Дин Кунц - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Виктор никому не доверял и создавал жизнь по чисто интеллектуальным, исключительно рациональным причинам. Жизнь из лаборатории со временем должна была заменить жизнь из чресл.

Приняв душ, Эрика открыла дверцу кабинки, взяла полотенце с ближайшей вешалки, ступила на коврик и обнаружила, что ей нанесли визит. Плеск воды и облака пара маскировали движения незваного гостя.

На коврике лежал скальпель. Из нержавеющей стали. Блестящий.

Наверняка один из скальпелей Виктора. Он хранил у себя несколько комплектов хирургических инструментов, приобретенных за время его двухсотлетнего крестового похода.

Виктор, однако, не мог положить скальпель на коврик у душевой кабинки. Не мог и никто из слуг. Здесь побывал кто-то еще. Незнакомец.

Ее окутывал горячий пар. И тем не менее она дрожала.

На выходе из морга Майкл попытался завладеть ключами от автомобиля, но за руль, как обычно, села Карсон.

— Ты ездишь слишком медленно, — заявила она ему.

— А ты ведешь машину слишком сонно.

— Я в порядке. На все адекватно реагирую.

— Да, конечно, но ты не полностью проснулась.

— Даже без сознания я не стала бы ездить так медленно, как ездишь ты.

— Знаешь, вот этого мне бы проверять не хотелось.

— Тебя послушать, так твой отец — инженер по технике безопасности или что-то в этом роде.

— Ты знаешь, что он — инженер по технике безопасности, — напомнил Майкл.

— А чем занимаются инженеры по технике безопасности?

— Следят за тем, чтобы другим безопасно работалось.

— Жизнь по определению небезопасна.

— Вот почему нам и нужны инженеры по технике безопасности.

— Тебя послушать, так безопасные игрушки были навязчивой идеей твоей матери, когда ты был маленьким.

— Тебе прекрасно известно, что она — аналитик безопасности производственных товаров.

— Господи, какое же занудное у тебя, должно быть, было детство. Неудивительно, что ты захотел стать копом, чтобы стреляли в тебя, а ты стрелял в ответ.

Майкл вздохнул.

— Все это не имеет ни малейшего отношения к тому, можешь ты садиться за руль или нет.

— Я не просто могу сесть за руль. Я — подарок Божий луизианским автострадам.

— Мне ужасно не нравится, когда ты ведешь себя, как сейчас.

— Я такая, какая есть.

— Ты просто упрямица.

— Да вы посмотрите, кто это говорит… Мужчина, который никогда не смирится с тем, что женщина может вести машину лучше, чем он.

— Половая принадлежность тут ни при чем, и ты это знаешь.

— Я — женщина. Ты — мужчина. Типично половая проблема.

— Проблема чокнутости, — возразил Майкл. — Ты вот чокнутая, я — нет, поэтому я должен вести машину. Карсон, право слово, тебе нужно поспать.

— Я смогу выспаться, когда умру.

В этот день они собирались встретиться с несколькими подругами Элизабет Лавенцы, которую нашли плавающей в лагуне с отрезанными кистями. После второй из этих бесед, в книжном магазине, где Лавенца работала продавщицей, Карсон пришлось признать, что недостаток сна отражается на ее способности задавать вопросы и воспринимать ответы.

— Ладно, мне действительно нужно поспать, — признала она, когда они вернулись к седану. — Но что будешь делать ты?

— Поеду домой, посмотрю «Крепкий орешек».

— Ты же смотрел его раз пятьдесят.

— С каждым просмотром он становится лучше. Как «Гамлет». Давай ключи.

Она покачала головой.

— Я отвезу тебя домой.

— Ты привезешь меня в опору моста.

— Если только ты этого захочешь. — Она села за руль.

Ему пришлось довольствоваться пассажирским сиденьем.

— Знаешь, кто ты?

— Подарок Божий луизианским автострадам.

— Кроме этого, ты завернута на контроле.

— Так ленивцы называют тех, кто много работает и любит, чтобы все было правильно.

— Так я теперь и ленивец? — спросил он.

— Я этого не говорила. Просто указала, по-дружески, что ты пользуешься их лексиконом.

— Только не гони.

Карсон придавила педаль газа.

— Сколько раз мать говорила тебе не бегать с ножницами в руке?

— Семьсот тысяч, никак не меньше. Но это не означает, что ты можешь вести машину в полусонном состоянии.

— Боже, ну и упрямец же ты.

— Ты неисправима.

— Где ты взял это слово? Диалоги в «Крепком орешке» будут попроще.

Когда Карсон остановила седан у тротуара перед его домом, он не сразу вышел из машины.

— Как ты поедешь домой одна?

— Я — старая гужевая лошадь. Найду дорогу с закрытыми глазами.

— Если бы ты тащила на себе машину, я бы не волновался, но ты собираешься ехать на ней с большой скоростью.

— У меня еще и пистолет, но об этом ты не тревожишься.

— Хорошо, хорошо. Поезжай. Но если впереди окажется водитель, который ездит медленно, прошу тебя, не надо в него стрелять.

Отъезжая, она видела в зеркало заднего обзора, что он стоит на тротуаре, с тревогой глядя ей вслед.

Вопрос о том, влюбилась ли она в Майкла Мэддисона, не стоял. Оставалось лишь разобраться, насколько глубоко и насколько безнадежно.

Не то чтобы любовь не отличалась от трясины, из которой человек хотел бы выбраться. Она не считала влюбленного утопающим или подсевшим на иглу наркоманом. К любви она относилась исключительно положительно. Просто считала, что еще не готова к ней.

Ей следовало думать о карьере. Об Арни. У нее оставались вопросы, связанные со смертью родителей. В данный момент в ее жизни не было места для страсти.

Может быть, место для страсти найдется, когда ей исполнится тридцать пять. Или сорок. Или девяносто четыре. Но не сейчас.

А кроме того, если бы она и Майкл улеглись в одну постель, им обоим согласно действующим в полицейском управлении правилам пришлось бы искать новых напарников.

В отделе расследования убийств Карсон нравились далеко не все. Так что ей в напарники могли определить какого-нибудь козла. А сейчас у нее не было ни времени, ни терпения притираться к новому напарнику.

Не то чтобы она всегда следовала должностным инструкциям. Не относилась к тем, для кого написанное на бумаге — высший закон.

Но правило, запрещающее копам трахаться с копами, а потом работать вместе, Карсон полностью одобряла. Его авторы определенно руководствовались здравым смыслом.

Карсон не всегда соотносила свои действия со здравым смыслом. Иногда, если ты человек и доверяешь интуиции, приходилось решаться на безрассудные поступки.

Иначе тебе следовало уйти из полиции и подыскать себе работу инженера по технике безопасности.

Если же говорить о том, кто человек, а кто нет, то следовало помнить о наводящем ужас незнакомце в квартире Оллвайна, который прямо заявил, что он — нечеловек, веря, что лишен человеческого статуса, появившись на свет не обычным путем — папа брюхатит маму, — а благодаря удару молнии, оживившему тело, собранное из частей других тел, принадлежащих преступникам.