Дин Кунц - Избранные произведения. IV том [Компиляция]

— Можно нарезать щупальца на кусочки и потушить их в чесночном масле, — сказала Пейдж и посмотрела, какой эффект произвела на дочь ее кулинарная новость.

Шарлотта скорчила гримасу и продолжила:

— Ты обманываешь меня.

— Это очень вкусно, — настаивала Пейдж.

— Лучше попробовать грязь.

— Уверяю тебя, он вкуснее грязи.

С заднего сиденья опять подала голос Эмили:

— Можно также нарезать щупальца на кусочки и поджарить их во фритюре, как картофель.

— Правильно, — сказала Пейдж. Реакция Шарлотты была простой и прямолинейной:

— У-ух!

— Они как маленькие кружочки лука, только это кальмары, — сказала Эмили.

— Меня тошнит.

— Маленькие резиновые жареные кружочки кальмаров, роняющие капли липкого кальмарьего чернила, — сказала Эмили и хихикнула.

Вновь повернувшись к сестре, Шарлотта сказала:

— Ты отвратительная тролль.

— Что ни говори, мы не в подводной лодке.

— Конечно. Мы в машине, — ответила Шарлотта.

— Нет, мы в камере на подводных крыльях.

— Где?

— Ну помнишь, мы видели ее по телевизору. Это такая лодка, которая курсирует между Англией и еще чем-то, она летит прямо по поверхности воды.

— Милая, ты, наверное, имеешь в виду катер на подводных крыльях, — поправила ее Пейдж, сняв на зеленом свете ногу с педали тормоза, и, осторожно набирая скорость, пересекла залитый водой перекресток.

— Правильно. Катер, — ответила Эмили. — Мы направляемся в Англию на встречу с королевой. Я буду пить чай с королевой, есть кальмаров и говорить о фамильных драгоценностях.

Еще бы немного, и Пейдж громко рассмеялась.

— У королевы не подают к столу кальмаров, — сердито возразила Шарлотта.

— Держу пари, что подают, — ответила Эмили.

— Нет. Там подают сдобные пышки, пшеничные лепешки, вульгарные бабешки и еще что-то в этом роде.

На этот раз Пейдж не выдержала и рассмеялась. Она живо представила себе следующую картинку: благопристойная и чопорная королева Англии спрашивает своего гостя, джентльмена, сидящего за столом, не желает ли он к чаю проститутку, и указывает при этом на стоящую рядом размалеванную жрицу любви в нижнем белье от Фредерика, голливудского законодателя мод.

— Что тут смешного? — спросила Шарлотта.

Еле сдерживая смех, Пейдж соврала:

— Ничего, просто я о чем-то подумала, о том, что случилось много лет тому назад, вам это сейчас не покажется смешным, просто воспоминания старой мамы.

Она очень не хотела, чтобы их беседа прервалась. Она редко включала радио, когда вместе с ней в машине были девочки, ибо знала, что любая радиопередача менее развлекательна, чем шоу Шарлотты и Эмили.

Когда дождь полил с удвоенной силой, Эмили совсем разговорилась.

— Плыть на катере, чтобы повидаться с королевой, гораздо интереснее, чем плыть в подводной лодке, на хвосте которой сидит, чавкая, кальмар.

— С королевой скучно, — заявила Шарлотта.

— Ничего подобного.

— Нет, скучно.

— У нее внизу, под дворцом, камера пыток. Шарлотта повернулась, помимо своей воли заинтересовавшись темой разговора.

— Неужели?

— Да, — ответила Эмили. — В ней она держит парня в железной маске.

— Железной маске?

— Железной маске, — угрюмо повторила Эмили.

— Почему?

— Потому что он действительно гадкий, — сказала Эмили.

Пейдж решила, что обе они, когда вырастут, будут писательницами. Они унаследовали от Марти живое и беспокойное воображение. Они, вероятно, будут тренировать его, как их отец, однако писать они будут совсем о другом и, что самое главное, совсем по-разному.

Пейдж не могла дождаться, когда приедет домой и расскажет Марти о субмаринах, катерах на подводных крыльях, гигантских кальмарах, хрустящих жареных щупальцах, проститутках и королеве.

Она решила, что примет на веру предварительный диагноз Поля Гутриджа, отнесет тревожные симптомы не к чему иному, как к стрессу, и перестанет волноваться. По крайней мере до тех пор, пока они не получат результатов. С Марти ничего не случится. Он — природная сила, глубокий кладезь неукротимой энергии и бодрости, неунывающий и жизнерадостный. Он не сдается, как Шарлотта пять лет тому назад. С ними со всеми ничего не случится, потому что им еще очень многое нужно успеть и впереди их ждет еще очень много хорошего.

Небо вдруг пронзила яркая стрела молнии. Она была полноценной и законченной, что было редкостью в Южной Калифорнии. Вслед за ней раздались раскаты грома, да такие сильные, что казалось, это Бог в небесной колеснице покидает свои владения в день Страшного Суда.

Марти находился всего в двух — двух с половиной метрах от спальни девочек.

Стараясь не наступать на следы крови, он бросил мимолетный взгляд на ковер, где пятен крови было меньше, чем в других местах. Его подсознание сначала только зафиксировало какое-то отклонение. Сделав затем еще один шаг вперед, он полностью осознал, что он видел: кровавый отпечаток верхней половины мужского ботинка, такой же, как двадцать или тридцать виденных им ранее, с той лишь разницей, что следы были направлены в противоположную сторону, туда, откуда он пришел.

Он застыл на месте, пораженный своим открытием.

Другой дошел до двери детской, но не вошел в нее, а повернул назад. Каким-то образом, ему удалось почти полностью остановить поток крови, и следы стали неразличимы, кроме того предательского следа, который заметил Марти.

Развернувшись назад и держа пистолет в обеих руках, Марти увидел Другого, идущего навстречу со стороны кабинета Пейдж, и не смог сдержать крика. Он шел слишком быстро для человека с ранениями в грудь, потерявшего пол-литра, а то и литр крови. Сильно ударив Марти, он подтащил его к перилам галереи и заставил поднять руки вверх.

Когда его тащили назад, Марти машинально нажал на курок, но пуля только прошила потолок холла. Затем он был отброшен на крепкие поручни и больно ударился поясницей. Жуткая, нечеловеческая боль пронзила почки и побежала дальше, вверх по ребрам по позвоночнику, и Марти приглушенно закричал.

Падая, он выронил пистолет, который перелетел через голову и упал у него за спиной.

Дубовые перила, не выдержав такого натиска, издали громкий сухой трескучий звук, предвещающий их близкую кончину, и Марти не сомневался, что они обвалятся на лестничную площадку. Но балясины и стойки удержали перила от падения.

С огромной силой надавив на Марти, так, что он прогнулся назад, Другой перекинул его через балюстраду и стал душить. Железная хватка. Пальцы-клешни сжимают сонную артерию.

Марти хотел просунуть колено между ног противника однако ноги у него были сомкнуты. Он потерял равновесие, одна нога его висела в воздухе, а Другой отталкивал его все дальше назад, до тех пор, пока он не оказался пригвожденным к перилам, балансируя на них, как акробат.