Сергей Спящий - Сияние севера. Книги 1 и 2 [калибрятина]

Но это снова был обман. Один из самых больших обманов.

Новый век стал самым жестоким из всех предшествующих. Он действительно всё изменил, но вовсе не так как того ждали оптимисты и даже не так, как боялись самые закоренелые пессимисты. Всё было гораздо хуже и страшнее. Страшнее, чем кто-либо мог бы ожидать или хотя бы представить.

Великая сфера пришла на землю. На чуть-чуть загаженную, но всё равно любимую землю. Нашу единственную землю. Которую кто-то другой теперь считал своей собственной. Со всем, что на ней находится: лесами, морями, городами, реками, озёрами, горами и людьми.

…и развернулись адские врата и сонмы демонов взошли. Кровь лилась рекой и ужас царил вокруг.

…с тех пор прошло двенадцать лет

…но всё же мы до сих пор остались живы. Потеряв столь многое и сохранив столь малое, мы остались живы.

Мы выжили.

Глава вторая. Мирной жизни короткий глоток.

Новый Уренгой Горазду понравился. Справедливости ради, ему понравился бы любой большой город. Огромное количество незнакомых людей, спешивших куда-то по своим делам. Среди них много красивых девушек и женщин. Горазд уже позабыл, когда последний раз видел сразу так много молодых и не очень девушек. Наверное, здесь же, в Новом Уренгое, когда приезжал, вместе с однокашниками, в театр, на кинопоказ или ещё какой культурный выход.

Сентябрь в этом году выдался тёплым. Он даже будто пах остатками лета. Но отношение к этому несвоевременному потеплению далеко неоднозначное. С одной стороны, нежно греющее щёки тёплое солнце приятно. С другой, все давно привыкли, что лето и тепло означает опасность. Короткое северное лето - пора, когда с не такого уж далёкого фронта пачками приходят похоронки и тающая в жестоких боях, словно лёд на солнцепеке, армия, как губка, втягивает в себя всё новые и новые жизни. Лето - это время, когда приходится, сцепив зубы, сидеть в глухой обороне. Когда трещит сжимаемая со всех сторон линия фронта, а солдаты проклинают предательское тепло и каверзное светило, что сейчас так приятно и нежно согревает щёки днями аномально тёплого, для крайнего севера, месяца сентября.

Только зимой приходит спокойствие. Долга и щедра на стужу и хлад зима в Ямало-Ненецком округе. Но многие теперь предпочли бы, чтобы она длилась ещё дольше и была бы ещё холоднее. Холод стал безопасностью и жизнью. Тепло несло с собой только смерть, всё новые и новые смерти. Таким был новый мир спустя двенадцать лет после начала вторжения.

Едва сойдя с электропоезда Горазд легко смог снять комнату у женщины лет тридцати или около того. Хозяйку звали Ириной, и она сказала, что раньше не сдавала комнату, но сейчас тяжёлые времена и небольшой приработок будет отнюдь не лишним для её скромного бюджета.

Жила Ирина одна в однокомнатной квартире не слишком далеко от центра города. По нынешним временам жить одному, даже в однокомнатной квартире, пусть не роскошь, но уже где-то близко к тому. Работала женщина на одном из полуавтоматизированных заводов наладчиком производственной линии или программистом роботизированного станка - Горазд сразу не разобрал, а уточнить поленился. Неожиданно на него накатила такая усталость, что он, едва поужинав разогретым Ириной вчерашним супом, упал на расстеленный диван и проспал до самого утра.

Ранним утром Горазд проснулся как привык просыпаться в казарме. Хозяйка ещё спала. Его взгляд задержался на её лице, таком по детскому безмятежном и на выглядывающей из-под одеяла головой коленке. На кухне он соорудил небольшую гору бутербродов и пожарил яичницу из найденных в холодильнике продуктов. Съём комнаты предполагал то, что жилец, в плане еды, встаёт на полный пансионат у хозяев.

Пока жарил яичницу, грел чайник и мешал растворимую бурду, называемую «кофе» (настоящего кофе ноль целых, ноль десятых процента), взгляд невольно скользил по стеклянным шкафам и полкам. Как в любой жилой квартире, там можно найти множество самых различных вещей и безделушек, отражающих личность хозяйки квартиры. Вот пара украшенных вышивкой полотенец. Видно, что вышивка сделана вручную, отдельные стяжки лежат неровно. Вот солонка в форме растопырившего руки приведения и зелёная перечница в виде чешущего ухо пса. Горазду пришлось постараться, чтобы вытряхнуть из нефункциональной перечницы хотя бы пару перчинок на исходящие паром, круглые как автомобильная фара, желтки. А вот за стеклом стоит фотография сдавшей ему комнату квартирной хозяйки вместе с каким-то солдатом, судя по знакам различия - оператором ИТБ (индивидуальной тяжёлой брони). Тяжёлый пехотинец выглядел на фотографии молодым, да и хозяйка квартиры казалась значительно моложе. Горазду, в его шестнадцать с небольшим, она показалась почти старой.

Разбуженная кофейным запахом, на кухню пришла хозяйка. Поутру, а время едва подбиралось к семи часам утра, она выглядела уже не так задёргано, как накануне вечером, когда стояла на вокзале держа в руках плакат с надписью «свободная комната».

-Доброе утро, а что вы… делаете.

-Завтрак, -признал очевидное Горазд нарезая яичницу на части мягкой лопаткой из негорючего пластика. -И доброе утро. Простите, если разбудил. Привык в академии рано вставать.

-Но это я должна готовить вам, как комнатосьёмщику, -сказала женщина.

-Пустое, я всё равно использовал ваши продукты. Кстати, удивительно большие куриные яйца. Как-то привык к мелким, не больше половины кулака.

-Это из экспериментального пищевого комбината. Там вывели новую породу. Мутанты, конечно. Зато несутся как заведённые и могут чуть ли не на снегу спать. Недавно разрешили свободную продажу, и все яйца в городе вдвое подешевели сразу. Теперь ими одними почти и питаюсь.

Смутившись, Ира села за стол и принялась отламывать вилкой от яичницы мелкие кусочки и отправлять себе в рот. Пока ковыряла белок, дело шло хорошо, но стило нарушить целостность одного из желтков, как тот потёк и растёкся по всей тарелке.

-Вы меня стесняетесь? -прямо спросил Горазд.

-Я никогда раньше не сдавала комнату. Жила одна с тех пор как Виталий… -бросив взгляд на шкаф со стоящей за стеклом фотографией молодого мужчины в форме технопехотинца, Ира скомкала фразу и замолчала.

-Знаете, я тоже ещё ни разу не снимал ни у кого комнату, -признался Горазд. -До сего дня лучшим моим жилищем была ячейка на шестерых курсантов. Честно говоря, было не так просто заснуть, когда никто не храпит над ухом или не заучивает вслух формулы из учебника по баллистике готовясь к завтрашнему экзамену.

Шутка удалась. Ирина хихикнула, прикрывая рот ладонью и набралась смелости промокнуть разившийся по тарелке желток кусочком хлеба.

-Я возвращаюсь с работы к семи. Обещаю приготовить вам ужин самостоятельно, -предупредила хозяйка.