Марик Лернер - Все не так, как кажется [litres]

– Простите?

– Да не настолько я старый, чтоб выкать.

– Ты. Прости. Не дошло.

– Ну, бывает, ребенок начинает выкидывать фокусы, поджигая или ломая нечто. Зачем посторонним видеть. Глупые родители, не имеющие представления о предках, могут и залечить из самых лучших побуждений. А местные ничему не удивятся. Закрытое поселение, где чужакам не рады. Если те появились не по весомой рекомендации, можно и неприятностями разжиться по самое горло.

– Кто-то прятался?

– И такое бывает. Жизнь полосатая. Вчера все было хорошо, сегодня мы стоим у здания морга.

Я шагал за следователем в штатском, представившимся Виктором Павловичем, по абсолютно одинаковым во всех подобных зданиях белым коридорам. Конкретно здесь бывать не приходилось, но студенты-медики присутствуют на вскрытии, сами проводят, и ничем их не удивить. Высшим шиком считается обедать прямо у трупов с запашком. Здесь таковой отсутствует. Морозильник работает, только неопределенно-больничный, витающий в любом лечебном учреждении запах навечно въелся в камни.

Вышедший навстречу поддатый мужичонка в синем халате не первой свежести, намекающем цветом на работу не то подсобником, не то санитаром, отступил без особой спешки от двери, позволяя пройти. Скользнул следом и привычным движением выкатил из ящика носилки с телом. Сдернул простыню, открывая лицо.

– Да, – подтверждаю деревянно, – это она. Александра Мироева.

По паспорту, конечно. Не могла же она ходить с правильной датой рождения и именем, когда разыскивает полиция по прежним делам.

– Моя сестра. Приехала вчера около восьми часов варшавским экспрессом.

Это не мать. Просто тело, лишенное души. Но вот кто это сделал и почему, я обязан узнать.

– Когда смогу забрать и похоронить?

– Завтра, полагаю. Пока бумаги оформят и вскрытие проведут…

– Это обязательно?

Не то чтоб всерьез опасался, что обнаружат нечто, но, когда изучают наши тела, всегда напряг. Мало ли что всплывет случайно.

– Ну вы же понимаете, процедура обязательна при явном криминале. Зачем прибыла? – вкрадчиво спросил следователь без перехода от участливости, внимательно отслеживая выражение моего лица. Ему лет тридцать и наверняка успел всякого повидать. В делах об убийствах с ходу имеет смысл проверять родственников. Никто не ненавидит друг друга с большим пылом, чем близкие. Шаблон.

– Не знаю. Мы не особо близки, раз в год видимся и особо не откровенничаем. Сказала, что приехала по делам.

– Но при том обратилась к вам?

– Почему нет?

Пожалуй, продолжать не стоит. Вообще поменьше рот открывать с полицией. Зачем углубляться.

– И вы ее отвезли… – последовала многозначительная пауза.

– К дяде Стояну, – послушно продолжил я и назвал адрес. – В общежитие МГУ посторонних не селят.

Про мое нынешнее жилье тоже до поры лучше помалкивать. Не то чтобы странно, но начнет давить, почему да зачем.

– А у него места много.

Он кривовато усмехнулся. Название улицы москвичам много говорит.

– Вас не привечает? – с подковыркой уточнил следователь.

– Нормально общаемся, только одно дело – погостить и совсем иное – годами в чужой квартире находиться. Самого замечательного человека рано или поздно раздражать начинает. Я предпочитаю не доставать родственников без причины и не сидеть у них на шее.

– Ну что ж, – продолжил следователь спокойно, вряд ли ожидал, что рухну с рыданиями на колени и примусь каяться в преступлении. Достоевский давно не в моде. Показал жестом мужику, чтоб вернул тело на место. – Пойдемте.

– Как это произошло? – спросил я за дверью.

– Мне бы тоже хотелось знать, – пробурчал он недовольно. – Только что приехавшая в страну девушка идет не в кафе, ресторан, музей, варьете, а на заброшенную стройку через три улицы. Там ее вполне профессионально бьют ножом, но предварительно она тоже наносит удар. Причем не как положено нормальной барышне – ногтями, а вполне основательно. Костяшки пальцев разбиты, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд.

– Не знаю, успели ли вы навести справки, – сказал я, теперь уже верно истолковав внимательный взгляд при знакомстве. Он искал на моей физиономии следы. Ссадину или что-то в этом роде, – только я много лет занимаюсь ОБО. И она тоже тренировалась, кое-что могла. До чемпионки далеко, но приложить была способна знатно даже здорового мужика.

– Это ведь еще хуже.

– Да, получается, подпустила к себе хорошо знакомого человека.

– Каковых в Москве, кроме вас и вашего дяди, нет.

– Или не вызывающего подозрения, – не стал я пытаться доказывать возможное присутствие некоего мне неизвестного типа. Предположения к делу не подошьешь. – Полицейского в форме, например. Или кого-то, мне неизвестного. Любовника, попутчика с поезда. Да мало ли…

Следак промолчал, всем видом намекая на высокий профессионализм, не нуждающийся в моих подсказках.

– Следов сексуального насилия не нашли?

– Нет, – ответил он не сразу. – Платье целое, под подол не лазили.

– Вы думаете, грабеж? – спросил я прямо. – Стала защищаться, бандит разъярился и пырнул ножом.

– Как одна из версий, имеет право на существование. Сумочка вывернута, кроме женской мелочи, ничего не оставили. Кстати, там на салфетке были записаны ваш телефон и имя.

– Это нормально. Записной книжки не имела и вечно писала на спичках, сигаретных пачках, салфетках. Потом найти важные номера или адреса не могла.

– Часы содрали…

– Patek Philippe, – сообщил машинально.

Опять этот подозрительный взгляд.

– Старый подарок, – сказал честно. Упоминать, насколько неновый, не обязан. До моего рождения уже были. – Так что номера не знаю, и чек не сохранился. Но видел их с детства. Дорогая вещь, и имеет смысл посмотреть у скупщиков.

– Кольцо с пальца сняли.

Почему-то кольца она редко носила, разве что обручальные. Скорее всего, не простое – оберег или сигналка. И это превращает и так подозрительную историю в очень плохую. Не просто опасность, а опасность, исходящая от кого-то из наших.

– Не помню вчера, – признался я.

– А серьги?

– Да обычные. Такая небольшая золотая овечка.

– От Cartier, – торжествующим тоном провозгласил следователь. – И ее не взяли. Странно для ограбления?

– Да. Хотя я, например, не понял, что известная фирма и стоит прилично, но золото…

– Вот именно!

В его голове мелькнуло смутное ощущение – ограбление изображается… Кто-то вполне профессионально убил, вывернул сумочку, украл наручные часы и при этом даже не подумал взять дорогие серьги. А это похоже на близких знакомых. Отводят подозрение.

– Тогда убийца мог искать нечто большее, что не удалось спрятать на теле под облегающим тонким платьем.