Дин Кунц - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Он так же тихо ответил: «Заходи». Голос его долетел до нее только потому, что она прижалась ухом к двери.

Эрика нашла Джоко в гостиной, сидящим перед темным камином, как будто его согревало невидимое пламя.

— Ты слышал выстрелы? — спросила она, сев рядом.

— Нет. Джоко ничего не слышал.

— Я подумала, ты мог их услышать и испугался.

— Нет. И Джоко не жонглировал яблоками. Не Джоко. Не здесь, в этой комнате.

— Яблоками? Я не приносила тебе яблоки.

— Ты очень добра к Джоко.

— Ты хотел бы яблок?

— Лучше три апельсина.

— Апельсины я принесу тебе позже. Ты хочешь чего-нибудь еще?

Хотя некоторые гримасы уродливого лица тролля могли вызвать инфаркт у целой стаи волков, Эрика находила его милым. Если не все время, то иногда, как сейчас.

— Есть кое-что, кое-что особенное, чего я бы хотел, но это слишком много. Джоко этого не заслуживает.

— Если я смогу тебе это достать, то принесу, — заверила его она. — Так о чем ты?

— Нет, нет. Джоко заслуживает, чтобы его ноздри натянули на брови. Джоко заслуживает, чтобы он с силой ударил себя по лицу, чтобы он плевал на свои ноги, чтобы сунул голову в унитаз и спускал, спускал, спускал воду, чтобы к его языку привязали десятифунтовую кувалду, а потом бросили ее через парапет моста, вот чего заслуживает Джоко.

— Ерунда, — отмахнулась Эрика. — Какие-то странные у тебя идеи, мой маленький друг. Ты не заслуживаешь такого отношения, как не заслуживаешь, чтобы тебя кормили мылом.

— Насчет мыла я знаю больше тебя, — ответил он.

— Хорошо. И я собираюсь научить тебя испытывать чувство собственного достоинства.

— Что такое чувство собственного достоинства?

— Это значит любовь к себе. Я собираюсь научить тебя любить себя.

— Джоко терпит Джоко. Джоко не любит Джоко.

— Это так печально.

— Джоко не доверяет себе.

— Может, уже пора доверять?

Размышляя над ее вопросом, тролль облизал периметр безгубого рта.

— Давай скажем, что Джоко хотел нож.

— Для чего?

— Давай скажем… чтобы отрезать ногти на пальцах ног.

— Я могу принести тебе маникюрные ножницы.

— Давай просто скажем. Давай просто скажем, что Джоко хотел нож, чтобы отрезать ногти на пальцах ног, и давай скажем, что дело срочное. Ногти на пальцах ног… видишь ли, их нужно отрезать немедленно, немедленно, или пропадет вся надежда. Вот и давай скажем, что Джоко поспешил куда-то, допустим, на кухню, чтобы взять этот нож. А потом происходит то, что всегда происходит. Давай скажем, что Джоко приходит на кухню и видит… бананы, да, именно это он видит, вазу с бананами. Ты успеваешь за мыслью Джоко?

— Да, успеваю, — кивнула Эрика.

Успевать за его мыслью удавалось не всегда, иногда он просто говорил что-то бессмысленное, но Эрика видела, что все это очень важно для Джоко. Она хотела понять. Она хотела успевать за его мыслью, мыслью своего тайного друга.

— Итак, — продолжил Джоко, — Джоко проходит весь путь до кухни. Это долгий путь, потому что дом такой большой… этот воображаемый дом, о котором мы говорим. Он находится где-то еще, например, в Сан-Франциско, большой дом. Джоко нужно срочно отрезать ногти на пальцах ног. Если он не отрежет, все будет кончено . И тут Джоко видит бананы. И в следующую секунду Джоко жонглирует бананами, прыгая по кухне в Сан-Франциско. Прыгая, или кувыркаясь, или накручивая пируэты, или делая еще что-то глупое, глупое, глупое. Джоко забывает о ноже, а потом уже поздно отрезать ногти на пальцах ног, слишком поздно, пальцы ног ушли, Джоко опять лажанулся, все кончено, это конец ВСЕМУ!

Эрика похлопала его по бородавчатому плечу.

— Все нормально. Все хорошо.

— Ты понимаешь, о чем говорит Джоко?

— Да, понимаю, — солгала Эрика. — Но я бы хотела какое-то время подумать о том, что ты сказал, день или два, может, неделю, прежде чем дать ответ.

Джоко кивнул.

— Это справедливо. Джоко слишком уж много нагрузил на тебя. Ты так хорошо слушаешь.

— А теперь давай вернемся к чему-то особенному, что ты хотел бы, но думаешь, что не заслуживаешь, — предложила Эрика.

Умильное выражение вернулось на его лицо, что очень устроило Эрику, огромные желтые глаза засверкали от радостного волнения.

— Ты и представить себе не можешь, как Джоко хочет получить шутовской колпак.

— Какой шутовской колпак?

— Любой, лишь бы он был очень забавным.

— Этой ночью я тебе шутовской колпак не найду.

Он пожал плечами.

— Когда угодно. Если найдешь. Джоко… он его не заслуживает.

— Да, ты говорил. Но я обещаю, что за день-другой найду шутовской колпак и принесу тебе.

Несмотря на трудности, с которыми могла столкнуться Эрика в поисках шутовского колпака, ее авансом вознаградила благодарность, которую она увидела в его глазах, блеснувшие в них слезы счастья.

— Ты — такая добрая женщина. Джоко поцеловал бы тебе руку, только не хочет вызывать у тебя отвращения.

— Ты — мой друг, — и она протянула руку.

Прикосновение безгубого рта оказалось еще более неприятным, чем предполагала Эрика, но она бровью не повела, наоборот, улыбнулась.

— Спасибо тебе, мой милый друг. А теперь, я надеюсь, ты сможешь кое-что для меня сделать.

— Джоко почитает тебе книгу. Две книги сразу, и одну — сзаду наперед!

— Ты почитаешь мне позже. Сначала я хочу узнать твое мнение по одному делу.

Тролль схватил стопы руками, принялся раскачиваться взад-вперед.

— Джоко ни о чем ничего не знает, кроме ливневых канав, крыс и жуков, но он попытается.

— Ты — Джонатан Харкер, или был Харкером, не важно. Поэтому ты знаешь, как скудна эмоциональная жизнь Новых людей. Если говорить об эмоциональных реакциях, то у них эти реакции сводятся к зависти, злобе и ненависти, единственным эмоциям, которые можно обратить на себя. И они не могут вести к надежде, поскольку Виктор говорит, что надежда ведет к стремлению обрести свободу, к неповиновению и мятежу.

— Джоко теперь другой. Джоко чувствует много большого и хорошего, и очень этому радуется.

— Да, я заметила. В любом случае, у меня нет необходимых знаний или кругозора, чтобы понять, почему такой гений, как Виктор, создал Новых людей именно такими. Только я, его жена, отличаюсь от остальных. Мне ведомы унижение и стыд… которые странным образом ведут к надежде, а надежда — к нежности.

Тролль, по-прежнему держась руками за стопы и раскачиваясь, поднял голову, посмотрел на нее.

— Ты — первая, из Новых людей или из Старых, кто обошелся с Джоко по-доброму, — и из его глаз покатились слезы.

— Я надеюсь на многое, — продолжила Эрика. — Я надеюсь день ото дня становиться лучшей женой. Я надеюсь увидеть одобрение в глазах Виктора. Если со временем я стану хорошей женой и больше не буду заслуживать взбучки, если со временем он начнет ценить меня, я попрошу его позволить и другим Новым людям иметь надежду. Я попрошу Виктора дать им лучшую жизнь, чем та, что у них сейчас.