Сергей Спящий - Сияние севера. Книги 1 и 2 [СИ]

— Просто я тоже хотел побыть один, — закончил Горазд.

— Ты хотел побыть один и поэтому подошёл ко мне? — удивилась Катя.

Горазд только развёл руками, показывая, что и так вот бывает.

— Мне ведь было непонятно со спины, что ты это ты, а не кто-нибудь другой.

— Как будто это что-то объясняет!

— Но на самом деле я как раз тебя искал с самого утра, — признался Горазд.

— Зачем, интересно?

— Да ладно, пустое.

— Нет уж, если начал разговор, то договаривай, — потребовала Катя.

— Мне медаль «за отвагу» дали.

Она вполне искренне сказала: — Поздравляю.

Горазд немного помялся, а потом спросил: — У тебя так бывало, чтобы вот был знакомый человек. Ты уже успел составить о нём мнение. А потом узнаёшь что-то, что резко меняет ранее составленное мнение. И ты даже не знаешь, что о нём теперь думать.

— У меня так не было, — сказала Катя. — Я стараюсь не делать скоропалительных выводов о других людях. О ком ты говоришь?

Горазд потоптался, перенося вес с ноги на ногу, отчего выпавший утром и успевший слежаться в течении дня верхний слой снега легонько поскрипывал.

Своего напарника и старшего товарища, первого пилота, Золотилова Николая Владимировича, Горазд невзлюбил почти сразу.

Справедливости ради нужно сказать, что Николай и не думал предпринять хоть одну попытку сблизиться с вторым пилотом. Никаких совместных занятий, кроме обязательных совместных тренировок, у них не было. Николай или пропадал неизвестно где, предоставляя Горазду заниматься своими делами или валялся на своей кровати в их одной, на двоих, жилой ячейке, работал с планшетом и беззастенчиво сваливал на второго пилота все бытовые дела.

В общении Золотилов тоже отнюдь не подарок. Такого одновременно замкнутого и язвительного человека Горазд встречал впервые. Хуже всего то, что большой жизненный опыт (шутка ли — тридцать два года против шестнадцати. Ровно в два раза больше!) позволял Николаю находить такие слова и поднимать такие темы, на которые Горазду было совершенно нечего возразить. Золотилов ругал, казалось, вообще всех. Он критиковал в пух и прах указы главнокомандующего зачитываемые в части. Главным образом тот указ о прощении раскаявшихся инфералов, если те смогут заслужить его кровью и делом. Николай едко отзывался о способностях высшего командного состава третьей танковой армии и поносил сослуживцев. Оставалось только удивляться как такой человек мог успешно избегать дисциплинарных взысканий, которые, точно молнии, били во всех вокруг, но только не в него, как будто в руках у Николая имелся громоотвод.

Словом, Золотилов был не слишком приятным в общении человеком и просто ужасным старшим товарищем. Хотя дело знал, тут надо признать, и управлял мизгирём как частью собственного тела, свободно и легко. Пожалуй, сам подполковник Москаленко из бронетанковой академии в Лимбяяхе не смог бы найти ни единой ошибки в принимаемых им, как командиром танка, тактических решениях.

— И вдруг я узнаю то, что чуть ли не полностью меняет сложившееся мнение о старшем лейтенанте Золотилове, — рассказал Горазд.

А дело было так:

Горазд и Николай проводили послеремонтную донастройку шагающего танка. После боя за посёлок Выгнапурский, их мизгирь отправился к техникам. Повреждения не такие значительные, поэтому уже через день шагающий танк вернулся обратно, со всеми восемью рабочими конечностями. Разумеется, все личные настройки техники сбросили под ноль. Оба пилота занимались тем, что восстанавливали их из бэкапов, когда в ангар вошли большие чины.

То есть не самые большие, несколько капитанов, парочка майоров и возвышающийся среди них, словно пытающаяся маскироваться под кролика лиса, рослый подполковник. Человек-гора покрутил головой и уверенно пошёл в направлении Горазда и Николая, увлекая остальную свиту. Возвышаясь над остальными больше чем на голову, он походил на пышущего здоровьем атлета, зачем-то пришедшего на собрание больных дистрофией.

Золотилов сидел в кабине, а Горазд снаружи, работая через выносной терминал. Поэтому он, в отличии от напарника, сразу заметил появление старших офицеров. Чем ближе они подходили, тем беспокойнее становилось Горазду. Повышенное внимание старших офицеров не могло сулить ничего хорошего скромному младшему лейтенанту.

На какое-то мгновение Горазд подумал, что они пройдут мимо, но нет. Человек-гора со знаками различия подполковника остановился прямо перед их мизгирём. Выпрямляясь и отдавая честь, Горазд попытался понять: к какому роду войск он относится, что за странный шеврон?

Золотилов, не выглядывая из кабины, недовольно позвал: — Ты чего там застрял?

Горазд молчал, продолжая старательно пучить глаза на большое начальство.

Тогда старший лейтенант выглянул и тоже увидел собрание старших офицеров, словно в музее, выстроившихся перед их танком. У Николая вырвался какой-то обрывок слова или вздох, но оборванный на половине. Моментально выбравшись из кабины, он соскользнул по передней опоре и замер, выпрямившись рядом с Гораздом.

А младший лейтенант Романенко тем временем вспомнил к каким войскам относит его обладателя похожий шеврон. Не к научникам. И не к безопасникам. Совсем недавно, после объявления приказа верховного, помимо обычных штрафных отрядов, ввели новый род войск — штрафные отряды для сражающихся на стороне людей инфералов и заодно прочих сверхъестественных сущностей. Солдаты их тут же окрестили "маговойсками". Штрафников и нормальных бойцов командование старалось не смешивать, поэтому Горазд раньше не встречал похожий шеврон. А здесь перед ним целый подполковник.

— Боже мой, неужели это настоящий инферал? — подумал Горазд и тут же засомневался. — Да нет, обычный человек вроде, только здоровый как чемпион по рукопашному бою среди тяжёлых пехотинцев. Или всё-таки инферал?

Он попытался вспомнить как выглядят получившие от демонов проклятую метку предатели человеческого рода, но судя по просмотренным кадрам хроники и вызубренным в академии описаниям, инфералы, при желании, практически не отличались от нормальных людей. Обычный человек, не имеющий специальной техники для распознавания или хотя бы натасканной собаки, и не заметит разницы.

Чёрт, неужели настоящий инферал? Да ещё и в звании подполковника! — подумал Горазд. Только сейчас он заметил, что стоит с открытым ртом и поспешил закрыть.

Собственное удивление от встречи, вот так, лицом к лицу, с настоящим предателем и врагом, да ещё сражающимся на стороне людей, едва не помешало Горазду заметить напряжение, возникшее между его старшим товарищем, первым пилотом, и явившимся без спроса подполковником штрафных маговойск.