Виктор Алдышев - Возвращение

— Больше ошибки не повторится.

— Да? — Багиров хмыкнул с явным сомнением. — От кого другого услышал, поверил бы.

— Поверь мне, — Дмитрий сделал акцент на слове «мне». — Не повторится. Я понял.

Костя не ответил, отвернулся.

Анна, глядя на обоих мужчин вдруг подумала, что они очень похожи. Даже удивительно, как плотно они сработались, обладая равным упрямством и силой. Но, похоже, взаимные противоречия всё-таки начали пробивать между ними трещину. А допустить такое в лучшей команде — значит её потерять.

— Вам нельзя не доверять друг другу, — произнесла Лазарева. — Я гордилась вами ещё до того, как мы познакомились. Все рассказывали друг другу, что какой-то учёный собрал команду и во время боя взял у зета-особи кровь. Выделил из неё антитела к патогенным инопланетным микроорганизмам и сделал первое бактерицидное средство. А доставил его с поля живым тогда ещё какой-то лейтенант десантник.

Молчание в ответ затянулось.

— Не смейте не давать друг другу шанс исправить ошибки, — твёрдо произнесла Анна. — У вас ещё слишком много работы, чтобы позволять себе семейные ссоры.

Дмитрий, наконец, улыбнулся:

— Ух, ты, речь женщины. От души?

— Да. Я за вас переживаю, — кивнула Лазарева.

Сказала честно, как никогда.

— И надо чаще говорить друг с другом, — усмехнулась она. — Мы с вами три месяца вместе и только сегодня поговорили.

Анна встала, взглянула на Дмитрия:

— Какие у нас задачи на завтра?

Бестужев собрался было ответить, но Костя внезапно ответил за него:

— Для тебя никаких.

Лазарева удивлено вскинула бровь, а Багиров добавил:

— У тебя отсыпной.

Женщина возмущённо перевела взгляд на Дмитрия, и тот засмеялся:

— Вот на меня не смотри, я тоже наказан.

— Ты когда-нибудь отдыхать должна или нет? — сурово спросил капитан. — Последняя отметка о восьмичасовом сне в твоей карточке поставлена две недели назад. А последние три дня спишь по два часа.

— Ну, это ж… — вырвалось у Анны.

— Вот именно, — кивнул Костя. — Выспись! Это приказ лично от меня. Ходишь бледная, худая. Кто тебя такую замуж возьмёт?

На лице Багирова появилась улыбка. Давно уже собирался, но всё-таки додержал суровое выражение лица до конца речи.

Анна не ожидала. Удивилась, похлопала ресницами.

— Отвыкла от шуток, да? — улыбнулся Костя.

Как он был прав. Лазарева, наконец, засмеялась, кивнула:

— Есть выспаться, товарищ капитан. Вы ещё останетесь?

— Да, — ответил Дмитрий. — Пока останемся. Спокойной ночи, Нют.

— Спокойной, товарищи, — с этими слова Анна ушла.

Было понятно, что парням надо поговорить без неё. Уладить разногласия.

Едва она исчезла за дверью, Бестужев повернулся к Косте, взглянул слишком пристально. Багиров усмехнулся:

— Всё ещё не вовремя, майор?

Он встал, бросил карандаш на стол, внимательно взглянул на Дмитрия. Тот узнал собственные слова, понял, что имеется в виду, покачал головой:

— Не знаю.

— Я тебе и раньше говорил, но на всякий случай ещё раз: Анна хорошая, — серьёзно произнёс Костя. — Если ты намерен делать всё, как делаешь сейчас, то лучше оставь её в покое.

Бестужев покачал головой:

— Я не допущу, чтобы с ней что-то….

— Ой, да ладно! — терпение Кости наконец лопнуло. — Безопасности сейчас не существует, тем более на полевой базе. А ты хочешь, чтобы она всё время была рядом с тобой! С человеком, который может в улье, доверху забитом монстрами пойти к Альфе. Никто, твою мать на такое безумие не способен, кроме тебя.

Багиров выдохнул весь воздух и остановился только для того, чтобы снова вдохнуть:

— Сегодня Анна спасла тебе жизнь, и мне тоже. Потому что установила взрывчатку на радарах. И знаешь, я хочу оплатить ей тем же. Быть рядом с тобой опасно.

— А с тобой? — внезапно произнёс Дмитрий.

— Ох, вот ты как… — Костя замер, ещё секунду со злостью смотрел на Бестужева. — Я не лезу в твои отношения с Анной, — цедя слова, произнёс он. — Но она знает тебя мало, а я знаю лучше всех. И, поскольку да — она мне нравится, как человек, я не хочу, чтобы она пострадала только из-за того, что ты ставишь её жизнь под угрозу. Ты меня понял?

Дмитрий молчал.

— Майор?! — Костя ждал ответ на свой вопрос.

— Хватит уже звать меня майором, — хмуро ответил Бестужев. — Я не рискую её жизнью. С нами она под охраной.

— Что? — удивился Багиров. — Это каким образом?

— Техники выходят на обслуживание мачт у самого улья, — ответил Дмитрий. — И там их сопровождает охрана из служащих базы, а не спецы, вроде тебя. Простейшие расчёты вероятности выживания в случае нападения на этих объектах показывает, что она равна нулю. С нами техник в меньшей опасности.

Костя удивлено смотрел на Бестужева.

— Незначительно, — кивнул тот. — Процент вероятности выживания с нами выше всего на пару единиц, но он выше. Наша группа потеряла двоих человек за всё время работы, а состав команды техников сменился уже три раза.

Багиров сел обратно за стол, окинул Дмитрия хмурым взглядом:

— Процент вероятности выживания?

— Да.

— Что, прямо по формуле подсчитал?

— Да.

Оба сидели ещё минуту молча, глядя друг на друга, и Костя, наконец, вздохнул:

— Чёртов ты гений. Гад, конечно, но гений.

11.

Высоко над землёй в ночной тишине на разведку следовало звено армейских дронов «чёрный комар». Точно по маршруту, проложенному между ульями первого кольца — городами Саратов, Самара, Ульяновск, и Пенза. Здесь образовались первые ульи. Между ними проложили кордон — полосу средств дальнего и ближнего наблюдения и длинную линии огневых укреплений. На случай, если ульи начнут активные действия.

Но пока эта территория после захвата городов оставалась спокойной. Кое-кто из местных жителей в соседних деревнях даже оставались в своих домах. Несмотря на общее требование об эвакуации населённых пунктов, расположенных менее чем за двести километров от улья. Крепкие деды советской закалки дежурили с ружьями у окон. По ночам смотрели на свет в небе.

Далёкие ульи светились ярче, чем городские постройки. Центральная башня, словно маяк была видна на многие десятки километров.

Звено дронов достигло безопасного периметра и двинулось вокруг улья Саратова, передавая на разведывательную базу видео кадры в реальном времени. Внезапный грохот привлёк внимание роботов.

Многокилометровый купол задрожал. Линии электросети на его поверхности резко померкли. Центральная башня внезапно осветилась ярким светом и взорвалась по всей высоте, выпуская из себя сердечный корабль, похожий на колос.

Камеры успели записать его взлёт, прежде чем он вертикально ушёл в небо.

На разведывательной базе в Саранске, оперативный дежурный, глядя на экраны, поднял трубку: