Дмитрий Янтарный - Становление

— Мне и самому это известно, — вежливо ответил Дитрих.

— А ещё он сказал, что ты после оборота в человека не перестал летать.

— Твой папа не очень похож на того, кто много говорит, — с раздражением сказал Дитрих, — как он, в таком случае, всё это объясняет?

Карлия поперхнулась. Кажется, она никак не ожидала, что принц так стремительно выйдет из себя и пойдёт в наступление. С опаской девушка смотрела, как глаза Дитриха наливаются красным светом. Ещё немного — и разразится скандал.

— Мы сами удивляемся этому, — быстро сказала принцесса — просто… ты первый дракон за много времени, кто имеет возможность летать до своего совершеннолетия. Вполне естественно, что тебе все немного… завидуют.

— Здесь, кажется, все умеют оборачиваться и имеют возможность летать, когда им вздумается, — холодно ответил Дитрих, чуть более резко, чем нужно, увлекая девушку в очередной поворот, — повод для зависти весьма сомнительный.

К счастью, в этот момент музыка закончилась, и Карлия, сделав книксен, поспешно удалилась. Когда Дитрих направлялся к столу за лимонадом, то увидел, как Пурпурный Хозяин что-то втолковывает Карлии, а та слушает, хмурясь, но не споря.

«Да они тут все что, с ума сошли?» — со злостью подумал принц. — «Неужели это теперь будет происходить каждый год? Четыре раза в год! Глупая, бессмысленная трата времени!»

Раздражения накопилось столько, что Дитрих был готов покинуть бал немедленно. Однако его окликнули:

— Принц, не так быстро, пожалуйста. Вы не подарили танец мне.

Дитрих обернулся. Окликнула его девушка из Лазурного клана. Принц, уже не таясь, считал её Цвета. Янтарь и Изумруд. Тоже интересное сочетание. По своему уникальное. Потом принц всё же вспомнил, что он должен подарить по танцу каждой младшей драконице кланов-гостей. Нет уж, вся его семью всю сознательную жизнь учитывала желания принца и всячески его поддерживала, невзирая на все его странности. С его стороны будет совсем бессовестно поставить свою семью в такое неловкое положение перед другими. Нехотя он вернулся на площадку и предложил девушке руку.

— Вот спасибо, — кивнула она, тряхнув каштановыми волнистыми волосами, — меня зовут Трелона. А то я скучала…

— Прости, что? — непонимающе спросил Дитрих, — мы только сегодня познакомились, как ты могла по мне скучать?

— Ты неправильно понял, — хихикнула Трелона, — я тут стояла и скучала. Видишь, как на меня остальные смотрят? Мол, малявка, куда ей танцевать, дайте ей бутылочку да отправьте спать в восемь часов.

Танцевала Трелона необычно. Её руки дрожали, словно порывались ускориться, но она себя сдерживала. После чего принцесса сблизилась с Дитрихом и прошептала:

— Жаль, что её тут нет, правда?

— Кого это нет? — невольно оживился Дитрих. Хотя он догадывался, о ком идёт речь.

— Моей сестры, — прошептала Трелона и тотчас приложила палец к губам.

— Это которая… белая дра… — хрипло начал Дитрих.

— Больше ни слова, — покачав головой, сказала Трелона, — здесь могут услышать те, кому не надо. Пригласи меня к себе — поговорим там.

Улизнуть с бала оказалось довольно легко. После того, как Дитрих выполнил ритуал, о нём все словно забыли. Чуть более поспешно, чтобы считать это правдой. К счастью, Дитрих, воодушевлённый тем, что может сейчас услышать, не обратил на это внимание. Когда Дитрих и Трелона заперлись у него в комнате, она сказала:

— Я пока не могу много сообщить. Но ты можешь написать ей письмо. И я его передам, обещаю.

— А она его ждёт? — с сомнением спросил Дитрих.

— Нет. Но, уверяю, будет очень рада.

Подойдя к столу и взяв карандаш и листок бумаги, Дитрих замялся.

— Как её хоть зовут? — спросил он.

— Прости, не могу сказать, — покачала головой Трелона, — если я назову имя, через минуту здесь будут твой и мой папа, и мы оба получим по голове. Напиши без имени.

— Да я так не умею, — вспыхнул Дитрих, — да и вообще, о чём мне писать?

— Обо всём, что приходит в голову, — терпеливо настаивала Трелона, — не переживай, она тебя… поймёт.

Рассердившись на себя за нерешительность, Дитрих написал следующее:

«Здравствуйте, уважаемая красивая серебряная драконица. Вы меня, наверное, не знаете, но я вас видел, когда моя сестра Олесия держала меня на руках. Я вас видел недолго, но вы мне понравились. Надеюсь, вы не думаете, что я в тот момент выглядел смешно и глупо. Я ждал, что вы сегодня прилетите, но вас почему-то не было. Всё же надеюсь, что мы скоро увидимся. Почему-то мне очень хочется с вами познакомиться.»

Закончив, Дитрих перечитал про себя письмо.

— Глупость какая-то получилась, — сказал он, собираясь скомкать лист, — не буду это посылать.

— Именно эту глупость она от тебя и ждёт, — уверенно сказала Трелона, выхватывая письмо и пряча его во внутреннем кармане платья.

— Эй, отдай, — рассердился Дитрих, — это… это глупости! Ну, она смеяться надо мной будет, — жалобно закончил он.

— Посмотри мне в глаза, — серьёзно сказала Трелона. Дитрих честно посмотрел.

— Я даю слово: она не будет над тобой смеяться. Ты мне веришь?

И Дитрих почему-то поверил. Сам не мог сказать почему, но точно знал, что это правда…

— И что, — спросил Мизраел Уталака, когда они в его кабинете с умилением наблюдали за Дитрихом и Трелоной, — позволим передать письмо?

— Письмо — это самое то, — уверенно заявил Уталак, — когда молодые лишены возможности пообщаться вживую, они пишут письма и втайне их передают. Пускай. Для Дитриха это не опасно, а для Меридии — хоть какая-то отдушина. Кстати, — Уталак более подробно пересказал Мизраелу о случившемся с Цветами, — в общем, они вернули ему человеческую скорость роста. Так что по человеческим меркам Дитриху сейчас тринадцать лет. В следующем году будет четырнадцать. Так что через год можешь взять Меридию с собой. Думаю, год переписки подготовит к этому принца…

До конца пребывания гостей в замке Трелона избегала любых контактов с Дитрихом, давая ему понять, что тайна должна оставаться тайной. Впрочем, это было лишнее, у Дитриха и так было не то, чтобы очень времени. На плотный график тренировок не повлияли ни холодное время года, ни присутствие в замке гостей: Микаэро по-прежнему гонял своего воспитанника, развивая в нём выдержку и выносливость. Он заставлял принца с собой на спине подниматься так высоко, как тот только мог, и летать до изнеможения.

— Когда я встану на крыло, — устало прошептал Дитрих, лёжа после очередного полёта, в ходе которого он три часа боролся с ветром с Микаэро на шее в километре от земли, — я… я… я не знаю, что я с тобой сделаю, но что-нибудь точно сделаю.

— Обязательно сделаешь, Дитрих, — Микаэро одобрительно похлопал воспитанника по носу, — а теперь давай-ка ещё часок полетаем вокруг замка. И можешь не скулить: раз есть силы придумывать всякие глупости, значит, и полетать силы найдутся…