Эдгар Грант - Крипта

– Да, – Бергман сделал несколько глотков лимонада и со стуком поставил стакан на стол, – после развала Советского Союза наши президенты вели себя, как полные идиоты. Откуда у них взялась эта маниакальная идея об исключительности американской нации? Как им удалось превратить победившую в холодной войне сильную, успешную Америку в рассадник псевдолиберальной мрази, живущей фантазиями о собственном величии? Где новое поколение мудрых, дальновидных политиков? Не подумай, я не против либерализма. Даже наоборот, считаю, что общечеловеческие ценности, такие как приоритет человеческой жизни и свобода личности в рамках закона, это основа, на которой мы должны двигать цивилизацию вперед. Но то, что творится здесь в последние десять лет, с либеральными идеями не имеет ничего общего. Современный западный неолиберализм пропитан ненавистью к инакомыслию. Он превратился в особо извращенную форму фашизма, когда псевдолиберальная верхушка любыми путями пытается пробиться к государственной власти, чтобы продвигать свои порочные идеалы. Глядя, какими варварскими методами они зачищают идеологическое поле в Америке, их либералами-то назвать нельзя. Им бы и Гебельс позавидовал.

– Откуда, по-твоему, в свободной Америке такая тяга использовать идеологические методы фашистской Германии. Ведь еще совсем недавно все было не так очевидно.

– Ты профессор. Ты мне и объясни, – Бергман взглянул на гостя.

– Хэй! Моя специальность – климат и погода. Я в социологии и политике не очень, и кроме личного мнения, основанного на дилетантском анализе того, что происходит, тебе ничего сказать не могу.

– Хорошо, тогда я дам тебе ответ, которого ты нигде больше не найдешь. То, что сейчас происходит в Америке, можно охарактеризовать как либерал-фашизм. Думаю, это вполне адекватный термин, хотя состоит он из двух взаимоисключающих слов, подразумевающих свободу и тиранию. Я считаю, что либерал-фашизм является идеологической базой новой стадии капитализма, основанной на доминировании крупных глобальных мегакорпораций. Экономисты уже окрестили его постиндустриальным капитализмом. Для его успешного развития нужны два фактора. Первый из них – псевдо-либеральная идеология, воспевающая свободу личности во всех отношениях. Причем эта личность только считает себя свободной, но на самом деле она полностью управляется через СМИ теми же корпорациями. Второй фактор – авторитаризм. Нет сейчас в мире более авторитарных структур, чем корпорации. Их даже можно сравнить с бесовскими сектами, где безумцы безоговорочно подчиняются лидеру. Авторитаризм – это основа корпоративной культуры и, следовательно, основа постиндустриального капитализма. Его можно маскировать, называть лидерством и прочими благозвучными именами, но сути его изменить нельзя. Суть его в безоговорочном подчинении личной свободы и государственной политики интересам глобальных мегакорпораций.

– И что в этом плохого?

– Абсолютно ничего. Я сам за порядок и дисциплину в делах. Но я в корне против того, чтобы те, кто подавляет свободу личности внутри корпораций, называли себя либералами. А еще я против того, что их авторитарные методы переносятся на политику и, самое главное, на повседневную жизнь. Я считаю, что, продвигая либерал-фашизм, корпорации готовят смену глобальной политической архитектуры. Если ничего не предпринять сейчас, через пятьдесят лет корпорации будут руководить миром. Не нации, не народ, не правительства, а именно огромные, разросшиеся до чудовищных размеров корпорации, основной задачей которых является собственная экспансия и извлечение прибыли. Если государства останутся, то лишь в виде надстройки, обеспечивающей их деятельность. И тогда забудьте про свободу и демократию, мой друг. Чтобы распространить свое влияние и завладеть чужими ресурсами, корпорации развяжут войны, уничтожат целые народы. И все это не для процветания нации, а для увеличения собственной прибыли. Да ты, наверно, видишь, что этот процесс уже запущен, что именно глобальные корпорации сейчас во многом управляют США и мешают навести порядок новому Президенту, который хочет вернуть власть над страной правительству.

– В том, что здесь происходит, есть и наша вина.

– Несомненно, – горестно вздохнул Бергман. – За последние четверть века мы совершили много ошибок. Надо было удержать президентов от грубого давления на Россию. Надо было контролировать развитие соцсетей. Не стоило лезть в бессмысленные войны на востоке. Вспомни, мой старый друг. Мы сами тогда верили, что все проблемы решены. Что поборовшая коммунизм Америка победным маршем поведет мир в светлое будущее. И впереди будем шагать мы, гордо неся наше знамя. А что сейчас? Россия стала обстоятельством непреодолимой силы. Интернет, соцсети – это дьявольское порождение – превращают людей в бездумное стадо, идущее за ложным пастырем. Даже войны, в которые ввязались США, по сути, позорно проиграны. Вот и получается безрадостная картина: мир полон врагов, ненавидящих слабеющую Америку, а изнутри страна похожа на изгрызенное либеральными червями гниющее яблоко.

– Может нынешний Президент все это исправит? – зная ответ заранее, спросил профессор.

– Он наш человек, но шансов у него уже нет. Исправлять надо было 15 лет назад. Сейчас он может только притормозить негативные процессы и дать нам возможность завершить начатое. Толкаемые корпорациями, обезумевшие от поражения на выборах либералы, как безмозглую овцу, ведут страну на бойню. Они не слушают нашего совета, не принимают приказы. Они возомнили, что обладают достаточной мощью и влиянием, чтобы делать то, что хотят. Как же они ошибаются. Их финансовая мощь держится на потерявших чувство меры банкирах и десятке молодых нуворишей, сделавших огромные состояния на новых технологиях, и их влиянии на корпоративные СМИ, превратившиеся в помойки, распространяющие ложь и фальшивые новости. Но и те, и другие будут уничтожены. Потому что погрязли в долгах. В долгах перед нами! А самим ренегатам не будет пощады, какие бы жертвы они не принесли на алтарь искупления и каким бы искренним не было бы их раскаяние. Сейчас наша задача – удержать страну под контролем. Не дать ей скатиться к гражданской войне или еще хуже – ввязаться в конфликт с Россией или Китаем. И у нас это пока получается. Хотелось бы сохранить такое положение дел и после того, как запустится «Мидас».

– Я иногда удивляюсь, Дэви, как вам в этом сложном мире удается сохранить такую убежденность.

– Мы не сами выбрали эту судьбу. Она предначертана нам свыше и предопределена нашей кровью. Но вернемся к твоим климатическим моделям, мой ученый друг. Со Штатами, Европой и Россией мне все более-менее понятно. А каков твой прогноз по Юго-Восточной Азии?