Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

На случай, если он не успеет заняться передним крыльцом, Билли достал из буфета на кухне бутылку бурбона, которым в понедельник вечером сдабривал «Гиннесс». Глотнул прямо из горла.

Но не проглотил, а принялся полоскать виски рот, словно зубным эликсиром. Алкоголь обжигал десны, язык, внутренние поверхности щёк.

Бурбон он выплюнул в раковину, прежде чем вспомнил, что нужно прополоскать и горло.

Вновь сделал глоток, второй раз прополоскал рот, но теперь уже не оставил без внимания и горло.

И только успел выплюнуть бурбон в раковину, как раздался ожидаемый стук в дверь, громкий и властный.

Возможно, прошло четыре минуты после разговора с Розалин Чен. Может, пять. А казалось, что минул час. Казалось, десять секунд.

Под этот стук Билли пустил холодную воду, чтобы смыть запах виски с раковины.

В тишине, последовавшей после стука, навернул крышку на горлышко и убрал бутылку в буфет.

Вернулся к раковине, чтобы закрыть воду, когда стук повторился.

Ответ на первый стук говорил бы о том, что его что-то тревожит. Дожидаться третьего стука тоже не следовало: наводило на мысль, что он хотел вообще не открывать дверь.

Пересекая гостиную, Билли подумал о том, что надо бы посмотреть на руки. Крови на них не увидел.

Открыв парадную дверь, Билли увидел помощника шерифа, который стоял в трёх шагах от порога и чуть сбоку. Правая рука копа лежала на рукоятке пистолета. Кобура висела на бедре, и рука просто лежала на рукоятке, вроде бы и не собираясь вытаскивать пистолет из кобуры. Может же человек стоять, положив руку на бедро.

Билли надеялся, что коп попадётся из знакомых. Ошибся.

На нагрудной бляхе прочитал: «Сержант В. Наполитино».

В сорок шесть лет Лэнни Олсен оставался с тем же званием, какое ему присвоили при поступлении на службу в куда более юном возрасте.

А вот В. Наполитино в двадцать с небольшим повысили до сержанта. Умный и решительный взгляд его ясных глаз говорил о том, что к двадцати пяти годам он станет лейтенантом, к тридцати — капитаном, к тридцати пяти — коммандером и ещё до сорока займёт кресло начальника полиции.

Билли предпочёл бы иметь дело с толстым, безалаберным, замотанным службой, циничным полицейским. Может, это был один из тех дней, когда следовало держаться подальше от рулетки: при каждой ставке на чёрное выигрыш выпадал на красное число.

— Мистер Уайлс?

— Да. Это я.

— Уильям Уайлс?

— Билли, да.

Сержант Наполитино делил своё внимание между Билли и гостиной у него за спиной.

Лицо сержанта оставалось бесстрастным. И глаза не выражали ни предчувствия дурного, ни беспокойства, только настороженность.

— Мистер Уайлс, вас не затруднит пройти к моему автомобилю?

Патрульная машина стояла на подъездной дорожке.

— Вы хотите, чтобы я сел в кабину?

— В этом нет необходимости, сэр. Я прошу вас подойти к машине на минуту или две, ничего больше.

— Конечно, — кивнул Билли. — Почему нет?

Вторая патрульная машина свернула с шоссе на подъездную дорожку, остановилась в десяти футах от первой.

Когда Билли протянул руку, чтобы закрыть парадную дверь, сержант Наполитино его остановил:

— Почему бы не оставить дверь открытой, сэр.

В голосе сержанта не слышалось вопросительных интонаций. Билли оставил дверь открытой.

Наполитино определённо хотел, чтобы к патрульной машине Билли шёл первым.

Билли переступил через плоскую бутылку, лужицу разлитого виски.

Хотя разлилось виски минут пятнадцать тому назад, половина уже испарилась. Так что крыльцо благоухало «Сигрэмом».

Билли спустился с лестницы на лужайку. Не стал изображать нетвёрдую походку. Ему не хватило бы актёрского мастерства сыграть пьяного, и любая такая попытка могла вызвать сомнения в его искренности.

Он решил положиться только на запах спиртного изо рта, предполагая, что этого вполне хватит для подтверждения истории, которую он собирался рассказать.

Копа, который выбрался из второй патрульной машины, Билли узнал. Сэм Собецки. Тоже сержант, но лет на пять старше Наполитино.

Собецки время от времени бывал в таверне, обычно с женщиной. Приходил главным образом, чтобы поесть, а не выпить, ограничивался максимум двумя стаканами пива.

Друзьями с Билли они не были. Но один знакомый все же лучше, чем иметь дело с двумя незнакомцами.

Уже на лужайке Билли оглянулся, чтобы посмотреть на дом.

Наполитино все ещё оставался на крыльце. А потом подошёл к лестнице и начал спускаться так, чтобы не повернуться спиной к открытой двери и окнам.

Подойдя к Билли, повёл его вокруг патрульной машины, чтобы последняя оказалась между ними и домом.

Тут к ним присоединился и сержант Собецки.

— Привет, Билли.

— Сержант Собецки. Добрый день.

Бармена все зовут по имени. В некоторых случаях ты знаешь, что от тебя ждут того же. На этот раз случай был другим.

— Вчера у вас был день «чили», а я забыл, — добавил сержант Собецки.

— Бен готовит лучший «чили», — ответил Билли.

— Бен — бог «чили», — согласился с ним сержант Собецки.

Автомобиль притягивал солнце, нагревая окружающий воздух, а прикосновение к крыше, несомненно, привело бы к ожогу.

Поскольку Наполитино прибыл первым, он и взял инициативу на себя:

— Мистер Уайлс, вы в порядке?

— Конечно. В полном. Всё дело в моей ошибке, так?

— Вы позвонили по номеру 911, — напомнил Наполитино.

— Я хотел позвонить по номеру 411. Объяснил все Розалин Чен.

— Не объяснили, пока она не перезвонила вам.

— Я положил трубку, подумав, что соединения ещё не было.

— Мистер Уайлс, вам кто-то угрожал?

— Угрожал? Да нет же. Вы спрашиваете, не приставлял ли кто дуло пистолета к моему виску, когда я разговаривал с Розалин? Ну, что вы. Откуда такие мысли? Вы уж извините, я знаю, что такое случается, но не со мной.

Билли предостерёг себя: ответы должны быть короткими. Длинные могут принять за нервное лопотание.

— Вы сказались больным и не пошли на работу? — спросил Наполитино.

— Да, — Билли скорчил гримасу, но не так уж драматично, поднёс руку к животу. — Схватило желудок.

Он надеялся, что они унюхают, чем от него пахнет. Сам-то он улавливал запах виски. Если этот запах не укроется и от них, они могли бы подумать, что боль в животе — слабая попытка скрыть тот факт, что накануне он сильно набрался и ещё не пришёл в себя.

— Мистер Уайлс, здесь ещё кто-нибудь живёт?

— Никто. Только я. Живу один.

— Сейчас в доме кто-нибудь есть?

— Нет. Никого.

— Ни подруги или родственника?

— Никого. Нет даже собаки. Иногда я думаю о том, чтобы завести собаку, но на этом все и заканчивается.

Взгляд тёмных глаз Наполитино ничем не отличался от скальпеля.