Михаил Хрисанфов - Лерка, Лера, Лерочка [СИ]

Пошли четвертые сутки Лериных приключений на болоте, но решения нет, где она и куда идти. Хотя бы краешком глаза взглянуть на карту и на точку, где она, не судьба, не помирать же здесь, нужно искать выход. Вода есть, отбавил бы кто, еды нет, живности тоже не наблюдается, осмотрелась, прошла по острову, ура, есть брусника. Поела прямо с веток, хоть что то. Стала искать грибы, сварить только негде, нашла белые, подберезовики и подосиновики, стала думать насчет костра, где разводить, непонятно и из чего, все мокрое. Все же нашла несколько сухих палок под елками, набрала сухих иголок, сделала костер, чем разжечь. Вынула два патрона из пистолета, интересно, отсырел порох или нет, нашла два камня и несколькими ударами выбила пули, из одной гильзы высыпала порох на сухие палочки, другую гильзу заткнула сухим мхом, вставила в пистолет и выстрелила. Ура, как мало нужно человеку для счастья, немного еды и тепла. Костер начал разгораться, погрела грибы, поела, погрелась у костра, жаль, одежду не просушить, теперь нужно поспать, сил набраться. Снова забралась под елку, легла и уснула.

Проснулась от шума вертолета, ура, ее нашли, нет, вертолет медленно, но уверенно пролетел мимо, Лера лежала под елкой, а костер давно погас. Пока она выбиралась на открытое место, вертолет улетел, и она снова осталась одна, вот не везет, так не везет. Возвращаясь обратно, к своему естественному шалашу, Лера заметила три холмика и палки над ними, подошла поближе. На одной палке висела старая ржавая каска, на втором ничего не было, на третьем висел весь истлевший кожаный летный шлем. Значит, не одна я здесь была, были и до меня люди, поняла Лера. Осмотрев каску и шлем стало ясно, это могилы той большой войны и лежат здесь те солдаты, подвиг которых невозможно переоценить, а она, Лера, их внучка, продолжает их дело, бережет страну родную, от врагов разных мастей.

Постояв немного перед могилами, пошла снова в сторону своего шалаша, нужно составлять план перехода на большую землю, с кондачка уйти не получиться, уже пятые сутки она на этом болоте, а ясности нет. Лерины мысли прервались с уходом земли из-под ног. Она успела только ухватиться за несколько травин, которые тут же оборвались, и Лера провалилась в яму. Вот черт, только этого не хватало. Яма была не очень глубокая, всего около двух с половиной метров, но и выбраться из нее, надо еще потрудиться. Лера осмотрелась, яма была отделана бревнами и очень добротно, почти как колодец, только бревна были все сырые и гнилые. Рукотворная западня.

Внимание Леры привлекли два сундучка, стоявшие на дне ямы, один средних размеров, обит по углам железом и вид солидный, другой поменьше и по проще. Вот еще и клад нашла, только что с ним делать, самой отсюда не выбраться. Снова пролетел вертолет, молодцы, ищут, только не найдут, под землей им не видно, а проявить себя отсюда Лера тоже не может, была бы ракетница, другое дело, а так сиди и думай.

Лера открыла большой сундук, сверху в нем лежали свертки из бумаги, но они рассыпались от прикосновения, ниже лежала книга с крестом в некогда красивом переплете, истлевшем от времени, под ней лежало несколько больших крестов, вроде серебряных и несколько таких же, только золотых. Кресты были украшены камнями. Под крестами лежали иконы в окладах. Посмотрев, Лера все уложила на место, интересно, что во втором сундуке. Открыла его.

Во втором сундуке сверху лежала толстая тетрадь с пожелтевшими страницами. Записи были сделаны карандашом. Первая запись была датирована 1941 годом.

Фашисты загнали нас на болото, патронов нет, еды то же, есть только вода. С нами раненые, они умирают, нет лекарств, мы их хороним здесь же, живы будем, вернемся после победы, оставляем здесь документы и знамя полка. Смерть фашистским оккупантам, пока живы, пока руки держат оружие, будем сражаться до последней капли крови. Да здравствует наша великая Родина, наша коммунистическая партия и наш великий вождь товарищ Сталин. Дальше шел список бойцов, похороненных на этом острове и список тех, кто продолжил свой боевой путь, но, наверное, не доживших до Великой Победы и не вернувшихся сюда после нее.

Следующая запись была более лаконичной

Мы, партизаны псковского партизанского отряда, были загнаны сюда карателями, разместили тут свой штаб и лазарет для тяжелораненых. При строительстве землянки обнаружили клад с церковными принадлежностями, зарытые документы Н-ского полка и знамя. Специально для этих вещей построили схрон. В землянке раненые, медикаменты и продукты привозят на лодке, но мало. Умерших хороним рядом с бойцами, погибшими в сорок первом. Наступает зима, и мы уходим в основной лагерь. Будем живы, вернемся и похороним погибших с почестями. Эта запись датирована сорок третьим годом. Также, приложены списки захороненных.

Третья запись была еще более короткой, список погибших был маленький, но прочитав эту запись, у Леры дрогнуло сердце.

Мы идем из-под Витебска, у нас задание, доставить раненных летчиков и разведчиков полковой разведки через линию фронта. Кругом идут бои и линию фронта сразу перейти не смогли. Местные партизаны помогли найти этот схрон, тут хорошая землянка с печкой, можно отсидеться, но сидеть нельзя. Двое летчиков и трое разведчиков умерли от ран, не приходя в сознание. Остался один летчик и два разведчика. Летчик без сознания уже четвертые сутки. Будем ждать, умрут и они. Летчик очень сильно ранен, очень большие раны на голове. Летчики, герои, видели их бой с фашистами. Три наших штурмовика против девяти немецких истребителей. Наши сбили семь и одного подожгли. Наши все остались там. Троих мы подобрали, двух летчиков и одного стрелка, были еще живы. Имен не знаем, оставляем их награды, если не дойдем, просим, кто найдет, рассказать о подвиге летчиков. Запись датирована тысяча девятьсот сорок четвертым годом. Под тетрадью лежали орден и медали, свернутое знамя, под ним документы.

Лера взяла в руки сильно помятый орден Красного знамени, восемьдесят девять двести сорок, разобрала номер, начала номера не было. Точно такой пропал у ее деда, отца ее отца, когда его выносили белорусские партизаны из-за линии фронта и сбили его как раз в районе Витебска. Несколько суток он был без сознания. Жаль, что все это она знала только из рассказов отца. Дед не дожил до того дня, когда она начала что-то понимать в этой жизни.

Села, подумала, нашла в ящике карандаш, заточила его и сделала свою запись.

Рассеяла банду террористов из восемнадцати боевиков и пятерых шахидок, уничтожила их средства передвижения и основной боезапас, теперь им только сдаваться или разбегаться. Ликвидировала пятерых. Бой с остальными принять не смогла, нет патронов, ушла на болото. Террористов выловят, не сомневаюсь, как выбираться отсюда, пока не знаю, буду стараться дойти. Подумала еще и поставила подпись