Василий Криптонов - Гром гремит дважды [СИ]

— Видишь ли, Лей, — мягким голосом заговорил Джиан, — мой дорогой друг Тао не платил мне, когда у него были перчатки. Я подумал, что, может быть, он заплатит, когда у него их не будет.

Джиан виновато развёл руками и сделал маленький шаг вперёд. Я, будто не заметив этого, повернул голову и нашёл взглядом виновника торжества.

— Тао, — позвал я. — Как скоро ты вернёшь долг, если он отдаст тебе перчатки?

Тао таращил на меня глаза. По его переносице скатилась маленькая капелька пота. Подумав, он выдавил:

— До конца года.

— Даёшь слово?

— Да. Я даю слово, — закивал Тао.

Я перевёл взгляд на Джиана.

— Слышишь? Он обещает.

Джиан фыркнул:

— Что стоят его обещания?

— А что смысла, если его каждый вечер будут кидать в консерваторию, потому что он не может нормально работать? Он не сумеет оставлять тебе лекарство. Вчера ты мог получить таблетку, но вместо этого её не получил никто. В чём выгода? — Я развёл руками и бросил на пол лопату.

Слово «выгода» не было для Джиана пустым звуком. Он явно задумался. Но задумчивость не помешала ему идти ко мне, я ведь остался безоружным. Я быстро поднёс правую руку к левому рукаву, не сводя взгляда с Джиана. Он остановился вновь. Ему бы не хватило скорости повалить меня, если бы у меня в рукаве оказался, скажем, нож. Не знаю, как насчёт других борцов, но Джиан соображал, что такое настоящая битва. И, кажется, даже понимал, что лучшая битва — та, которой не было.

Лев рычал и бил хвостом.

Поковырявшись в подвёрнутом рукаве куртки, я достал оттуда таблетку и, сжав её между большим и указательным пальцами, показал борцу.

— За вчерашнее, — сказал я. — Вечером Тао отдаст ещё одну. Так, Тао?

Тао едва заметно скривился, но кивнул.

— Вслух скажи, — потребовал я.

— Да, — буркнул Тао. — Вечером принесу ещё.

Джиан смотрел на таблетку, на меня. Он думал. Лев переводил взгляд с куска мяса на дрессировщика. Кусок мяса — вот он, вкусно пахнет. А дрессировщик бегает, бьёт кнутом, орёт. Да может, и не вкусный вовсе.

Джиан растянул губы в улыбке и протянул руку раскрытой ладонью вверх. Опасный момент.

Я приблизился, положил таблетку на ладонь. Она немедленно сжалась в кулак. Я больше на неё не смотрел, уставился в грудь Джиана.

Борец медленно засунул таблетку в жёлтый пояс. А потом подчёркнуто медленно похлопал меня по плечу.

— Вот видишь, Тао? — Джиан повернулся, приобняв меня, как старого приятеля. — Лей новенький, а уже понимает, как правильно жить в Цюане. Учись у него. В юном теле живёт мудрый дух.

Джиан стукнул меня кулаком по плечу.

Лев сожрал мясо.

По небогатой мимике Тао я прекрасно видел, что его буквально выворачивает от того, как Джиан распределил роли. Это я новенький, я должен учиться у него, у Тао. Он хотел быть авторитетом в моих глазах, но упал лицом в грязь. Что ж, тоже полезный опыт, если, конечно, Тао захочет извлечь из него урок.

Ещё раз хлопнув меня по плечу, Джиан двинулся к выходу из цеха. Я повернулся:

— А перчатки?

— А, да, — остановился Джиан. — Чуть не забыл. Держи, Тао. Не теряй больше, в другой раз может найти какой-нибудь бесчестный человек и не отдаст.

Он вытащил из-за пояса скомканные грязные перчатки и бросил в сторону Тао. Тот попытался поймать, но рано взмахнул руками — перчаточный комок упал в стружку. Тао пришлось наклоняться. Джиан, посмеиваясь, ушёл.

Я поднял лопату и — вовремя.

— Что застыли? — громыхнул Шен, образовавшись, будто по мановению волшебной палочки. — Работа-работа-работа! — Он захлопал в ладоши.

Тао торопливо натянул перчатки, схватил лопату. Мы с ним лишь раз встретились взглядами, наклонившись над осточертевшими берёзовыми чурками. Я сосредоточился на работе, а он — на своих переживаниях. Рабочий день продолжался.

Судя по внутреннему ощущению времени, работали мы часа четыре, может, пять. Потом зазвенел звонок. Я сразу же бросил лопату, хотя с чурки оставалось счистить буквально пару квадратных сантиметров коры. Если перевыполнение плана не даёт никаких бонусов — чего ради стараться? Становиться величайшим мастером-корочистом я уж точно не собираюсь.

Как и вчера, все повалили к выходу. Тао дулся, я не делал попыток с ним «помириться». Не ребёнок, разберётся, что к чему. То же, кстати, и меня касается. Я схватывал всё на лету, и ничья помощь мне не требовалась.

Вышли во двор, остановились, как вчера вечером. Сегодня я заметил, что девчонки идут с разных сторон. Одни — тоже из цеха, но из какой-то другой двери, а другие — из крыла напротив. Среди них я заметил и Ниу. Она махнула мне рукой, я кивнул.

Она мне помогла, я принял помощь. Значит, теперь за мной должок. Подумаю, как его вернуть. Долги нужно возвращать, причём, той же монетой, которой брал. Иначе от тебя потребуют чего-то другого, и ты не почувствуешь себя вправе отказать.

От Тао потребовали унижений, и он унизился. Я же прекрасно видел, чего может от меня «потребовать» Ниу, и от всего сердца этого не хотел. А почему? Вот этого я не знал. Но никакого желания приближать к себе кого бы то ни было не испытывал.

Появился воспитатель с шокером. Они вообще тут сменяются хоть иногда? Или этот такой трудоголик, что ему день без шокера — как обед без еды?

Через приоткрывшиеся ворота — я не успел заметить, что там, за ними, — вошли уставшие парни в ифу разного цвета. Вчера я их не заметил. Либо они пришли раньше, чем мы закончили, либо я был слишком невнимателен. Наверняка это те, кто занимаются распилом.

Убедившись, что все собрались, воспитатель что-то сказал и махнул рукой, после чего зашагал в сторону столовой. Мы потянулись следом, пропустив вперёд борцов. Ниу не сумела ко мне протолкаться, я тоже этому не способствовал.

В столовой больше не тупил, прошёл к столу и уселся на то же место, на котором сидел вчера. Слева плюхнулся Пенг, справа внезапно сел Тао. Я покосился назад и увидел, как Ниу, недовольно поджав губы, прошла мимо.

Передо мной стояла миска с супом. Взяв палочки, я стал торопливо вылавливать кусочки овощей. Мяса опять не было. Да уж, на такой пище можно разве что не сдохнуть. И, скорее всего, слова Тао о том, что борцы могут взять любую девушку, больше относятся не к заведённым порядкам, а к физическим возможностям. Возраст возрастом, но после дня работы на износ и такой вот еды в постель хочется повалиться в гордом одиночестве. А может, я так думаю просто потому, что предыдущую ночь не спал. Остальные, вон, ничего, сидят, болтают, пересмеиваются.

— Спасибо, — послышалось справа.

— Я не повар, — усмехнулся я в ответ. — На кухне спасибо скажешь.

Рядом с миской лежала лепёшка. Точно такие же передала мне Ниу утром. Утаила с завтрака? Вряд ли, лепёшек-то было — три штуки. Скорее всего, Ниу имеет отношение к кухне. Наверняка там работают такие же «ученики», как везде. Не держать же повара на зарплате. Раз существует такое место, значит, экономят на всём.