Ярослав Гжендович - Носитель судьбы

И мы вошли в зеленый сумрак леса, вышагивая у повозок по каменистой тропинке и вдыхая холодный воздух, казавшийся мокрым и странно пахнувшим смолами. Внизу, в овраге, гремел ручей, а по другую сторону был лесистый склон. Мы могли идти только вперед, вслушиваться в скрипение осей, рев волов и смотреть на их задницы.

Мы шли. Я придумывал разнообразные способы бегства и по очереди отбрасывал их, однако это лишь развлекало меня в дороге и позволяло делать следующий шаг. В руке я сжимал гладкое дерево посоха шпиона, и скрытое в нем железо добавляло мне отваги.

Мы шли.

В глубь стран Севера. Порабощенные и проданные, но шли. В неизвестность.

Драккайнен размял пальцы, будто собирался играть на пианино, несколько раз втянул носом воздух и выдохнул ртом. Сказал что-то, что звучало как «Джеронимо», сделал шаг назад и осторожно уселся, склоняясь вперед, готовый в любой момент вскочить на ноги. Однако ничего не происходило.

— Ладно, — сказал он. — Второй этап.

Медленно и осторожно оперся спиной, а потом положил обе руки на резные подлокотники. И замер.

Замер с откинутой головой, кожа его покрылась переливающимся налетом ледяной пыли, короткая щетина на челюсти обросла серебристым пухом инея, капюшон полукожуха затвердел, как доска. Косматые ледяные иглы охватили даже приоткрытый рот и зубы, застыли на глазных яблоках. Сильфана заорала.

— Жди! — крикнул Грюнальди и схватил ее за плечо. — Поломаешь его! Жди.

— Ты же видишь, что случилось! — закричала она. — Он замерз! Превратился в лед!

— Он знает, что делает, — заявил Спалле. — Я всегда говорил, что он Песенник. Даже если сам он не уверен.

Палуба начала подрагивать под ногами, а потом драккар явно замедлился. Вокруг корпуса во все стороны пошли мелкие волны, и корабль начал дрейфовать по течению, направив нос на засыпанный сугробами берег.

Они ухватились за борт и мачту, ожидая столкновения, но корабль накренился на другой борт и повернул, сбивая с высокого берега снежный навес. Корабль снова выплыл подальше от берега, потом остановился, слегка подрагивая. Плывущие рекой льдинки с треском ломались об корму, и драккар снова двинулся — назад.

— Он жив, и он им управляет, — неуверенно проговорил Варфнир. — Наверное.

— Обычный румпель был бы получше, — заметил Грюнальди мрачно.

Корабль окрутился вокруг оси и снова поплыл вперед серединой течения.

— А я говорил? Песенник, — упрямо повторил Спалле.

Никто ему не ответил.

Покрытый льдом памятник на корме легонько затрещал. Морозный туман, переливающийся миллионами радужных искр, поднялся с его лица и плеч.

На берегах начали появляться первые дома и бревенчатые помосты, к воде шли сходни, выложенные хорошо ошкуренными бревнами, покрытые тонкой, блестящей корочкой льда.

На краю помоста сидел паренек в огромной кожаной шляпе и кожухе, глядя в деревянное ведро и на линь с куском дощечки, что выполняла роль поплавка. Паренек вертел над головой крючком с насаженной приманкой. Увидел плывущий рекой огромный ледяной корабль и замер, продолжая крутить линь.

Драккар заскрипел, словно собирался распасться на куски. Все, не думая, присели, хватаясь за борта и натянутые ледяные канаты такелажа. По корпусу пробежала дрожь, штевень вдруг выгнулся, как тело огромного змея, драконья башка развернулась назад и опустилась, рассматривая экипаж парой узких гляделок, которые вдруг просияли рубиновым блеском. Спалле очень медленно потянул меч из ножен, Грюнальди заслонил собой Сильфану, выплюнул кусочек кости, который все обсасывал, и шмыгнул носом. Варфнир, стоящий сбоку, сделал несколько медленных шажков в сторону прислоненного к борту топора.

Дракон рявкнул, что напомнило звук большой трубы.

— Принесите мне мечи из каюты, — попросил он низким звуком ползущего ледника. — И шлем. И какую-нибудь шубу.

— Откуда? — тихонько спросил Грюнальди каким-то слишком охрипшим голосом.

Дракон резко дернул головой и как бы слегка рыкнул, но сдержал этот звук.

— Из той каморки, где я сплю, — зарычал снова. — Мечи. Два изогнутых. Когда доплывем до Змеиной Глотки, я попытаюсь причалить к берегу. Все выскакивайте. А я попытаюсь встать и тоже сойду, но лишь когда все окажутся на берегу. Шагов за десять от борта. Если я не справлюсь, сядете снова. Как-то так. Варфнир, оставь топор, kusipaal .

— Это Ульф через него говорит?

— Нет, это дракону захотелось мечей, — рявкнул Грюнальди. — Тому, что спит в каморке, ты, козел! Марш за мечами, а еще принеси и наши, если уж будешь внизу.

Дракон со скрипом снова развернулся вперед, выровнялся и замер. Гибкая змеиная шея снова сделалась ледяным форштевнем.

Паренек на берегу все медленнее крутил приманку, а потом опустил руку и резко сел на помосте, а затем свалился на спину.

По засыпанному снегом побережью Змеиной Глотки бродило немного людей. Кто-то шел с ведрами к реке, кто-то тянул сани, груженные нарубленными поленьями, кто-то гнал стадо коз. Высокий мужчина в черной, косматой бурке и войлочной шляпе стоял, заткнув за пояс большие пальцы, и таращился на драккар с открытым ртом. Все замирали, как вкопанные, где их застала необычная картина. Козы разбежались, женщина упустила трепещущую рыбину на помост, кто-то уселся с размаху в открытых дверях.

Вдоль реки стояло несколько «волчьих» кораблей, у большинства были сняты мачты и такелаж. Лодки поменьше лежали вверх дном вдоль помостов, накрытые полотном. Вставал серый, мрачный день, порошил легкий снежок. Из труб сбившихся на берегу домов поднимался седой, пахнущий смолой дым.

Ледяной драккар двигался рекой, круша тонкий слой льда, разгоняя стайки водяных птиц, что сидели на столпах помостов и на развешенных сетях. За изгибом реки, вдали, слышен был шум моря.

В самом широком месте корабль притормозил, слегка вибрируя, а потом изящно развернулся на месте и вплыл задом между двумя помостами. Голова дракона при этом повернулась к корме через правый борт. Драккар замер.

Вода вокруг него помутнела, покрылась подрагивающим слоем ледяных пластинок и вдруг с треском замерзла, создав язык, соединяющий его с сушей.

Грюнальди схватил Сильфану под мышки и поставил на помост. Она зашипела, как кошка, и в полете отмерила ему пинок. Спалле подхватил мечи Драккайнена, брошенные Варфниром, который уже передавал оружие Грюнальди. Они выскочили за борт, кто-то поскользнулся на обледенелых досках.