Алексей Макаров - Ангелами не рождаются. Книга 1 [litres]

Соня вышла из кафе на улицу. Такой улицы она не видела даже на праздничных открытках! Там другие цвета добавляли в палитру, а тут? Белая-белая, под белым небом, с белыми фонарными столбами, белыми часами, белыми витринами магазинчиков под трехэтажными домиками с низкими черепичными крышами, тоже белыми. Так и хотелось назвать ее улицей Вечного Рождества. В марте…

А дальше – только полет, показавшийся приятной вечностью, в конце которой – круглое окошко маленькой каморки и мужчина в нарукавниках, но совсем не похожий на бухгалтера, скорее на кладовщика – хмурого и придирчивого, источника разных ворчалок. И точно, на каморке серебристыми прописными буквами вилась надпись: «Кладовая». Оттуда сердито спросили:

– Ну, чего смотришь? За одежку будешь расписываться?

Ее, растерянную и облаченную в несуразное молочное платье, тихо окликнули:

– Привет, Градова.

Оглянувшись, Соня не поверила глазам. Перед ней смущенно замер тот самый без вести пропавший Игорь Строчкин. Парень из спасительного вихря, только сильно осунувшийся. «Не кормят его, что ли, или переболел чем?» – предположила Соня, пытаясь унять дрожь и бешеный ритм сердца.

– Привет! Я правда не сплю? – решила уточнить она.

– Правда, – ответ Игоря ее совсем не успокоил.

– Ты какими судьбами здесь? – Соня зачем-то задала вопрос, но который не ожидала получить развернутого ответа.

– Теми же, что и ты.

– Тоже через белое кафе? – вспомнила Соня свое приключение.

– В кафе меня не приглашали, – растерялся Игорь. – Мне двое отморозков «помогли»… Точнее, один. Чик-чик, и все…

– Это как – «чик-чик»? – не поняла Соня.

– Убили меня… – припечатал он ее двумя простыми словами.

– Что? – спросила Соня севшим от изумления голосом.

– Не предусмотрел всех рисков, когда маленькую девочку спасал: надругаться над ней хотели или чего похуже, – подтвердил факт своей смерти Игорь. – Представь только, у тебя ребенок, которого ты отпустила погулять на улице, а обратно не дождалась, потому что им заинтересовался кто-то больной на голову или еще хуже – безжалостный торговец органами. Преступно отстраняться от подобных зверств, иначе духовно выродимся уже на Земле, и поднимать сюда нечего будет, кроме бесполезной оболочки.

– На Земле? – растерянно спросила Соня и тут же выпалила: – А где же мы сейчас? В космосе?

– В другом пространстве, – ответил Игорь, понимая, что может психологически травмировать девушку. – Не буквально в облаках над Землей, а в незримом для людей измерении. Но облака здесь тоже есть! Перистые, кучевые. Понимаешь, существует много уровней бытия, но доступ к ним очень непрост.

– Везде все сложно, но ты так спокойно говоришь о собственной смерти? – Соня пыталась сопоставить получаемую информацию. – Выходит, я тоже мертва?

– Тебя просто выдернули с Земли, но живую. Скорее всего, использовали Белый кластер. Такой кусок пространства, содержащий комфортный буфер Перехода. Представляю, сколько энергии со щита сняли, чтобы тебя сюда переправить, значит, ты очень важна для Небес.

– Буфер, кластер, переходы… – помотала головой Соня. – Совсем запутал: ты мертвый, а я с тобой разговариваю как с живым, а я – живая, но такое чувство, что умерла. В чем подвох?

– В предназначении, – с грустью произнес Игорь. – Раймонд Моуди не просто так написал книжку о посмертном опыте переживших клиническую смерть. Кое-что ему приоткрыли, чтобы отдельные личности задумались о распространяемом мифе конечности жизни. Но в книжке говорится только о «предбаннике» врат межпространственного аэропорта – «хаба» на местном языке, только без самолетов и взлетно-посадочных полос. Если человеку не время СЮДА стартовать, то заглушка «предбанника» не даст пройти дальше тоннеля с ярким светом. А проекцию родственника иногда демонстрируют, чтобы сгладить эффект от нетипичных переживаний. Люди же все разные. Кто-то и в Преисподней все философски воспринимает, а кто-то при виде половины белого крыла инфаркт заработает… Ладно, не смотри на меня так, скоро сама во всем разберешься.

– У меня настоящий взрыв мозга! – призналась Соня. – Я тебя слушаю, а глубоко внутри обреченно шепчу: «Наверное, я схожу с ума…»

– Не сходишь ты с ума… – медленно проговорил Игорь. – Думаю, ты уже начала осознавать, что мир совсем не так устроен, как это желают преподнести обществу некие ученые мужи. Но пока ты сама себе боишься в этом признаться. Слишком много в нас сидит навязанных стереотипов с ярлыками: «можно», «нельзя», «существует», «не существует», «все решено до нас», «ничего нельзя изменить»…

– Можно еще вопрос? – не успокаивалась Соня, пытаясь одновременно впитать пока еще невообразимую информацию. – Ты тоже летел в теплом воздушном потоке, не понимая, когда закончится полет?

– Полета я не помню, сразу здесь в себя пришел…

Если бы Игорь знал, как долго его лечили в Клинике Небесного города, прежде чем пробудить и поставить перед окном кладовщика. В теле Игоря, получившем тринадцать ножевых ранений, отчаянно билась испуганная душа, желая поскорее выйти… Без местных врачей Игорь продолжил бы путь исключительно тонкоматериальной структурой.

– Познакомились уже? – за спиной, как всегда, внезапно возник Михаэль. – Мне с Соней поговорить нужно или договорить, что правильнее.

– Ой, а вы тот самый, из кафе… – открыла рот Соня и поняла, что прозвучало это несколько глупо. Как будто не было белоснежной карусели, а стоящий перед ней франт вернулся допить свой кофе.

– Ты права, тот самый Михаил, – согласился архангел. – И прошу ко мне. А этот нетерпеливый отрок, встретивший тебя раньше всех, немного подождет. Хотя, знаю, попытается подслушивать…

– Подслушивать низко! – возмутился Игорь.

– Да-да, но разные бывают ситуации… – туманно ответил Михаэль, взяв Соню под ручку и уводя в сторону своего кабинета.

Соня непонимающе пожала плечами и слегка улыбнулась Игорю, которому показалось, что ни в одном пространстве ничего теплее этой улыбки не существует.

Кабинет Михаэля показался Соне излишне просторным: высота потолка позволяла любому гиганту почувствовать себя карликом. Через окна все снова виделось белым-белым, и только кое-где проглядывали из облаков острые шпили зданий. В кабинете стояла плетеная мебель, как в номере отеля на тропическом берегу. Оставалось взять солнцезащитный крем, полотенце и выйти к океану. Но упомянутые Игорем перистые и кучевые облака намекали, что до побережья лететь и лететь (или быстро падать).

Соню удивил монитор на столе Михаэля запредельным количеством дюймов. На «Мак» глаз в небесный мир похож не был, но выглядел значительно белее. От белого цвета у Сони уже в глазах чернело.