Радислав Тартаров - Поступь стали III

– И что, есть люди, которые хотят уйти?

– Очень многие господин, предыдущая война и так вытянула все силы, а тут новая назревает, – словно извиняясь, сказала Петра.

– Так, всех, кто хочет уйти, не трогать. А тех, которые хотят остаться, расположить в пятистах метрах от замка, и уже сегодня дать приказ строить временные жилища. Не завтра, а прямиком сегодня! Чтобы люди, которые остались мне верны, жили не как в свинарнике. Зигфрид, дай команду!

– Понял, – кивнул хмурящийся капитан.

– Петра, начать ответную пропаганду. Чую, что рука Империи замешана в этом деле.

– Империи?! – удивилась Урсула.

– Точнее сказать, рода Феникса, что-то мне кажется, что не в одиночку легат начал все это проворачивать.

– Почему ты думаешь, что он в этом замешан?

– Не знаю, доказательств нет, но чувствую, что погань тут замешана точно. Мне так никто еще не дал ответа, что делать.

– В текущей ситуации сложно сказать. Было бы это только одно баронство, вполне очевидным решением стало бы нападение на него: немного повоевать, прибрать пару деревень и часть территории, а потом прекратить. Но в нашей ситуации нападение на одно баронство спровоцирует действия другого. А так как тебя выставляют мифической тварью, то война с тобой превращается словно в священную.

– В общем, будем изначально считать, что воевать придётся со всеми. Каковы наши силы?

– В теории могу предположить, что шансы есть еще какие, если сидеть в замке вместе с химерами и ожидать врага. Но тогда от баронства остается только замок. Другой вариант: одно из баронств агрессивно нас провоцирует, мы собираем ударный кулак из неопытных дружинников и идем войной на, скажем, Моуби, тогда лишаемся всей дружины, – высказался капитан.

– Уверен? – спросил я.

– Абсолютно. Да, они тренируются уже четыре месяца, но ни в одной серьезной схватке не учувствовали, а тут намечается настоящая полевая сеча. Что-то они покажут, это точно, только вот что.

– Допустим, мы нападем на одно баронство, тогда следует ждать удара со спины?

– Абсолютно верно, – кивнул капитан.

– А что, если рано или поздно они объединятся в один кулак и пойдут тараном через все баронство? Тогда чтобы уберечь чернь, нужно будет выступить им навстречу. В голом поле их встречать, я думаю, будет не самым лучшим вариантом, – графиня в своем репертуаре. Перта немного скривилась, услышав такое из уст Урсулы, но промолчала.

– Так, конечно, будет ущерб, но они не выберут такую тактику. Враг, по сравнению с нашими силами, чересчур слаб, – высказался Алан.

– Это если думать, что враг рассчитывает только на свои силы. А что, если тот же род феникса действительно принимает в этом участие? Тогда, вполне вероятно, они могли бы усилить войско баронств своими воинами, выдав их за вольных наемников, или просто в рядах баронской дружины были бы очень умелые бойцы, по которым не скажешь, что они из империи, – сказал Зигфрид.

– Если предположить, что это так, то выходит, враг рассчитывает выиграть и в прямом столкновении, – констатировала факт Урсула.

Все задумались, и, судя по выражению лиц собравшихся, мысли были не радужные.

– В общем, подведем итог. Так как враг не боится проявлять агрессию, зная, что у нас гостит госпожа, можно сделать вывод, что он в своем плане также учитывает силу как моей дружины, так и химер. Вокруг нас создано кольцо отчуждения, и, скорее всего, никого из нас не выпустят за его пределы. Вопрос, почему враг медлит, пока не ясен. Предположим, что собирается с силами или ждет подкрепления. В общем, ясно, пока нет решения, предлагаю разойтись и обдумать, возможно, появятся идеи. А на сегодня все.

Когда все разошлись, не пошел спать, а спустился к себе в подвал. Я прошелся целительной волной по организму, помедитировал час и стал со свежей головой обдумывать ситуацию. Взять Урсулу и полететь к герцогу? Вообще-то вариант, но не для меня. Кинуть всех, чтобы спасти свою шкуру, пускай так поступают другие. Я, конечно, не герой, но и не крыса.

Можно, конечно, придумывать теории, но одно сейчас понятно точно: враги очерняют меня не только на своей территории, но и на моей. Выставляют меня таким себе демоном. А с демонами не церемонятся. То есть при возможности меня прирежут. А мне это не нравится. Если враг уже изначально дает понять, что убьет меня, то и я жалости к нему не проявлю. Как кто-то там говорил, самый опасный удар, это удар, которого не ожидаешь... И у меня уже появлялось несколько идей. Нужно ударить первыми.

Только ударили первым меня, а точнее по моей репутации ударили очень сильно. Утром служанка, зайдя в опочивальню к графине, увидела ее, испускающую кровавую пену и еле живую, точнее почти уже мертвую. Алан Бонвиль и я ворвались к ней одновременно, и то, что ее отравили, стало понятно сразу. Я, не церемонясь, вбухал чуть ли не весь резерв в “очищение” и “исцеление” и почти без сил сразу сел медитировать.

– Как же так, у нее же такой силы защитные амулеты...– сказал Алан, рассматривая надетые на шею графини несколько защитных амулетов. Уже полностью разряженных. Вид воин имел собранный, но я понял, что он напуган. Может он и человек герцога, но в первую очередь его задача – уберечь графиню.

Как только восстановилось мана, я опять накинул очищение, ибо исцеление пока действовало. Подойдя, увидел, что постепенно бледный оттенок кожи сменяется розовым.

– Ее жизни ничего не угрожает, успели, – произнес я и опять сел медитировать.

На следующий день. Ночь. Собрание Баронов

Лурд Моуби сидел за круглым столом, сегодня в его доме собрались знатные гости. По “просьбе-приказу” Цырона приехали все соседние бароны “друзья”. Атон Гатсинг, двухметровый брюнет, походящий на медведя, смотрел на “Цырона таким ненавистным взглядом, что, казалось, поводом для сражения может быть что угодно. Зикон Бошар был в противовес ему худощавый, как жердь, с горбатым носом и черными длинные волосами. Но вид его был обманчив, барон был сильным практиком духа, уступающий по силе присутствующим, но берущий ловкостью и техниками. Рядом с ним сидел Эос Гутвинд, самый молодой из баронов, блондин с синими глазами, породистой квадратной головой, смотрел на Цырона с презрением и ненавистью.

В помещении была такая концентрированная атмосфера ненависти, направленная на Цырона, создавалось впечатление, что бароны сейчас объединятся и накинутся на воина. И когда они, посматривая друг на друга, уже было интуитивно договорились, в помещение зашло оно. Ну как зашло, насилу влезло.

Гигантских размеров человек, в полтора раза больше каждого из здесь присутствующих, с голым торсом, бугрящимся мышцами, имел на себе сотни шрамов. Голову великана было не видно, ибо на ней был шлем, имевший форму ведра, с прорезями для глаз. Из-под него было слышно тяжёлое дыхание. Гора мышц держала в руках здоровенных размеров светящийся рунами зазубренный тесак.