походить на укороченные по плечо пряди алхимиков. Они обратились к последним за рецептом средства, способного держать волосы не прибегая к металлическим обручам, как носили министры, и уж тем более к заколкам, хвостам или ремешкам, что считалось чисто женской прерогативой.

— Что это ты на голове соорудил? — спросила, наконец, Клара. — Ты же ведь наполовину сильваниец, а не ларониец?

— Это моя худшая половина, — ответил Карнаж, — Тем паче мой отец был гомункулом, выращенным из сильванийских младенцев. Соответсвенно, не признан лесными эльфами из-за того, да и сам манерами и повадками больше походил на ларонийца. Сама знаешь, как лесные эльфы боятся изменений, которые первых из них превратили в белых эльфов.

— Да-да, это конечно! Тем более Аир, как говорят в легендах, был ближе к ларонийцам своим холодным нравом. Яблоко от яблоньки… — протянула бородатая женщина, но, заметив как переменилось лицо полукровки, перевела тему разговора. — Но вообще мне нравятся разнообразные прически у «белых», там хоть понятно где мужик, а где баба. А что уж ларонийки выделывают со своими косами! Диву даешься!

Карнаж встал, подтянул шнур от ножен на груди и осмотрелся.

— И вообще, лучше не бедокурь здесь, — посоветовала Клара, поднимаясь следом. — Нравы у сильванийцев сильно изменились после Сокрушения Идолов. Вот мы, например, не знаем теперь, как вернуть нашу акробатку.

— А что случилось?

— Её забрали жрицы храма Сильвана.

— С какой это стати?

— А пес их знает! — она надкусила жевательного табаку и сморщилась. — Ничего не объяснили. Пришли с десяток храмовниц и силой забрали! Сам знаешь какая с ней история. Я уже сказала Тарду…

— Тарду?! — переспросил полукровка.

— Да, убийце драконов. Он обещался помочь нам добраться до Шаарона.

— Потому что в Южном Феларе неспокойно, — закончил за нее «ловец удачи».

— А ты откуда знаешь?!

— Потому что я сам еду с ними.

— О! Значит ты тоже сможешь нам помочь? — она с надеждой посмотрела на Феникса.

— Не спрашивай, если знаешь ответ. Сама мне это твердила. Пойдем!

— Хм, а ты был внимательным слушателем, — улыбнулась Клара.

Храм Сильвана находился в живописном месте, дорогу к которому подсказал один карлик, которого Карнаж выудил за шкирку из толпы на центральной площади. Сначала маленький работник упирался и даже насмехался над видом Клары, но, когда «ловец удачи» в одном из переулков предложил понюхать набойки своих перчаток, тут же сообразил, что к чему, и лично проводил обоих до тропы, ведущей к водопадам. Впрочем, выбора у него особого не было, так как он не смог бы даже сбежать, так как беспомощно дрыгал ножками на высоте в добрых четыре фута на вытянутой руке полукровки, пока они безлюдными улочками выходили из города.

— Пусти! — завопил карлик, когда показалась тропинка.

— Скажи спасибо, что за волосы не схватил! — рявкнул Феникс. — Дойдем до храма, а там гуляй на все четыре стороны.

— Мне на четыре не надо! Мне одну. Мамой клянусь, не обманул! — запищал бедолага на ломаном феларском, молитвенно складывая ручонки. — Если жрицы поймут, что вас привел, мне крышка!

— Ах ты, курва! — воскликнула Клара, еще не совсем успокоившаяся от едких насмешек маленького остряка. — Карнаж, не верь этой продажной шкуре ростовщической! Они же, как крысы, сбежали к эльфам, когда драка Фелара с империей началась, прихватив с собой нажитые капиталы. А до этого обирали моего деда и простых крестьян, загоняя в долговые ямы!

— Я же извинился перед мужчино-женщиной за свои слова! — возопил карлик, но, заметив, как перекосилось лицо Клары, громко возопил, — А-а-а!!! Помогите! Убив…

«Ловец удачи» заткнул ему рот на полуслове и вопросительно посмотрел на спутницу.

— Может, придушим его? — как-то устало произнесла женщина, глядя на стремительное течение водопада, рвущееся с грохотом в огромное озеро. Карнаж цокнул языком и отрицательно покачал головой, сощурив один глаз. Карлик что-то промычал, вытаращив глаза. В воздухе распространилось зловоние.

— Черт побери, Клара, он обделался! — Феникс выпустил жертву, брезгливо разведя руки в стороны.

Карлик держался за штаны, стоя перед ними, и всхлипывал:

— Ну что? Довольны? Справились с тем, кто меньше? Да? Чтоб вам пусто было! Вы ничем не лучше сильванийцев, на которых мы горбатимся, как каторжные! И ваших дедов, между прочим, никто не неволил брать взаем! Сами приходили, хотя им всего хватало. Легко обидеть и обобрать того, кому нечем ответить. А ведь отняли! Что теперь-то глумиться? Вот потому и сидели деды ваши в долговых ямах. Все им мало казалось!