Лоис Буджолд - Избранные произведения. II том

Уголок рта Дага пополз вверх.

— Более или менее.

К тому времени, когда фермерша спустилась вниз, из сарая пришел ее сын Тад, и после некоторого раздумья женщина послала их с Дагом убирать разбитые стекла и мусор вокруг дома. Оглядев еще раз кухню, Петти спустилась в подвал и принесла оттуда несколько банок с припасами, чтобы приготовить ужин. Теперь она выглядела приободрившейся. Расставив банки на столе — Фаун почти слышала ее мысли: сколько едоков и сколько нужно еды на ужин, — Петти, нахмурив брови, повернулась к Фаун.

— Нужно уложить тебя в настоящую постель. Думаю, подойдет комната Берди, после того как Таг выметет стекло, — в остальном она не очень пострадала. — Помолчав, Петти, понизив голос, поинтересовалась: — Этот парень, дозорный, правду о тебе рассказал?

— Да, мэм, — кивнула Фаун.

На лице женщины все еще было написано подозрение.

— Ручаюсь, те царапины на лице он получил не от глиняного человека.

Фаун непонимающе посмотрела на Петти, потом сказала:

— Ах вот ты о чем… Да, это моя вина, только все вышло случайно. Я сначала приняла его за еще одного разбойника. Мы быстро разобрались, что к чему.

— Эти Стражи Озера — странный народ. Говорят, занимаются черной магией.

Фаун приподнялась, опираясь на локоть, и с горячностью сказала:

— Если так, ты должна им быть за это благодарна. Зловредные привидения хуже. Уж я-то видела — ближе, чем тебя сейчас. Что бы дозорные ни делали, чтобы их извести, я все одобрю!

Петти явно одолевали мрачные мысли.

— Так что… это зловредное приведение тебе навредило?

— Вызвало выкидыш, хочешь ты сказать?

— Ага. Потому что девки не выкидывают просто потому, что их поколотили, или они свалились с лестницы, или еще что. Видала я таких, которые пробовали… из них просто получались мамаши в синяках.

— Да, — коротко кивнула Фаун. Или это были слишком настырные вопросы? Пожалуй, нет, решила она. Даже Даг давал кое-какие объяснения — ровно столько, сколько нужно, чтобы удовлетворить любопытство и не вызвать новых вопросов. — Он был мерзкий. Хуже даже, чем глиняные люди. Похоже, Злые убивают все, чего касаются. Ты потом сходи посмотри на его логово. Лес засох на милю вокруг… Не знаю, сколько потребуется времени, чтобы он снова вырос.

— Хм-м… — Петти деловито открывала банки и нюхала содержимое — не испортилось ли. Кусочки воска она извлекала, чтобы потом растопить и использовать снова. — Те глиняные люди были хуже некуда. Накануне того дня, когда нас пригнали в лагерь, туда попала женщина с больным мальчуганом. Она стала требовать, чтобы ей позволили сходить за помощью. Уж как она молила и рыдала, чтобы их упросить… Только глиняные люди просто убили ее малыша… и съели. К тому времени, как мы попали туда, несчастная мамаша была совсем не в себе, да и остальные тоже. Даже разбойники, хоть я и не думаю, что они были в своем уме, вроде как смутились.

Фаун передернуло.

— Даг говорил, что глиняные люди едят своих пленников. Я сначала не очень-то ему верила… до тех пор, пока… — Фаун распрямила плечи. — Стражи Озера охотятся на этих тварей. Они их ищут.

— Хм-м… — снова буркнула Петти. Она хмурилась, пытаясь приготовить ужин, как обычно, и не находя посуды. В конце концов, как и Фаун раньше, она стала импровизировать. После долгого молчания она добавила: — А еще говорят, что Стражи Озера могут заморочивать людям головы.

— Послушай, ты! — Фаун резко приподнялась и бросила на Петти сердитый взгляд. — Я уже говорила — этот дозорный спас мне жизнь. По крайней мере дважды. Нет, трижды: я истекла бы кровью в лесу, если бы он погиб в схватке. Он сражался с пятью глиняными людьми разом! И всю прошлую ночь он ухаживал за мной, когда я от боли и пошевелиться не могла, и без звука выносил кровавые тряпки… и кухню твою он убрал, и забор починил, и похоронил ваших собак в тенистом местечке в лесу… а ведь ничего этого делать он не был обязан. — «И его сердце разрывается, когда он — вспоминает о водяных лилиях». — Я видела, как этот человек с одной рукой сделал больше добра в один день, чем любой другой с двумя руками за неделю. И вообще… Если он заморочил мне голову, то изрядно потрудился для этого!

Фермерша выставила вперед руки, словно защищаясь от этой яростной атаки, и усмехнулась.

— Хватит, хватит, я сдаюсь, девонька!

— Ух… — Фаун снова вытянулась на спине. — Вот и нечего тебе твердить «говорят».

— Хм-м… — Улыбка Петти быстро погасла, но что бы ее ни печалило, Фаун она о том говорить не стала.

Фаун смирно лежала на своем ложе, пока сумерки не заставили мужчин вернуться в дом. После этого Таду было велено унести пуховые перины, и на их месте на кухне был установлен стол на козлах. Наскоро сооруженные скамейки — доски на чурбаках — заменили отсутствующие стулья. Петти сообщила Дагу, что, по ее мнению, Фаун может без последствий посидеть за ужином. Поскольку в противном случае Петти пришлось бы отнести ей еду в постель, устроенную где-нибудь в укромном уголке, Фаун решительно поддержала эту мысль.

Ужин был обильным, хоть и простым; кухня освещалась огарками свечей и огнем очага, разожженным, несмотря на долгий и теплый летний день. Сразу после ужина все, а не только она одна, решила Фаун, отправятся в постель. В кухне было жарко, и разговор сначала был вялым и касался только практических вещей. Все устали, и умы были полны воспоминаниями о недавно перенесенных бедах. Поскольку все вынужденно ели руками, некоторая неуклюжесть Дага не бросалась в глаза, как с удовлетворением отметила Фаун. Хоть можно было ожидать, что отсутствие протеза мешает ему, однако девушка заметила, что он старательно скрывает свое запястье под столом. Даг говорил только, чтобы побудить сидящую рядом с ним Фаун хорошенько поесть, но уж этого-то он требовал от нее неукоснительно.

— Спасибо, что помог Таду со всем этим разбитым стеклом, — сказала ему фермерша.

— Невелик труд, мэм. По крайней мере теперь вы все сможете ходить, не опасаясь пораниться.

— Я помогу тебе вставить новые стекла, Петти, — предложил Сасса, — как только все немного образуется.

Женщина бросила на зятя благодарный взгляд.

— Спасибо тебе, Сасса.

— Промасленная бумага на окнах была вполне хороша в мое время, — проворчал дедушка Хорсфорд.

На это его седовласый сын ответил только:

— Возьми еще лепешку, папаша. — Земля могла все еще принадлежать старику, по крайней мере формально, но всем было ясно, что хозяйка в доме — Петти.

Разговор — это, на взгляд Фаун, было неизбежно — скоро вернулся к недавно пережитым бедам. Даг, который казался Фаун усталым, был неразговорчив. Она заметила, как он четыре раза подряд прибег к своему любимому трюку — ответил вопросом на вопрос. Так продолжалось до тех пор, пока Сасса, вздохнув, не заметил: