Марик Лернер - Все не так, как кажется [litres]

Поспешно удалился заниматься трудами праведными, мысленно зевая. Господин профессор нас старательно дрессирует по части правильного оформления документации. И себя освобождает, и стажерам великолепную практику организовал. В обычное время этим занимается старшая сестра, а он только визирует и, возможно, просматривает длинный список. Теперь это делаем Таня или я по очереди под присмотром той самой медички. У Таисии Антиповны знаний хватит на десяток стажеров, она лучше самого Гуреева в курсе, кому какое лечение прописать положено. С ней особо и не спорят даже профессора, позволяя иной раз лишнее.

Опять же, по чести, в том издевательство отсутствует. Бывают разные ситуации, и за сестрами неплохо приглядывать. Здесь крутятся сильнейшие обезболивающие и наркотические вещества. Иногда они имеют странную особенность исчезать, и врач должен соображать, чтоб не выступить в роли дурачка. Документы – сами по себе, а как химичат, лучше постигать на практике в разговоре с Таисией, обожающей поучить уму-разуму молокососов. Ко мне с Таней она относится на удивление нормально. Говорят, в прошлом году стажеров шпыняла напропалую, и они ее страстно ненавидели. Ничего такого не наблюдаю в общении.

Сегодня она оказалась на редкость неразговорчивой и все поглядывала искоса. Уже под конец нудной проверки закрытых шкафов внезапно решилась. Подошла к двери, выглянула наружу и плотно закрыла снова.

– Ты что сделал, Андрюха?

– Э… Да вроде все правильно…

– Не придуривайся. Может, остальные ничего не поняли, но я сразу засекла ваши посиделки с Поликарпом. И водил куда-то из отделения, и в палате вдвоем оставались. Даже подумала сначала… Нет, ты не из этих. К мальцу не приставал.

– Ну знаете! – возмутился я, мысленно вспоминая нудные дедовские наставления.

Сколько раз он требовал не на людях применять умения. Рано или поздно обратят внимание. Первая ласточка прилетела. Повторять с другим уже становится опасно. Доктор, у меня что-то в боку колет… А это вам доброта, доверчивость и отзывчивость боком выходят.

– Извини, – сказала она легко, без раскаяния. – Опыты на людях ставить тоже не очень красиво. Но если результат настолько удачный…

Вот так прямо и сознаюсь. Но втирать ей, что просто рядом проходил, не имеет смысла. Шума все равно поднимать не собирается, судя по поведению, и надо себя правильно вести. А то обидится и начнет на очередной планерке поливать бедного стажера. Ну, для такого случая у умного меня имеется запасной план.

– Я скажу, но, если захотите поделиться с кем, в глаза плюну и заявлю: не было такого разговора.

– Мы наедине, твое слово против моего, но хотелось бы услышать объяснение.

– Зачем? Какая вам от этого радость, Таисия Антиповна? Примазаться к славе, шантажируя студента?

– Ты дурак? Сдалась мне эта слава. Если есть метод лечения, надо воспользоваться. Денег хочешь? Я понимаю. Но молчать… Это же дети…

– Нет на самом деле никакого научного метода, – вздохнул я, – обычный гипноз, не вполне стандартный. То есть никаких указаний и ценных идей. Эриксоновский [6] Милтон Эриксон, американский психиатр и психотерапевт. вариант. Хотел ввести в транс для облегчения боли. Таблетки давал, оглядываясь, а на самом деле это глюкоза – эффект плацебо [7] Безвредное вещество, оказывающее действие по причине самовнушения пациента. . Рассчитывал на самовнушение. Случайно «включилась» в организме система саморегуляции. Другого объяснения просто нет. Он сам это сделал, уж не знаю, бессознательно или мои действия подтолкнули. Ну а потом я просто продолжал делать вид – все идет согласно ожиданию, и продолжал сеансы. Ну не признаваться же в собственном изумлении, когда вдруг наступила ремиссия.

Она молча кивнула, не пытаясь перебивать.

– У меня нет ни малейшего представления, что реально произошло, и совсем мало желания бегать с радостными криками и требованиями признания великого гения. Официального разрешения на эксперименты не получал и даже обращаться за ним не пытался. Хотел слегка облегчить боль, не более. Статью писать – себя под монастырь подводить. А не дай бог рецидив? Мне в лучшем случае волчий билет в профессии обеспечен, если не срок в тюрьме за опыты над малолетним. Так что поздравляю с наблюдательностью и прошу забыть. Один случай везения не показатель.

– Неужели не повторишь?

– Давайте поспорим: следующая сотня пациентов ничего такого не покажет. И тысяча.

– Ну и что? А вдруг тысяча первый выздоровеет? Не попытаться глупо.

– Когда-нибудь, если сумею вычислить механизм «включения». И после пары лет нормальной жизни Поликарпа. Точно не в ближайшее время.

– Даже отсрочка в таких делах – прекрасно! Это ведь жизнь!

Это пафос и продление мучений для больного и родственников, только вслух такое не произносят.

– А ведь не выдержишь, снова попробуешь.

– Тогда с вами вместе, идет? – и тут меня всерьез дернуло.

Зов на крови. Кто-то из близких. На моей памяти, кроме тренировочных попыток, ни разу не обращались. Что-то случилось, и по официальным каналам вызывать не хотят. Или не могут. Надо звякнуть по связному телефону.

– Что? – спросила Таисия Антиповна, так как я не удержался и скривился от толчка.

– В боку кольнуло.

– Где? Покажи!

– Да ничего у меня нет, – с досадой отмахнулся от нее. Вода нужна и одиночество. В умывальнике этого делать не стоит. – Я выйду, да? Все равно закончили. Во всех смыслах.

Есть просьбы, от которых невозможно отказаться. Телефонную трубку, бывает, не берешь, телеграммы не доходят, оставшись в общежитии на вахте. Прямой вызов с применением крови отклонить не так просто. Пусть не особо дружны, но на некоторую часть моего внимания она имеет полное право. Хотя, конечно, подобного рода просьбы не ожидал. Совсем мамуля одурела в своих международных круизах. Могла бы и сама до квартиры на такси добраться.

Естественно, к прибытию поезда опоздал. Сначала – вечные утренние пробки, затем пришлось искать место для машины. К моему появлению народ уже валил к стоянкам автобуса и такси, волоча за собой чемоданы и баулы. Возбужденная толпа, к счастью, перла из двух соседних входов. Осталось устроиться четко посредине и отслеживать приезжих, внимательно проверяя каждую подходящую женщину.

Мамуля появилась из здания вокзала в своем неизменном эффектном стиле. Платье настолько простенькое, что, подозреваю, от известного модельера. Спина прямая, взгляд поверх голов. Поступь – на манер королевы, которой и не требуется задумываться о низменных житейских мелочах. Носильщик с тележкой позади – простое приложение к красавице.