Лоис Буджолд - Избранные произведения. II том

— Стало совсем жарко, — сказал Даг. — Лучше мне заняться собаками. — Рука Фаун скользнула по его рубашке и упала, когда он с кряхтением поднялся на ноги. — Ты тут отдохни еще. Нет, не вставай…

— Тогда принеси мне корзину с рукоделием. И твою рубашку и рукав от нее, если они уже высохли. Я не привыкла сидеть без работы в руках.

— Чинить мою рубашку — не твоя работа.

— Это не мои дом, еда, вода и постель тоже. — Фаун откинула с глаз спутанные кудри.

— Хозяева этой фермы в долгу перед тобой за Злого. Тебе причитается и ферма, и все, что тут есть.

Фаун переплела пальцы и сурово взглянула на Дага. Тот сдался.

— Хорошо. Корзину принесу. Но только не скачи тут, пока я не вижу, слышишь?

— Кровотечение уменьшилось, — сообщила Фаун. — Может, после того первого, сильного, все быстро закончится.

— Будем надеяться. — Даг ободряюще кивнул Фаун и отправился в дом за корзиной.

Фаун посмотрела вслед Дагу, огибавшему сарай, потом склонилась над корзиной с рукоделием. Перебрав содержимое, она выбрала несколько предметов, с починкой которых могла справиться. Было неприятно нарушать порядок, заведенный другой женщиной, но Фаун рискнула взяться за самые поношенные и рваные вещи. Например, вот за это покрытое пятнами детское платьице. За работой Фаун размышляла, сколько народу жило на ферме и куда они делись. Было очень неприятно думать о том, что она, возможно, чинит одежду кого-то, кого уже нет в живых.

Примерно через час Даг вернулся. Он направился к колодцу, снял тесную позаимствованную рубашку и принялся мыться куском коричневого мыла; глядя на него, Фаун подумала о том, что работа на жаре была вонючей и неприятной. Она с трудом представляла себе, как ему удавалось одной рукой управляться с лопатой… очень медленно, конечно. Впрочем, ведро из колодца он вытащил достаточно ловко. Налив воды в поилку для лошадей, он вымылся в ней, а под конец просто сунул голову в ведро с водой и встряхнулся, как собака. Полотенца, чтобы вытереться, у него не было, но, наверное, влага давала ощущение желанной прохлады. Фаун представила себе, как вытирает Дагу спину, как проводит пальцами вдоль сильных мышц. Вот и говори о том, чтобы держать руки занятыми… Даг не возражал, когда она накануне обмывала ему руку, но это было медицинской процедурой. Фаун понравилась рука Дага — сильная, с длинными пальцами и квадратными ногтями.

Даг присел на ступеньку крыльца, взял у Фаун свою зашитую рубашку и благодарно улыбнулся. Сначала он было закатал рукава, но тут же снова опустил. Солнце уже почти касалось верхушек деревьев — там, где дорога уходила в лес. Потянувшись, Даг спросил:

— Проголодалась, Искорка? Тебе следует поесть.

— Немного. — Фаун отложила работу. — Тебе тоже следует. — Может быть, она сможет сидеть у кухонного стола и на этот раз помочь с готовкой…

Неожиданно Даг выпрямился и стал всматриваться вдаль. Кобыла в дальнем конце пастбища тоже подняла голову и насторожила уши.

Через минуту из-за деревьев показалась странная процессия. Пятеро мужчин, один верхом на крестьянской лошадке; трое других тянули за веревки упирающихся коров, а высокий паренек с палкой не давал разбежаться полудюжине блеющих овец.

— Похоже, кто-то вернулся домой, — сказал Даг. Прищурившись, он смотрел на вышедших из лесу, но больше никто оттуда не появился. — Только дозорных так и нет. Проклятие!

Не говоря больше ни слова и не спуская глаз с приближающихся мужчин, он опустил рукав на левой руке так, чтобы культя не была видна… но не правый рукав, с замиранием сердца заметила Фаун. Всякое оживление покинуло лицо Дага, остались только внимание и решительность.

Крестьяне заметили пару на крыльце к тому моменту, когда свернули с дороги, решила Фаун, судя по тому, что остановились и пораженно уставились на незнакомцев. Жилистый старик на лошади так там и остался, а парнишка, подчиняясь его жесту, снял несколько жердей и загнал овец и коров на пастбище; первые животные сначала упирались, но скоро принялись жадно щипать траву, и остальные присоединились к ним уже охотно. Взрослые мужчины осторожно двинулись к дому, сжимая в руках, как оружие, кто вилы, кто мотыгу, кто большой разделочный нож.

— Если эти ребята отсюда, они пережили нелегкие деньки, — сказал Даг, и Фаун не поняла — предостерегает он ее или просто делится наблюдениями. — Не дергайся и помалкивай, пока они не убедятся, что я им ничем не угрожаю.

— Как они такое могут подумать! — возмущенно фыркнула Фаун, выпрямилась, туже обернула вокруг себя слишком свободное для нее платье и сурово нахмурилась.

— Ну, всякое случалось. В прошлом иногда разбойники выдавали себя за дозорных. Обычно мы предоставляем крестьянам самим разбираться с разбойниками, но таких, если поймаем, мы не щадим. Фермеры не всегда умеют отличить… Думаю, с этими мы договоримся и все будет в порядке, как только они перестанут нервничать.

Даг остался сидеть на ступеньке крыльца, хотя тоже выпрямился, когда мужчины подошли поближе. Его правая рука поднялась к виску — он то ли приветствовал прибывших, то ли просто чесал голову; в любом случае угрозы в этом жесте не было.

— Добрый вечер, — проговорил он.

Мужчины медленно приближались, явно готовые и напасть, и обратиться в бегство по малейшему поводу. Самый старший из них, коренастый здоровяк с сединой в волосах, сжимая в руках вилы, вышел вперед и бросил на Фаун растерянный взгляд. Она улыбнулась и помахала рукой.

На всякий случай решив соблюдать вежливость, здоровяк буркнул:

— Здорово. — Опершись на вилы, он продолжал более сурово: — Кто вы такие и что здесь делаете?

Даг кивнул ему и ответил:

— Я из отряда дозорных Мари Редвинг. Нас вызвали с севера пару дней назад, чтобы разделаться с вашим зловредным привидением. А это мисс Софилд. Ее вчера схватили на дороге подручные того зловредного привидения, за которым мы охотились; она при этом пострадала. Я рассчитывал найти здесь кого-нибудь, кто ей поможет, но вы все отсутствовали. Не по своей воле, как я понимаю.

Очень многие важные подробности он опустил, заметила Фаун, но решила поправить его только в одном:

— Блуфилд, — сказала она. — Меня зовут Фаун Блуфилд.

Даг оглянулся через плечо; брови его поползли вверх.

— Ах да, верно.

Фаун попыталась ободрить крестьян и мягко спросила:

— Это ваша ферма?

— Ага, — кивнул здоровяк.

— Рада, что вы вернулись. Все в порядке?

Выражение благодарности сменило уныние на лицах всех мужчин.

— Ага, — снова кивнул предводитель и шумно выдохнул воздух. — Слава богам, никого из нас эти… эти твари не прикончили.

— Нам еще повезло, еле уцелели, — пробормотал русоволосый мужчина, судя по семейному сходству, брат или кузен здоровяка.