Олег Казаков - Луррамаа. Лекарство от морщин [Litres]

– Он с кузнецом нашли пещеру, замурованную, ее водой подмыло и камни вывалились. Там был спрятан этот шагоход. Мне кажется, он здесь с последней войны, кто-то его украл у имперцев и спрятал…

– Я понимаю, пушку спрятать, ящик с винтовками, но шагоход… – Зигор покачал головой. – А кузнец или дедушка не говорили, тут партизан не было в последнюю войну. И я не помню, чтобы Империя переходила хребет.

– Может это трофейный, перегоняли с пустоши и по дороге что-то в нем сломалось, отогнали в укрытие и забыли, или завалило, – предположил Тодор.

– В шагоходе должны были остаться какие-то документы, – решил Зигор. – Надо спросить у Стива, он должен был их видеть, когда приводил машину в порядок.

Мак отвлекся от своих цветов и повернулся к механику.

– Тыну, ты же хорошо знаешь имперский язык?

– Ка-анеш-шна, я отшень хорошо зна-аю имперский, – пошутил Тыну, изображая северный акцент.

– А почему он такой длинный и тягучий? – спросил Мак.

– О, точно, вы как носитель языка как это объясняете? – обернулся к ним и Зигор.

– Это достаточно просто, – начал Тыну. – Хотя в имперском языке много добавилось от неосновных народностей, таких как англосаксы, германские группы, скандинавские, но в основном язык сохранил свою основу. Он очень напевный. Всего четырнадцать падежей, легко можно выучить. Очень интересная структура, грамматика, не такая как у испанобасков или семей Первых поколений. Проще в произношении, хотя для незнакомого с языком так не кажется. Если будешь учить имперский, начнешь лучше их самих понимать, их характер. Чистые имперцы очень спокойные, никогда друг друга не перебивают. А знаешь почему? У них вместо предлогов послеслоги. Чтобы понять, о чем говорит собеседник, надо до конца всю фразу дослушать. Если начнешь перебивать, не поймешь о чем речь…

– Какое интересное объяснение, – даже Зигор был восхищен простотой и в тоже время глубиной оценки.

– А кроме имперского еще какие-то языки есть на севере? – спросил Мак. – Я никогда не думал, что можно выучить какой-то иностранный язык. А это ведь здорово, уметь читать и говорить на другом языке.

– Конечно, там же такой пласт знаний, в книгах, в периодике, совсем другая жизнь, совсем другие события и люди, не то, что в Республике, – согласился Тыну. – Что касается других языков, пока сохраняются группы носителей, есть и другие, родственные или даже непохожие. Вот, к примеру, дядя Ады, Отто Шульц Лабрадор. Его имя принадлежит германской группе, в Империи есть небольшая народность, говорящая на баварском диалекте. Ты сам – Дуглас, это англосаксонская фамилия, и такой язык тоже есть на севере. Первые поколения, как Эри де Валуа или Су и твоя мать – первоначально были франками, на севере они до сих пор сохраняют свой язык, а в Республике вроде начали забывать.

– Республика старается привить идею одной страны, одного народа, одного языка, – пояснил Зигор. – Может и не самая хорошая идеология, другие языки приходится учить специально при необходимости для работы. А в Империи на северо-восточных равнинах вроде еще оставались славянские народности?

– Были, – подтвердил Тыну. – Но они не смогли ужиться с Империей. Лет двести если не больше, как никого не осталось.

– А почему ты спросил про славян? – поинтересовался Тодор.

– Книга из подземного убежища, – пояснил Зигор. – Написана на кириллице. Это славянский алфавит.

– А куда они все делись? – спросил Мак. – Их перебили во время войны?

– Нет, – Тыну слегка поморщился. – Это не самая приятная страница в истории Империи. Их сначала лишили прав граждан. Запретили обучать детей на родном языке. Перестали брать их представителей во власть. Стали меньше платить, чем коренным народам. Я точно не знаю, почему, я не настолько хорошо изучал историю. И они стали вдруг исчезать, целыми деревнями и городами…

– Получали новые документы и становились гражданами Империи? – спросил Тодор.

– Нет, просто стали пропадать. Настал день, когда их не осталось совсем. В одном из покинутых городов нашли разбитый корабль. В Империи считают, что славяне уплыли на восток.

– Я что-то читал об этом. Но там же безбрежный океан! – воскликнул Зигор. – Куда они могли уплыть? Там нет известной земли!

– Вот туда, в неизвестность, в большое белое пятно на карте, – сказал Тыну. – В Империи только видимость разнообразия, на самом деле свобод еще меньше, чем в Республике. Мои родители, когда это осознали, эмигрировали на юг. Так что все, что я знаю, рассказали мне они и те несколько книг, которые были привезены из Империи…

– Едет что-то, – услышал приближающийся звук Тодор.

– Какой странный звук! – обратил внимание Тыну. – Это не паромобили.

– Мак, похоже тебе придется поработать, – произнес Зигор выглядывая из-за дерева.

Что-то с ревом ползло по дороге, фыркая и чихая. За деревьями показались странные низкие корпуса, широкие и как будто прижатые к земле. По бокам у них шел ряд колес, с натянутыми на них металлическими гусеницами, как у сельскохозяйственных локомобилей. Сверху стояли обычные пушечные башни, такие же как на паровых бронеходах, но у нескольких машин сверху стояли рядом две пулеметных башенки вместо одной орудийной. У каждой машины шел сзади из дымовой трубы странный дым, не черный как от обычного угля, а сизый.

– Что это такое? – взгляд Тыну выражал одновременно и недоумение и обиду.

– Не пойму, где котел? – произнес Тодор. – Неужели все помещается внутри этого приплюснутого корпуса?

– Мак, смотри! – Зигор показал парню на дорогу. – Гусеница ложиться и машина едет по ней, какое-то время она неподвижна.

– Я понял, – Мак внимательно смотрел на колонну.

Колонна медленно ползла, оставляя над собой облако вонючего дыма. Когда мимо засады проходила последняя машина, Мак протянул к дороге руку и что-то зашептал. От ближайшего дерева прямо по земле протянулся поперек грунтовки по самой земле толстый, с руку толщиной сук. Когда необычный бронеход заехал на него, конец ветви завернулся, протиснулся между колесами и обвил улегшуюся на дорогу металлическую ленту. Бронеход прополз дальше, и когда гусеница пошла вверх, слегка провисая, растение с огромной силой рвануло ее в сторону, к обочине. Древесина не выдержала и лопнула, рассыпавшись на куски, но и несколько металлических звеньев соскочило с обода колеса. Машина прошла еще несколько метров и ее повело в сторону, гусеница сползла и упала в пыль, а колеса зарылись в дорогу. Бронеход остановился.

В передней плите, прикрывающей носовую часть машины, открылся люк и оттуда вылез водитель. Он осмотрел бронеход и что-то крикнул в открытый люк.

– Говорит, опять гусеница сползла, – перевел Тыну. – Похоже у них это обычное дело.