Дмитрий Янтарный - Становление

— А потом? — в отчаянии спросила Меридия, — он же умрёт, не дожив и до ста лет. Зачем было дарить ему драконью жизнь, а потом отнимать?!

— Я бы на твоём месте не сильно переживал на этот счёт. В его положении старость — последняя вещь, которой ему следует бояться.

— Как это понимать? — поражённо спросила Меридия.

— Кажется, я сказал слишком много, — нахмурилась Трелона, — шестьсот лет заточения явно не пошли мне на пользу. Достаточно. Ваши отцы со временем вам всё расскажут.

Трелона закрыла глаза. А в следующую секунду глухо застонала.

— Сестричка, как ты себя чувствуешь, — кинулась к ней Меридия.

— Выжата, как лимон, — прошептала Трелона, кашляя, — позови Хольдвига. Он хотя бы через Янтарь меня восстановит. И, надеюсь, не будет задавать лишних вопросов.

Глава 7.

Прошёл год. Как Янтарь и обещал, Дитрих стал расти с человеческой скоростью. Обучение шло полным ходом и, как и опасался Уталак, больше всего вопросов вызвал период истории с Убийцей драконов.

— Но, папа, — отчаянно спрашивал Дитрих, — зачем нужно было так поступать с людьми и прочими расами? Почему нельзя было жить мирно?

— Время такое было, сынок, — сдержанно отвечал Уталак, — подчинить и заставить служить себе считалось в порядке вещей. Мы ведь не только наполовину люди. Мы ещё и наполовину звери. И мышление у нас тоже было, соответственно, наполовину звериное. А звери как мыслят: если другое живое существо на тебя не похоже, то он или враг, или пища. И человечности нашей хватило лишь на то, чтобы подчинить и заставить служить себе вместо того, чтобы сожрать. И никому в голову не могло прийти изменить это поведение, ведь оно работало и приносило плоды. Соответственно, изменить мышление драконов могло лишь что-то глобальное, что никак нельзя будет игнорировать. Например, угроза полного уничтожения. Что и было воплощено в жизнь Убийцей. Нас стало на порядок меньше. И если бы не жертва Янтарного клана, не факт, что кто-то из драконов вообще уцелел бы.

— А что случилось с Убийцей драконов? — спросил Дитрих.

— А почему ты вдруг об этом спросил? — поинтересовался Уталак.

— В учебнике не написано, что его уничтожили. Всего лишь остановили. И о том, что он умер впоследствии, тоже ничего не сказано. Вот я и спрашиваю. Едва ли он, получив отпор от Янтарного клана, махнул на всё рукой и ушёл на пенсию. Его где-то заточили, чтобы он не мог убивать драконов и дальше?

— Если это и так, на этот вопрос у меня нет ответа, — развёл руками Уталак, — после этого боя погибли все очевидцы. Я с Мизраелом, Геярром и Тарганом были заняы тем, чтобы хоть как-то защитить свои кланы и горстку выживших из Изумрудного и Серебряного клана. И никто ничего рассказать уже не сможет.

Не обходили Дитриха стороной и физические тренировки. Правда, теперь перед каждым занятием Микаэро тщательно проверял состояние мышц, мускулов и связок Дитриха. Уталак сообщил драконьему наставнику, что теперь принц растёт с человеческой скоростью, и тот тщательно вносил коррективы в программы тренировок, чтобы Дитрих не надорвался.

Год пролетел стремительно. Дитриха всё ещё не брали в гости к другим драконьим кланам. Для этого принц хотя бы формально должен был встать на крыло. Хотя он и был уверен, что после всех тренировок Микаэро без труда долетел бы до любого острова на Драконьем Архипелаге. Но близился день зимнего солнцестояния. А, значит, Сиреневый замок снова скоро примет гостей.

В Лазурном клане творилась страшная суматоха. Меридия, ураганом носившаяся по всему замку, успела окончательно доконать всех и каждого. В итоге её заперли вместе с портным Ватеком, который невозмутимо строчил для неё платья с сумасшедшей скоростью. Так же принцесса ни на минуту не расставалась с письмом от Дитриха. И раз за разом прокручивала слова Янтаря:

«Старость — последняя вещь, которой Дитриху стоит бояться».

Меридию можно было обвинить во многом: в обострившихся возбудимости, нервозности, да и истеричность, чего уж греха таить, тоже не была чужда принцессе, но дурой при этом она всё-таки не была. Из этих слов напрашивался вполне закономерный вывод о том, что Дитрих с высокой вероятностью может умереть от чего-то ещё. Но от чего? У него не может быть врагов, Уталак лично клялся ей, что глаз не спускал с принца, и она ему верила. Но что тогда ему угрожает?

На этот вопрос у неё не было ответа. Она об этом разговоре даже Трелоне ничего не сказала. И та, к большому удивлению принцессы, даже не рассердилась за это на сестру.

— Что-то личное, да? — спросила она Меридию три дня спустя после ритуала, — ну дело твоё.

За день до полёта в Сиреневый замок Карнелла твёрдо взялась за внучку.

— Меридия, дорогая, ну не пристало принцессе быть такой нервной и взвинченной. Давай мы немного успокоим твои нервы…

Она достала из кармана пузырёк, содержащий настой корня валерианы. Однако, когда она открыла его, оттуда лишь вылетело небольшое облачко. Вся жидкость внутри выпарилась в мгновение ока. Ничуть этого не смутившись, Карнелла достала вторую склянку. Меридия, показывая всем, как она спокойна, просто взорвала второй пузырёк силой мысли.

— Мне сейчас исключительно из спортивного интереса хочется узнать, что бы ты сделала с третьим пузырьком, — хмыкнула бабушка, — ну да дело твоё. Хочешь всю ночь вертеться в постели и глаз не сомкнуть, чтобы завтра по пути в Сиреневый замок в океан свалиться — твоё право.

Меридия устыдилась своего поведения. В самом деле, как она об этом не подумала. Ей обязательно нужны силы. Да и с бабушкой так себя вести некрасиво. Сконфуженно и извиняюще улыбаясь, она протянула руку за третьим пузырьком…

Меридия была не единственной, кто в этот день был взвинчен до предела. Дитрих носился по замку с такой же скоростью, подвергая серьёзному испытанию всё семейство на предмет любви к себе. В конце концов, его отправили тренироваться с Микаэро. Ибо, по словам Уталака, ничто так не успокаивает нервы и не разгружает от избытка сил, как хорошая тренировка. Однако шесть часов спустя Дитрих вернулся один.

— А где Микаэро? — не понял Уталак.

— Спит, — равнодушно махнул рукой Дитрих.

— Как спит? — поразился Хозяин Сиреневого замка.

— Ну, сказал, что устал. Я летал вокруг замка с ним на спине. Ну, летали мы, летали, потом смотрю — он с меня соскользнул и в воду летит. Еле подхватил.

— Микаэро соскользнул в воду? — не поверил Уталак, — сколько же вы летали?

— Не знаю, — пожал плечами Дитрих, — я летал, летал, потом он спросил, не хочу ли я спуститься и сделать перерыв. Я спросил его: он что, устал сидеть на моей спине? Кажется, после этого он обиделся и больше ничего не говорил.