Эдгар Грант - Крипта

И вот теперь Хогарт, руководитель сектора «Россия» Центрального разведывательного управления США, смотрел на предложенный ему план проведения двух диверсионных операций в Москве. Смотрел и удивлялся, как до такого вообще могла докатиться американская разведка.

Задача, на первый взгляд, была несложной: уничтожить оборудование, вывезенное группой Крупа из квартиры хакера и хранящееся на складе вещдоков в одном из районных управлений московской полиции; уничтожить самого хакера, его подругу и оставшихся в живых членов ростовской ячейки.

За фазу планирования и осуществления Хогарт не беспокоился. Для этого имелись и деньги, и оборудование. Но ему было чертовски жалко жечь в этой странной операции своих людей – две группы боевиков, которых он готовил совсем для другой, более стоящей цели.

В Москве предполагалось использовать спящих диверсантов, воевавших в Сирии на стороне ИГИЛ* (*Исламское Государство – запрещенная в России террористическая организация) . У этих ребят было российское гражданство и московская регистрация. Некоторые даже имели славянскую внешность. Все прошли боевую подготовку у террористов, а затем и в курируемом ЦРУ тренировочном центре исламистов в Иордании. Их, по рекомендации полевых командиров, тщательно отобрали офицеры военной разведки США, приданные подразделениям спецназа, действовавшим в Думе* (*Дума -район к югу от Дамаска, долгое время находившийся под контролем террористов) . Некоторое время за кандидатами наблюдали, присматривались, поручали сложные боевые задачи, чтобы убедиться в правильности выбора и повязать всех кровью. Позже, когда сирийские войска почти полностью освободили территории к югу от столицы и очаги сопротивления непримиримых фанатиков остались всего лишь в нескольких анклавах, американцы тайно вывезли кандидатов в диверсанты вместе с руководством ИГИЛ на свою базу Эт-Танф на границе с Иорданией. Там их подлатали, подлечили и после трехмесячного курса подготовки по одному переправили обратно в Россию через Турцию, где они все это время числились строителями на разных объектах.

Отсидевшись у своих родственников около года, пройдя все проверки ФСБ, члены ячеек потихоньку стали перебираться в Москву, официально зарегистрировались, устроились на работу, стали частью этнических диаспор и вполне удачно интегрировались в столичную жизнь. Всячески показывая свою добропорядочность и непринятие исламского экстремизма, они в то же время оставались хорошо подготовленными и чрезвычайно опасными боевиками, готовыми к самым дерзким и жестоким акциям.

И вот теперь эти с таким трудом собранные ячейки надо было сжечь в операции, глубинные цели которой были неясны, равно как и мотивы начальства, с необычной легкостью согласившегося пожертвовать такими ценными активами.

Тяжело вздохнув, Хогарт откинулся на спинку кресла и, забросив руки за голову, уставился в потолок. Шеф группы планирования операций предлагал простое и эффективное решение проблемы – сжечь цели вместе со зданиями. Он рекомендовал использовать гранатомет РПГ, для того чтобы вынести окна, и реактивный пехотный огнемет «Шмель», для того чтобы выжечь помещение склада вещдоков. По той же самой схеме предлагалось сжечь палаты больницы скорой помощи, в которых лежали хакер с подругой, и реанимацию, где после аварии находилась группа Крупа. Для этого были нужны две ячейки из трех человек, состоящие из стрелка, водителя и наблюдателя. Чтобы подчистить следы отработавших диверсантов после того, как те уйдут с места операции, их предлагалось сжечь в машинах во время эвакуации с места нападения. Просто, эффективно и с большой вероятностью успеха. Но грубо и грязно. Хотя – ничего удивительного. Последними двумя эпитетами в последнее время можно было описать большинство операций ЦРУ.

Конечно, в результате обстрела наверняка будет много жертв, но Хогарта это не беспокоило. Он недавно читал спецкурс по России в тренировочном лагере для молодых рекрутов, и там ему в руки попала памятка, где четко говорилось о том, что возможность сопутствующего ущерба не должна приниматься во внимание при планировании операций ЦРУ. Там еще кто-то написал от руки, видимо, со слов инструктора, «особенно если этот ущерб наносится арабам или славянам».

Немного настораживало то, что шпионский смарт Виллиамса перестал подавать признаки жизни. Скорее всего, раньше времени закончился заряд батареи. Но камера наружного наблюдения за районным отделением полиции, установленная агентом неподалеку, не зафиксировала вывоза коробок с серверами, изъятыми у хакера. Значит можно было предполагать, что и они, и смарт все еще находятся на складе вещдоков, который располагался в «высоком» цокольном этаже и своими решетчатыми окнами выходил на задний двор здания.

Времени на проработку альтернативных вариантов не было. Тихо выругавшись, Хогарт отдал приказ на начало операции и взглянул на хронометр. С момента получения задания прошло меньше двух часов, а еще через три, максимум четыре часа дело будет сделано. И босс, и Виллиамс должны быть довольны такой оперативностью.

Москва

После того как ушла Надежда, Лекс не покидал свою палату, оставаясь под постоянным присмотром своего неразговорчивого соседа. Ему принесли обычный пресный больничный ужин. Потом заглянул врач и после придирчивого осмотра заявил, что кроме остаточных послешоковых явлений вроде дрожания рук, периодического нервного тика и непроходящего чувства тревоги с ним все в порядке. Немного побаливал огромный синяк на правом плече, оставленный срикошетившей от бандита резиновой пулей, но доктор сказал, что перелома нет, а гематома со временем пройдет, и волноваться не стоит. Он вколол хакеру легкое успокоительное с обезболивающим, с сочувствующим видом пожелал удачи и удалился, уступив стоящий рядом с больничной кроватью стул следующему гостю.

«Очень важный человек», о котором говорила Надежда, выглядел ненамного старше Лекса, и если бы не по возрасту седые виски, то вполне смог бы сойти за его ровесника. Полковнику Управления контрразведывательных операций ФСБ Титову на вид было лет под сорок, но холодный, тяжелый, полный уверенности в своих силах взгляд из-под чуть сдвинутых бровей не оставлял сомнений в том, что за свою карьеру он повидал многое и для того, чтобы добиться цели, готов идти до конца. Во время разговора хакер невольно сравнил его с пулей, выпущенной из тяжелой снайперской винтовки и готовой на своем пути пробить все препятствия, чтобы поразить цель.

Беседа была долгой и обстоятельной. Полковник с первых минут понял, что подозреваемый готов сотрудничать, но все же методично отработал все детали вербовочной процедуры, чтобы это решение закрепилось в сознании хакера как осознанное и единственно верное.