Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

— Что ж, я рад, что он — не Антихрист. Опять же, не придётся покупать подгузники на два размера больше.

Но даже в этот счастливый момент мы думали о Бизо. Однако не собирались дрожать как осиновый лист. Смеялись, не желая позволить безумному клоуну омрачить нашу радость.

Став новым начальником полиции, Хью Фостер обеспечил охрану Лорри и Энди в больнице. Охранники (полицейские в свободное от службы время, в штатском) получили инструкции привлекать к себе как можно меньше внимания.

Через полтора дня, когда я привёз супругу и малыша домой, ещё один полицейский уже дежурил в нашем доме.

По распоряжению Фостера копы несли у нас двенадцатичасовые вахты. Приезжали и уезжали, по возможности незаметно, прячась на заднем сиденье автомобиля, моего или отца.

Хью руководствовался не только заботой о нас, но и желанием поймать Конрада Бизо.

После нервной недели, в течение которой клоун не появился, Хью больше не мог тратить деньги налогоплательщиков, обеспечивая нам защиту.

Кроме того, если его подсевшие на иглу выпечки люди набрали бы чуть больший вес, они не смогли бы застегнуть штаны.

На три следующие недели папа, мама и бабушка переехали к нам. Полагая, что увеличение численности повышает безопасность.

Мы воспользовались также услугами коллег из Колорадской гильдии пекарей и кондитеров. Эти парни тоже прибавили в весе, но, будучи опытными пекарями и кондитерами, они носили штаны с растягивающейся резинкой вместо ремня.

К концу месяца люди гильдии сделали всё, что могли, и отбыли.

Также перебрались домой папа, мама и бабушка Ровена.

Мы начали думать, что Конрад Бизо мёртв. С учётом ненависти, которую он питал к миру, его паранойи, наглости, склонности к самоубийственным поступкам, он должен был погибнуть давным-давно.

Если он и не умер, то мог стать пациентом закрытой психиатрической лечебницы. Возможно, слишком часто менял облик, и теперь у него произошло расщепление личности и он поверил, что он не только Конрад Бизо, но ещё и множество разных людей, вместе взятых.

Хотя я опасался, что беда придёт в тот самый момент, когда мы успокоимся и решим, что Бизо сгинул навсегда, мы не могли пребывать в тревоге до конца наших дней на земле. Потому что тревога эта быстро превращалась в непосильный груз.

Вот и приняли единственно верное решение — вернулись к прежней жизни.

К 14 июля 2001 года, когда Энди отметил свой первый день рождения, мы почувствовали, что уже пересекли границу между миром, где обитал Бизо, и миром, свободным от безумного клоуна.

Жизнь наша, и без того хорошая, становилась только лучше. Энни, три с половиной года, давно уже научилась справлять нужду в положенном месте. Люси, разменявшая третий год, только что перебралась с горшка на детское сиденье на унитазе для взрослых, и ей перемена эта очень даже нравилась. Энди знал, для чего предназначен горшок… и терпеть его не мог… пока не начал обращать внимание на то, с какой гордостью Люси забиралась на настоящий трон.

Энни и Люси делили комнату, которая находилась напротив нашей спальни. Энни нравилось жёлтое, Люси — розовое. Вот мы и разрисовали комнату в два цвета, с разделительной линией посередине.

Уже превратившись в сорванца, Энни пренебрежительно называла половину комнаты Люси «девчачьей». Ещё не овладев мастерством сарказма, Люси называла половину комнаты Энни «глупым лимоном».

Обе девочки верили, что в их стенном шкафу живёт чудовище.

Согласно Люси, у этого чудовища было много волос и большие зубы. Она говорила, что чудовище пожирает детей, а потом их выблёвывает. Люси боялась, что её сожрут, но ещё больше боялась, что её выблюют.

В свои двадцать восемь месяцев она ставила во главу угла чистоту и порядок, хотя большинство малышей её возраста даже не понимали, а что это такое. На её половине комнаты все вещи лежали на положенных им местах. Когда я застилал её кровать, она всегда была рядом, расправляла складки на покрывале.

Мы решили, что Люси станет или блестящим математиком, или известным на весь мир архитектором, или объектом пристального внимания психологов, изучающих феномен абсолютного неприятия беспорядка.

Если Люси обожала порядок, то Энни души не чаяла в беспорядке. Когда я застилал её кровать, она следовала за мной, сминая её, чтобы придать более естественный вид.

Согласно Энни, чудовище в шкафу было чешуйчатым, со множеством мелких зубов, красными глазами и выкрашенными в синий цвет когтями. Её чудовище, как и монстр Люси, ело детей, но не глотая целиком, а пережёвывая кусочек за кусочком.

Хотя мы заверяли девочек, что никаких чудовищ в стенном шкафу нет и быть не может, все родители знают, что такие заверения никакого эффекта не дают.

Лорри на компьютере написала специальное объявление, раскрасила в черно-красные цвета, отпечатала на принтере и закрепила его на обратной стороне дверцы шкафа: «ЧУДОВИЩА, ВНИМАНИЕ! ВАМ НЕ РАЗРЕШЕНО ВХОДИТЬ В ЭТУ СПАЛЬНЮ! ЕСЛИ ВЫ ВОЙДЁТЕ ЧЕРЕЗ ЩЁЛОЧКУ В ПОЛУ СТЕННОГО ШКАФА, ТО ДОЛЖНЫ НЕМЕДЛЕННО ВЫЙТИ ТЕМ ЖЕ ПУТЁМ! ТАКИМ, КАК ВЫ, ВХОД В НАШ ДОМ ЗАПРЕЩЁН».

Объявление это на какое-то время успокоило девочек. Но иррациональные страхи, как известно, очень навязчивы.

И не только у детей. В нашем мире многими государствами правят безумцы, жаждущие заполучить атомное оружие, но великое множество людей боится избытка жира в потребляемых ими продуктах и одной десятимиллионной доли пестицидов в яблочном соке куда больше, чем попадания атомной бомбы в руки этих безумцев.

Чтобы ещё больше успокоить девочек, мы поставили капитана Пушистика, плюшевого медвежонка в военной фуражке, на стул у двери стенного шкафа. Капитан служил часовым, который защищал их от чудовищ.

— Он всего лишь глупый медвежонок, — заявила Энни.

— Да. Глупый, — согласилась Люси.

— Он не испугает чудовищ, — продолжила Энни. — Они его съедят.

— Да, — кивнула Люси. — Сожрут, и их им вырвет.

— Наоборот, — заверила дочерей Лорри, — капитан очень умный, и многие поколения его предков сотни лет охраняли маленьких девочек. Чудовищам не удалось съесть ни одного ребёнка, находившегося под их охраной.

— Ни одного? — в голосе Энни слышалось сомнение.

— Ни одного, — поддержал я жену.

— Может, кого-то съели, но медведи в этом не признаются, — стояла на своём Энни.

— Да, не признаются, — поддакнула Люси.

— Разве капитан Пушистик похож на лгуна? — спросила Лорри.

Энни внимательно всмотрелась в медвежонка.

— Нет. Но прабабушка Ровена тоже не похожа на лгунью, а дедушка говорит, что не знает ни одного человека, который бы умер, пукнув, как рассказывает она.

— Да, умер, пукнув, — ввернула Люси.