Ярослав Гжендович - Носитель судьбы

Он открыл дверь в подклети и вскользнул во мрак дома и тяжелый смрад странных благовоний, висящий в душном воздухе.

Он шел, куда придется, — Вуко никогда здесь не был. Но дома, выстроенные согласно предписаниям таинственной Песни Людей, внутри отличались между собой, помещения имели разное расположение, в зависимости от образа жизни владельца. Драккайнен двигался спиной к стене, с зубастым кукри в опущенной руке и со свисающей лампой на цепи в другой. Однако дом казался пустым. Каждые несколько шагов он останавливался, но слышал только собственное дыхание. В доме стояла тишина.

Заглянул в какие-то двери, осторожно приоткрывая их, но увидел только окованные сундуки и деревянное ложе, накрытое мехами, — похоже, неиспользуемое.

Дом был старым, мрачным, разделенным бревенчатыми стенами, как лабиринт, что хуже — доски под ногами скрипели. Вуко ставил стопы, как мог осторожно, на края досок, скользя между теней и мрачных уголков почти бесшумно, но ужасно медленно, прислушиваясь каждые несколько шагов.

Следующим помещением была кухня, временно превращенная, кажется, в бойню. Каменный пол и солидный, сколоченный из толстых досок, стол были забрызганы кровью, тут лежали пропитанные алым тряпки, казан с горячей еще водой, куча порванных тряпок, маленький узкий нож с костяной рукоятью, загнутая игла, оловянный кубок и небольшая металлическая бутылочка, покрытая гравированным орнаментом.

За столом сидел, упертый в стену, сломанный напополам большой сверток с пятнами крови, оплетенный ремнями и окутанный льняным полотном.

Драккайнен подошел и, чувствуя, что сердце его выскакивает из груди, разрезал ремень и медленно раздвинул полотно.

Увидел чужое плоское лицо, вытаращенные ореховые глаза, подведенные снизу полумесяцем белков, и раскрытый рот, полный мелких зубов, рыжих от крови.

На лбу мужчины кто-то начертил пальцем, смазанным кровью, круг и пересек его вертикальной линией.

Он осторожно осмотрел стол, разбросанные вокруг медицинские инструменты, стараясь не влезть в кровь, и зафиксировал: то, что он видит, это следы не пыток или убийства, но — поспешного осмотра ран. Как минимум три человека подлатывали себя тут на скорую руку, оставляя вокруг множество нервных следов, а одного, раненного тяжелее прочих, спасти не удалось, остальные наложили друг другу повязки, используя отвратительно и подозрительно пахнущие какими-то сложными алкалоидами растворы из кубка, и поспешно вышли. Остался только завернутый в тряпки труп.

Все произошло, может, минут десять назад.

Он выскользнул из кухни с ужасным ощущением, что впал в проклятую петлю, в которой он разминулся с остальными, и теперь блуждает на ощупь в тумане, встречая на своей дороге только пустые помещения, в то время как главное происходит где-то в другом месте и без его участия. Ситуация становилась все хуже, все сложнее и абсурдней.

В доме царила тишина, но в какой-то миг до Драккайнена донесся далекий, приглушенный звук, совершенно не понятный. Кто-то застонал? Крикнул, но издалека? Кто-то кого-то окликнул на улице?

Ему самому захотелось кого-нибудь окликнуть. Хоть кого-то.

Следующие двери, точно такие же, как и остальные, снабжены были железной скобой, прибитой солидными кузнечными гвоздями, и закрыты железным штифтом, воткнутым в ушко. Скоба внутри дома?

Он осторожно вынул штифт, а потом толкнул дверь кончиком меча. Чуть не задохнулся от тяжелой духоты благовоний, аммониака, грязных человеческих тел и застоявшегося воздуха. В коридоре было темно, но в помещении еще темнее. В полумраке он заметил сплетенных друг с другом людей, лежащих на сенниках. Несколько мужчин, две женщины, старая и молодая, прижавшиеся друг к другу, несколько детей разного возраста. Сплетенные в один клубок, полуживые и неподвижные. Внутри на полу стояла металлическая посудина, из которой тонкой струйкой сочился дым. Проникал наружу сквозь отверстия в крышке и наполнял комнату синим туманом до самого потолка.

Драккайнен заслонил лицо рукавом и вошел, следя, чтоб стена оставалась за спиной.

— Добрый тебе день, Улле, — пробормотал.

Купца сложно было узнать. Бледный, изможденный, со всклокоченной бородой, он раскачивался в куче грязных мехов, губы его были покрыты струпьями, а глаза — бледны и бессознательны. Были на нем короткие штаны и рубаха, что-то вроде теплого белья или пижамы из когда-то благородных тканей, вышитых, но превратившихся в испятнанные и порванные лохмотья в желтоватых затеках.

Драккайнен беспокойно выглянул в коридор, но дом казался совершенно пустым.

— Выходи, Улле, — сказал он. — Уже все нормально. Выходите все.

Он поднял купца, потянув того за руку, и поставил на ноги. Вяленый Улле качнулся и оперся о стену. Остальные смотрели на Драккайнена неподвижно или лежали на сенниках и ни на что не реагировали.

— Быстрее! — прошипел он. — Вставайте! Выходите, пока они не вернулись.

В конце концов ему пришлось их вытаскивать. Тянуть за руки, закинув себе на шею, выносить чуть ли не на руках. Когда ставил на ноги одного, другой оседал на сенник. Он выскользнул в коридор и несколько минут прислушивался, а потом отворил дверь во двор и вытолкал их одного за другим прямо на мороз и снег, кашляющих, раскачивающихся на неустойчивых ногах.

Последней была старшая женщина, которую он выволок вместе с сенником.

Молодая женщина обняла одного из детей, какой-то мужчина пополз в сторону деревянных дверей на противоположном конце двора, где, должно быть, находился тыльный выход в закоулок.

Улле старался что-то сказать, но лишь кашлял и бормотал неразборчиво:

— Бахра… Баргх… Багрян… у… убил Унфагра… и моего старшего… желтые глаза… ежедневно… золото в глазах… золотое бельмо… при… привезли духов… дым… лучше, чем цепь… Багр… эта красная… тварь… убей… ждали тебя… золотое бельмо… нет никого… нет друзей… никто не пришел… боялись болезни…

— Все нормально, — прервал его Драккайнен. — Вяленый, сосредоточься. Где вход в подвал? В подвал, где сокровищница. Мы должны ее открыть. Понимаешь, что я говорю?

Купец раскашлялся снова, а потом его стошнило на снег.

— Где вход в подвал? — тормошил его Драккайнен с ужасным чувством, что все идет не так как нужно и распадается в хаос.

Ему казалось, что он должен быть в нескольких местах одновременно. Вытягивать Грюнальди из сокровищницы, искать Сильфану и Спалле, проверять в порту подле корабля, выслеживать Варфнира и его таинственного информатора. Найти Багрянца и его людей прежде, чем те найдут его. Все сразу. Полное поражение.

Он тряхнул купца за плечи, а потом потер ему лицо снегом:

— Где вход в подвал?! Где у тебя оружие?!