Михаил Хрисанфов - Лерка, Лера, Лерочка [СИ]

— Номер запомнила?

— Обижаете, товарищ генерал, восемьдесят девять двести сорок, может это не весь номер, там край отколот.

— С этим разберемся, а вот с полицией пока плохо получается.

— Что так?

— Они утверждают, что ты хулиганила на дороге, и они просто хотели тебя проучить.

— Судя по их разговорам, они промыслом джипов там занимались, и потом, как моя машина оказалась у их отдела.

— Говорят, взяли в качестве компенсации за прострелянные колеса и что бы найти пистолет.

— Тогда зачем они сели на хвост Володе с Леной, наверняка ждали удобного случая.

— По делам да, но доказательств пока нет, двоих конечно посадим, но сроки будут маленькие, остальным только увольнение.

— Там один был, меня защитить пытался, они ему увольнением пригрозили, пусть его в покое оставят.

— Хорошо, разберемся, почему по колесам этим придуркам стреляла, а не на поражение, осталась бы с машиной.

— Вы угон доказать не можете, а если бы я в чужой стране их завалила, опять бы сидела, сказали бы, невинных полицейских пришила, а то, что пушку на тебя наставили, и в лес потащили, это у них стиль такой с девушками знакомиться. Была бы своя страна, еще другое дело, а так, откуда я знала, что это наши уроды, я думала местные.

— Да уж, не угадаешь.

Вторым прорвался Сережа, прорывался опять с боем, его удостоверение полиции чуть в корзину не выкинули

— Чего ты нам, его в нос суешь? Вон корзина мусорная стоит, можешь туда кинуть, сказано, приказ, никого, без ведома начальства. А то, что ты из полиции, нам по барабану, что из полиции, что с луны свалился.

Пришлось применить проверенный прием

— Ребята, вы фамилию и отчество прочтите, имя на Валерию замените и ей скажите, а лучше удостоверение ей покажите, и будет приказ.

Ребята взяли удостоверение, показали Лере и получили приказ, Сережа прошел к ней.

— Сережка, милый, привет, а как ты узнал, что я тут?

— Ты же в Псковской области свои выкрутасы устраивала, как же мне не узнать, террористов так рванула, некоторых по кусочкам собирают, да еще банду автоугонщиков нашла по дороге, вся область шумит, кто такой смелый, и тех разгромил и этих на чистую воду вывел.

Сережка тоже принес цветы, фрукты и соки, как начальство, ребята из отряда и Валентин Сергеевич со Светланой Павловной и Бориской, всех пустили, один Алексей с Федором болтался перед дверьми палаты, не зная как пройти. Лена выполнила обещание и позвонила Алексею, как только врачи разрешили ее посещать. Удостоверение ветерана ФСБ, которое предъявил Федор, возымело еще меньшее действие, чем удостоверение подполковника полиции, предъявленное человеком в форме. Перед ними просто закрыли дверь, отделавшись одной фразой — Не положено.

— Видишь, даже большие чины полиции им по барабану, еле пустили бедного, нас точно туда не пустят. — Заявил Федор Алексею.

Алексей сделал знак Федору, помолчи, дай послушать и внимательно подслушал разговор подполковника. Когда тот вышел, Алексей подошел к подполковнику

— Извините, пожалуйста, вы брат Валерии?

— Да.

— Вы не могли бы ей передать, что здесь Алексей и его не пускают?

— А вы кто?

— Люблю я ее, и она это знает, передайте, пожалуйста, а то охрана не пускает.

— Попробую, за результат не отвечаю.

— Вы попробуйте, передайте ей, выполню любую ее волю, скажет ждать, буду ждать сколько надо.

Сергей пожал плечами и вернулся в палату к Лере.

— Лер, там мужик, говорит Алексей, говорит, любит, просит аудиенции у принцессы.

Лерка отвернулась в строну, и состроила гримасу.

— Просил передать, будет ждать, пока принцесса милость не проявит.

— Ладно, позови ребят.

Лерка разрешила пропустить Алексея, и он радостный и счастливый вошел в палату с огромным букетом цветов и сумкой фруктов, встал и с достаточно глупым видом стал смотреть на Валерию

— Я вот тут тебе фруктов принес, если еще что надо, говори, может лекарства или из одежды чего купить, а то старую, наверно уже не оденешь.

— Алеш, у меня все есть, фрукты испортятся, столько нанесли, не съем все, спасибо.

— А одежда?

— Все есть, не волнуйся.

— Я волнуюсь, все же опасная у тебя работа.

— Алеш, тему моей работы мы уже закрыли, по-моему, опасней быть твоей женой, я-то пока жива, извини, за напоминание.

Через секунду Лера пожалела о сказанном.

— Ты знаешь, я уже привык, наверное, также как и ты, но есть один вопрос, ты что, струсила?

— Что струсила?

— Стать моей женой?

Такого поворота Лерка не ожидала. Никто и никогда не обвинял ее в трусости, а тут банально поймали на слабо, только цена этому слабо, целая жизнь, и что тут отвечать, непонятно.

— Может ты и прав, только я не бандитов боюсь, твои бандиты мне не угроза, у меня враги посильнее и по решительнее.

— Кого тогда?

— Тебя?

— Меня-то чего, я люблю тебя и готов собой закрыть от любой угрозы.

— Алеш, пройдет время, и ты поймешь, я буду скверной женой, то долго дома нет, то исчезну не вовремя, и опять надолго, какая из меня жена, а то увидишь на улице, а подойти нельзя, как тогда, в поезде.

— Мы твою службу уже обсудили и возвращаться не будем.

— Ладно, посмотрим, время покажет.

— Я завтра тоже приду, скажи своим, а то опять не пустят.

— Не надо каждый день, у тебя дела, приходи раз в неделю и достаточно.

— Разреши хотя бы два.

— Хватит одного, дела у меня на поправку пошли, надо отчетами заниматься, писаниной, да и форму восстановить, времени на гостей не будет.

Пришлось Алексею довольствоваться тем, что дали, но в один из прекрасных зимних дней, он Леру не нашел, как сообщил лечащий врач, его красавицу выписали. Снова исчезла, так можно и с ума сойти.

Врачи Леру продержали в госпитале больше двух месяцев, и только полностью убедившись, что у нее все в норме, отпустили. Косметологи сделали не все, что могли, а намного больше, убрав не только свежие следы, но и старые. Были у нее отметины от пуль и просто царапины, а теперь нет, спасибо им, это мужчину шрамы украшают, а женщину как то не очень. Две недели, пока держалась температура, у Леры все было относительно нормально, а вот в последующие две недели тело потихоньку начало ныть, требуя свое, тренировки и нагрузки, к которым Лера привыкла за долгие годы службы и учебы. Пришлось начать заниматься прямо в палате, врачи, конечно, ее поймали, но сильно возражать не стали, прислав инструктора по восстановительной гимнастике и физподготовке. В начале, та давала рекомендации, которые Лера забывала через день, а потом только рожи корчила, от того, что Лера делает, но что спорить без толку, поняла и на второй месяц пребывания Леры в госпитале, больше не приходила, тем паче, занятия перешли в тренажерный зал, а потом и на улицу. Сложнее всего было с охраной, поначалу Лера говорила, что идет в тренажерный зал, и все было тихо и мирно, но в один из прекрасных зимних дней, к ней заехали начальник западного управления и его зам, господин Ковалевский. Охрана, не найдя ее в тренажерном зале, получила такой разнос, что не знала куда деваться и что делать. С кроссом по набережной и через Неву на ту сторону и обратно за Лерой было не угнаться, пришлось просить машину, которую всегда забывали, подать вовремя и охрана делилась, один досюда, другой отсюда, третий встречает, четвертый завершает. Бедные ребята, им своей подготовки в отряде хватает, да тут еще бегать приходиться, но Лера уже не могла сидеть, процедуры, процедурами, а организм свое требовал, и не подчиняться ему было нельзя. Выписку из госпиталя Лера скрыла от всех, от кого могла, просто смылась, у нее не было решения относительно Алексея и охраны, все было не в ее власти. За охрану она получила от начальника и зама, за Алексея от Ленки, но дело сделано, отпуск по ранениям получен, и Лера, забрав Бориску, тихой сапой уехала к маме в Псков искать решение.