Сергей Евтушенко - Жребий одиночки [litres]

Враг лишь на мгновение отпрянул, с лёгкостью уворачиваясь от моих неуклюжих взмахов, но тут же продолжил наступление. Так и знал, что этот тупой «Дипломат проклятых» не будет работать из-за случайных чисел! «Иногда», блин с горохом! Читай: «никогда»!

Единственной причиной, почему я пока оставался жив, была защита мантикорьего плаща и доспехов Стальных легионов от колющего. Но всё равно за каких-то полминуты я пропустил три тычка на двадцать урона в сумме. Жалкие попытки контратаковать копьём и дубинкой уходили в воздух – тварь оказалась чересчур быстрой.

– Ноги! – раздался возглас Эми, и я, вспомнив сражение с Кассандрой, упал на землю, впервые за бой заставив умертвие замешкаться. Моя бесценная спутница оказалась права – одна из костлявых ног мертвеца оказалась лишена брони. В то же мгновение на неё обрушился град ударов моей дубинки – 7, 7, 12! Третий оказался критическим. Конечность подкосилась, и преторианец рухнул на спину, когда я, наоборот, вскочил.

– Дыра в броне снизу слева!

Точный удар копьём в повреждённую часть парализовал умертвие не хуже, чем до этого – зомби. Невзирая на кровоточащие раны, я почувствовал облегчение и прилив сил. Дубинка прочертила в воздухе привычную дугу, направляясь в голову моба… и отскочила от шлема, выдав единицу урона. Ещё одна атака – два урона. Меня прошиб холодный пот. Оплавленная или нет, броня преторианца защищала его даже чересчур здорово. Запаниковав, я попытался стянуть с черепа врага непробиваемый шлем, но тот сплавился воедино с панцирем, отказываясь поддаваться. Выдав нечленораздельный вопль, я начал молотить по единственному открытому месту – той самой левой ноге, через пару секунд переломившейся пополам. Это оказалось не слишком эффективно, то ли из-за малой области поражения, то ли из-за какой-то скрытой механики. Семь ударов – чуть меньше 30 урона. Глаза чудовища снова загорелись синим – полминуты паралича истекли. Единственное, что я успел – одним пинком отбросить выпавший из руки преторианца гладиус куда-то в кучу трупов.

Только он отплатил мне той же монетой – вырвал моё верное копьё и зашвырнул далеко в лес. А затем как ни в чём не бывало нащупал отвалившуюся ногу и приставил её на место.

Я бросился бежать наискосок через поле мертвецов. Спастись хотя бы на время, продумать план, вернуться и атаковать эту сволочь на своих условиях. Копьё поищу утром, сейчас главное – убраться подальше, пока умертвие не пришло в себя. Только на середине прогалины я ощутил привычную тяжесть во всём теле. Как же, блин, вовремя.

Дебаф «Усталость». И чего я хотел, проведя полный рабочий день, перетаскивая трупы туда-сюда? Как только сгорят оставшиеся 50 выносливости, о восстановлении можно забыть. А учитывая, что мантикора когда-то гналась за мной через полпустыни…

– Эми, – прохрипел я через маску, время действия которой сократилось до десяти минут. – Он же не отстанет?

– Нет. Берегись!

Я успел обернуться только для того, чтобы быть схваченным умертвием за горло. Что за привычка у местных чуть что, так пытаться меня задушить?! Хорошие новости – гладиус он не нашёл. Плохие – разница в уровнях с лихвой компенсировала отсутствие оружия.

Три урона от удушья. Бесполезная дубинка выбила те же три урона, прогулявшись по плечам и башке твари. Три урона от удушья. Сколько у него ещё оставалось хп, сотня? В глазах поплыли радужные круги. Три урона от удушья…

«Язык саламандры»!

Это был жест отчаяния – мне ни за что не хватило бы маны на полноценную атаку огнём, но погибая в лапах умертвия, я не придумал ничего лучше, кроме как выдать единственное доступное заклинание на урон. К моему огромному удивлению, преторианец, до этого сохранявший зловещее молчание, вдруг разразился кошмарным рёвом, отпустив меня и схватившись за голову, словно пытаясь в свою очередь содрать шлем с пылающего черепа. Я рефлекторно ощупал лицо – как ни странно, маска осталась на месте, – видимо, «свои» заклинания не могли уничтожить экипировку. Умертвие получало от огня тот же жалкий урон, что и зомби, но выло так, словно разумный живой человек, которого сжигали заживо…

Разум. Прежняя личность. Мой враг погиб, сгорев заживо, и это стало его последним, самым жутким воспоминанием. Психическая атака оказалась сильней реальной! Он погиб, вцепившись руками в ключ…

Сумасшедший, сформированный из обрывков мыслей план родился на ходу, пока я снова нёсся через поле, расходуя остатки выносливости. Преторианцу вскоре удалось потушить огонь, и он ломанулся следом, но я уже почти достиг горы трупов, которую сложил днём, расчищая центр прогалины, а ему нужно было преодолеть добрую сотню метров…

Умертвие почти догнало меня, когда я снова скастовал «Язык саламандры», поджигая мертвецов перед собой.

Человеческое тело плохо горит. Но это в первую очередь относится к свежим телам, а не иссохшим остаткам, покрытым древним тряпьём. При виде огня мой враг рефлекторно отпрянул – именно туда, куда я надеялся. Я с разбегу толкнул плечом свежеподожжённую кучу тел, и та, покачнувшись, рухнула на умертвие. Если повезёт, это даст мне фору в минуту…

Пятнадцать маны ровно. Сумерки вступили в свои права, но горящие тела освещали прогалину более чем достаточно. Я судорожно вздохнул и использовал последнее известное мне заклинание.

«Хватка». Рука моей тени стиснула «штырь», являющийся не чем иным, как частью посоха-ключа, с помощью которого чернокнижник погрузил башню в землю. Он расплавил почву над ней, чтобы никто не мог банально откопать его убежище. Преторианец закрыл ключ своим телом и спас от огня, но за пять лет металл должен был заржаветь и практически срастись с подземным замком. Я, с моим жалким показателем силы, не мог и мечтать привести его в движение. Если, конечно, к силе не добавлялся ещё и интеллект.

Зажмурившись до боли, я пытался вспомнить последовательность поворотов. Направо… четыре раза… налево… кажется, один? Или три? Нет, надо в обратную сторону, то же было на закрытие… Из-под кучи горящей мертвечины вырвалась рука преторианца – фора стремительно сокращалась. Была не была.

Три направо. Два налево. Один направо. Три… нет, четыре налево. Посох-ключ вращался в земле за добрый десяток метров от меня, но скрежет стоял такой, что отдавался болью в зубах. При последнем повороте действие «Хватки» иссякло, а ключ, выдав особенно жуткий звук, сломался у основания. Сердце пропустило удар. Через бесконечно долгие две секунды раздался первый подземный толчок…

СКРРРЖТ-БУМ!!!

Вопреки логике, башня некроманта вырвалась из земли куда быстрее, чем погружалась в неё, будто сдерживаемая огромной пружиной все эти годы и мечтая оказаться на свободе. На последних единицах выносливости я успел добежать до деревьев, рухнув без сил уже в безопасной зоне. Кое-как удалось занять полулежащее положение, прислонившись к одному из стволов. Преторианцу удача не сопутствовала. У него почти получилось освободиться из-под горы трупов, когда восставшая башня захватила его и перемолола между своими сегментами за считаные секунды.