Ярослав Гжендович - Гелий-3

Норберт видел, как она идет, оставляя в реголите овальные следы, а потом исчезает в ослепительной вспышке.

Он остался один с запасом кислорода на восемь часов. В разбитом луноходе. Фиксируя каждую царапину на стекле, поскольку по совету мертвого Механика принял таблетку и превратился в камеру.

Возвышавшиеся над ним склоны были ему знакомы.

«Хватит любого ПЭТ». Любого. Где угодно.

База «Солярис». Убежище, в котором можно ждать спасения.

Запас на восемь часов может показаться большим, но при чрезмерных усилиях быстро уменьшается, а когда идешь по каменистой местности, увязая в пыли, усилия требуются просто огромные. Норберт вышел через шлюз и сбросил в пыль сегвей.

Разложив его, он взглянул на склон, уже зная, в какую сторону двигаться.

В пути он продолжал размышлять о Механике.

Если Механик жив — то кем он был?

Неважно, был ли он одним из пастухов или нет, но это давало надежду. Механик сражался за индивидуальное сознание.

Чем меньше оставалось до базы, тем лучше Норберт узнавал дорогу. Почему Тайгер показал ему эту базу, если о ней мало кто знал? Почему все так переплелось?

Шлюз открывался точно таким же образом, как на подводной базе, и так же просто.

Включив электричество, он пошел проверить кислородную установку. Устройство было мертво — окончательно и бесповоротно.

Кролик.

Кролик, который вошел в лазарет и сказал: «Кислородная установка исправна», а тем временем тщательно с ней разделался.

Норберту удалось выиграть не слишком много времени. Оставался лишь кислород в его ранце и запас в баллонах станции, которого при нормальном функционировании не хватило бы надолго даже одному человеку.

А потом он пошел в лазарет и достал свои мини-диски. Чтобы убедить систему провести анализ томографии мозга с помощью новой программы, потребовалось около получаса. Нужно было лишь ввести свою программу как обновление. Затем он лег на кушетку и дождался, когда кольцо датчика опустится ему на лоб…

— Тайгер, я вызвал базу. Они живы! Есть потери, но я не могу понять, какие, сигнал все время пропадает, их едва слышно. Но часть наверняка жива! Вот только… Тайгер… — Султан на мгновение замолчал, кусая губы. — Перед атакой они получили сообщение с Земли. Говорят… что Шаман в больнице. Подозревают отравление полонием.

Норберт слушал все это, чувствуя, как каждый образ и звук выжигаются в его мозгу. Он перестал разваливаться на части, превратившись в регистрирующую машину. Все стало существенным и крайне важным. Возможно, Николета жива…

Когда запись закончилась, он пропустил все через графическую программу, даже не заботясь о монтаже.

Перейдя в модуль радиосвязи, он установил связь с Землей и вошел в МегаНет, затем выбрал в списке адресатов все порталы, какие только пришли ему в голову, и нажал «Отправить».

А потом Норберт потащился в первую попавшуюся каюту, развернул новенький спальный мешок и достал из кармана серебристую ампулу реверолетерона, после чего включил музыку и выбрал «Space Oddity».

Достаточно было приложить ампулу к плечу и нажать поршень.

Проваливаясь в летаргический сон, Норберт слышал, как центр управления безуспешно вызывает майора Тома.

«Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его» ( арабский ).

«Во имя Аллаха справедливого и милосердного» ( арабский ).

Аэропорт в 85 км от Парижа, в настоящее время используется бюджетными авиакомпаниями.

Эй ты, чего ищешь? ( Фр .)

Второй по значению аэропорт Варшавы, в настоящее время используется бюджетными авиакомпаниями.

Спальный район на юге Варшавы.

Японский матрас.

Один раз ничего не значит ( нем .).

Специальное подразделение «АнтиТеррор».

Доброе утро, господин ( румынский ).

Из песни Дэвида Боуи «Space Oddity».

Из песни группы Electric Light Orchestra «Ticket to the Moon».

Первая строка баллады А. Мицкевича «Пани Твардовская».

Филиппинское боевое искусство.

Румынские военно-воздушные силы, 71-я база ВВС Кымпия-Турзий ( рум .).

Военная зона, проход запрещен ( рум .).

Пограничная полиция ( рум .).

«Польша может в космос» ( англ .).

Европейское космическое агентство.