Дин Кунц - Избранные произведения. II том [Компиляция]

Генерал подумал, сидя в кабине, где ночная темнота была менее плотной, чем внизу, и наблюдая в свете прожекторов, установленных на вертолете, за драмой, разыгрываемой под ним, о том, что он и сам почти что Бог. Эта мысль доставила ему немалое удовольствие. Он вновь поднес микрофон ко рту и отдал распоряжение на борт вертолета, высадившего подрывников:

— Прикажите им поторопиться! Три человека секундой позже отреагировали на этот приказ, повторенный им невидимым командиром, находящимся в грузовом отсеке вертолета, — они лихорадочно засуетились. Через две минуты солдаты отступили от выглядевшей так естественно части горной вершины, посмотрели на часы и замерли в напряжении за секунду до того, как прогремел взрыв и осколки камня полетели внутрь и в сторону от них, открыв вход в крепость-Два.

Генерал совсем уже было собрался отдать приказ воздержаться от проникновения в глубь цитадели, пока он сам не высадится, чтобы лично возглавить группу, когда тяжеловооруженный робот-охранник — судя по всему, одно из звеньев в цепи защиты крепости — открыл огонь через взорванную дверь.

Трое взрывников упали, покатились в агонии, рухнули вниз с уступа с высоты семи тысяч футов и летели до следующего выступа, который с холодной жестокостью принял их на свои острые камни.

Стекла в иллюминаторах первого грузового вертолета разлетелись вдребезги, и пилот, находящийся внутри, завопил так громко, что генерал даже смог услышать его через свои наушники. Сам же вертолет штопором устремился вниз, врезался в горный склон, взорвался и, охваченный огнем, покатился по снегу, корежа деревья и поджигая их.

Не было необходимости отдавать приказ к отступлению. Все и так это сделали еще в тот момент, когда первые трое приняли на себя огонь.

— Гранату! — приказал генерал пилоту другого вертолета. Его личный геликоптер имел на борту минимум вооружения, и под рукой не было ничего такого, чтобы выполнить эту задачу самому.

Первый пилот повиновался.

Секунду спустя зев пролома вспыхнул слепящим глаза пламенем, и находившийся там робот-защитник рассыпался на части от жара и сотрясения. Вспыхнувшее яркое пламя тут же угасло, так как, кроме камня и металла, на пути огня ничего не оказалось.

— Пехоту вперед! — приказал генерал.

Другой вертолет, державшийся до сих пор на почтительном расстоянии от горы, тотчас же полетел к площадке, набирая скорость. Через десять минут группа из двадцати солдат Альянса, одетых в бронекостюмы, выстроилась перед обгоревшим входом в крепость-Два.

— На штурм! — распорядился генерал.

Солдаты вошли в проход.

Капитан авангарда пехотинцев следовал позади двух своих самых опытных солдат, облаченных в бронекостюмы, похожие на доспехи. Его всегда изумляла, когда он участвовал в операциях, покорность своих бойцов, их манера, с которой они с готовностью соглашались ринуться вперед даже тогда, когда это им наверняка грозило гибелью. Он покачал головой внутри просторного боевого шлема и ухмыльнулся. «Тупые зеленые щенки, пусть даже в возрасте тридцати лет и старше».

Справа внезапно дала о себе знать целая батарея тяжелых пневматических ружей — и один из шедших впереди солдат рухнул капитану под ноги, с полудюжиной стальных стрел, вонзившихся в него, несмотря на плотную сталь костюма. Второй оказался проворнее, он резко повернулся и влепил разрывную ракету в обнаружившую себя батарею, разнеся ее вдребезги, прежде чем прицелы успели взять на мушку его или кого-то другого.

— Трое вперед! — рявкнул капитан.

И трое послушно выступили вперед, чтобы занять место убитого.

Капитан подивился слаженности их движений. Да, Альянс знал, как обучать своих людей.

«Заставьте их считать себя винтиками, — вспомнилось ему. — Это то, что удержит их в строю. Если начнут думать или иметь свое мнение — сапогом под зад и долой эту сволочь из армии».

— Первый этаж сверху очищен, — доложил он по рации генералу несколько минут спустя. — Потери — один убитый.

Генерал задумался: кто же мог погибнуть и был ли это один из тех, кого он мог знать? В последнем он сильно сомневался. Самое лучшее — не замечать рядовых, так как они всего лишь винтики в сложном механизме армии. Этот капитан достаточно приятный парень — но, судя по всему, полный идиот. Сплошь и рядом генерал изумлялся покорности, с которой такие люди, как капитан, повиновались его приказам, даже зная, что это им ничего не сулит, кроме смерти. У большинства из них просто не было мозгов.

Он высадился из своего личного вертолета и вошел в крепость-Два, настороженно обследуя уже безопасный с военной точки зрения верхний ярус, предпочитая здесь дожидаться сообщения о том, что и следующий этаж очищен и признан безопасным.

В руке он держал книгу по мифологии.

Затем остановился перед телом мертвого солдата в бронекостюме, пронзенного стрелами из батареи пневматических ружей. Попинал ногой шлем, пока не показалось лицо убитого.

Оно не принадлежало к числу тех, что были ему известны.

Он подумал, что бы сделал, если бы это оказался один из его знакомых?

Да ничего.

Человек должен быть полным идиотом, чтобы согласиться занять место в авангарде пехоты.

А как можно всерьез огорчаться из-за смерти идиота?

Димосиане, как понял капитан, не ожидали, что их крепости будут обнаружены и подвергнуты штурму, так как, судя по всему, не слишком изощрялись, располагая свои защитные линии. В большинстве случаев легко можно было предугадать и вычислить, что они из себя представляют и где находятся. Конечно, были и неожиданности, как, например, на восемнадцатом уровне, считая от верхнего, когда оружие оказалось — впервые за все время — скрытым в потолке, и четверых недосчитались, пока все поспешно покидали зону огня. Но, во всяком случае пока, это было единственным серьезным уроном, если не считать убитого на верхнем ярусе.

Тем не менее он предпочитал держаться в стороне от основной группы и позади двух солдат, облаченных в бронекостюмы, находясь под их прикрытием. Капитан оглянулся назад на строй, чтобы убедиться, что самые последние, находящиеся в арьергарде пехотинцы не отстают и держатся начеку. Он никак не мог понять, какими же дебилами надо быть, чтобы согласиться идти последними, впрочем, в его сознании также не укладывалось — кем же надо быть, чтобы с готовностью занять место впереди остальных и стать мишенью для первых же выстрелов из засады. Оба этих места в строю были самыми опасными.

А рядовые в арьергарде с интересом наблюдали за капитаном все время, пока штурмовой отряд продвигался сверху вниз через крепость-Два. Если бы не военные доспехи на них, они бы не преминули шепотом отпустить на его счет немало шуточек.