Сергей Спящий - Сияние севера. Книги 1 и 2 [СИ]

Башуров, в который уже раз, подумал, что имея только неполных девять миллионами человек проживающих сейчас в городах «северного пояса жизни» или за ним и где-то миллионов пятнадцать — двадцать, общее население свободной Америки, Северного Союза и обоих островных республик — он бросает вызов не только сотням миллионов людей и инфералов на оккупированных демонами территориях, но и всему доминиону багрового пламени, имеющему чёрт знает сколько завоёванных миров в подчинении. И даже всему демоническому легиону, состоящему из многих десятков различных доминионов. Это непредставимое число самых ужасных тварей, чудовищ и монстров. Причём разумных чудовищ, обладающих извращённым, жестоким разумом и магической силой способной временно изменять физические законы в некоторой области пространства.

Как можно надеяться в таком случае победить?

И всё-таки была не только слепая надежда, но и расчёт.

А пока… Пока за работу товарищи.

— … островные республики не простят нам одностороннего выхода из соглашения по инфералам, — высказал своё мнение Вертлицкий. — Но, честно говоря, и чёрт с ними. Пусть не прощают. Всё оставшееся "международное сообщество» сейчас одна единственная лодка. Никто не станет прорубать в днище дырку, чтобы только досадить соседу.

— Так оно так, но объём сделок по торговле с республиками оружием и энергоносителями явно уменьшится. Американцы расширят свою долю рынка за наш счёт. Больше никого на этом рынке не осталось. Сейчас только мы и они можем массово производить современную военную технику и безопасные ядерные реакторы, — возразил Илья.

Башуров вспомнил: — Это же изначально твоя идея была, выйти из договора по инфералам, Неркаги?

— Моя, — согласился Илья. — Я сейчас, как и раньше, готов ответить головой за её последствия. Но нельзя значительно выиграть в одном, не проиграв, пусть даже по мелочи, в чём-то другом.

— Ну, твоя голова мне ещё пригодится, — добродушно усмехнулся Леонид Сергеевич.

Контрразведчик уточнил: — Насколько конкретно пострадает торговля?

— От двенадцати до двадцати двух процентов, — тут же ответил заранее проработавший вопрос начальник аналитического отдела. — Мой отчёт у тебя, Егор, уже две недели как на почте лежит. До сих пор не прочитал?

— Да как-то всё времени нет, — улыбнулся Вытлицкий. — Поиск предателей. Расстрелы предателей. То одно, то другое.

Улыбка говорила, что он шутит. Но улыбались одни только губы. Улыбаться по-настоящему, глазами, начальник главного управления контрразведки давно уже разучился.

— Хотя бы выжимку прочитай, — посоветовал аналитик. — Она в том же документе на первой, не считая оглавления и допуска по степени секретности, странице.

— Прочитаю, — пообещал Егор.

Башуров благодушно наблюдал за привычной пикировкой аналитика и контрразведчика.

Он прекрасно понимал доводы аналитиков: многие инфералы повернутся лицом к России, если будут знать о возможности заслужить прощение. Пусть через кровь и труд, но сама возможность вернуться к людям, искупить мгновение позорной слабости — стоила очень дорого. Для некоторых не было ничего ценнее такой возможности.

Сильное партизанское движение на захваченных демонами территориях. Многие тысячи продолжающих формально подчиняться захватчикам, но мечтающие о победе свободного человечества инфералы.

Не в текущем положении России было игнорировать такую возможность.

Сам Башуров, как и Ветлицкий, как и Неркаги, с большим удовольствием продолжили бы политику нулевой терпимости к инфералам. Когда сам факт раскрытия того, что человек на самом деле давно уже не человек — служил достаточным поводом к немедленному уничтожению предателя. Однако, реальное положение дел таково, что начавшему второе масштабное контрнаступлению человечеству будет нужна любая помощь и поддержка, от кого бы она не исходила.

И если для пользы дела должен быть прощён предатель, трус — объявлен героем, а настоящим герой заклеймён подлецом, то так оно и будет сделано. Потому, что когда на кону стоит вопрос выживания расы, то уже не до сантиментов и не до игр в дешёвое благородство.

Без всяких сомнений: враг будет разбит.

И победа будет за нами.

***

Катя стояла почти одна, среди покрытых снегом холмов, если не считать живущего привычной жизнью военного городка, к которому она повернулась спиной. Ночной холод не мог пробраться через плотный зимний комбинезон. В ясном небе узким серпом блестела молодая луна. Звёзды, крохотные, невообразимо холодные точки, изливают ледяной хлад на и без того промёрзшую землю.

Но земле не холодно. Она укрыта толстым снежным одеялом и мирно спит под ним.

Вдохнув морозного воздуха, Катя устало улыбнулась. Долгая и сложная операция на мозге пойманного вояками дьявола закончилась. Хотя это только первый этап, введена только лишь первая партия управляющих электродов. Но все прижились успешно, объект остался в живых. Если только подобное существование можно назвать жизнью.

Это была долгая операция. Как, впрочем, и любая операция, проводимая на открытом мозге. У них всё получилось хорошо. Катя в очередной раз подтвердила своё прозвище «лёгкая рука» и неформальное звание лучшего молодого психохирурга.

Ещё бы, ведь в Якутске она проходила практику у лучших из лучших, и лично профессор Непийвода многому научил подающую большие надежды ассистентку.

Сложная операция вымотала морально и физически. Сейчас Катя просто смотрела на звёзды и отдыхала.

Немалая ответственность — вживлять электроды в мозг такого могущественного существа, как высший демон. Она догадывалась, что при его захвате погибло немало солдат. И если бы она ошиблась и существо на операционном столе умерло, то армейцам пришлось бы снова пытаться захватить другого высшего демона. И опять многие из них бы погибли.

Ответственность она ведь не только на поле боя, когда ошибку командира искупают жизни солдат.

Иногда ответственность находится на кончике скальпеля.

— Чуть ли не посередине военного городка, а так тихо и пусто, — произнёс голос за спиной.

Полагая, будто она одна здесь, не считая бойцов на блокпостах и размещённых в лесу секретов, Екатерина вздрогнула и резко обернулась.

— Прости, я кажется помещал? — выставил раскрытые ладони молодой танкист с забавным именем — Горазд.

— Не то, чтобы помешал, но…

— Всё понимаю. Ты хотела побыть одна. Мог бы и догадаться. Зачем ещё стоять ночью, на улице, развернувшись спиной к лагерю. Просто…

Он махнул рукой и развернулся, чтобы уйти.

Неожиданно Кате сделалось интересно: что именно это самое «просто» и она придержала его лёгким прикосновением к плечу.