Вадим Булаев - Зюзя. Книга вторая

– Нет, это нельзя забыть – собравшись с духом, выдохнул я самый понятный для разумной аргумент. – Но и вести войну мы вряд ли сможем, силёнок у нас маловато. Тех, кто это здесь сотворил – однозначно больше. Думаю, нам необходимо их найти, собрать информацию и передать её в город. Там специалистов по наведению порядка вполне хватает. Придут и разберутся, и накажут. Как-то так.

Про способ передачи я тактично умолчал просто потому, что пока и сам не представлял, как это сделать.

Доберман не успокаивалась.

– Зачем? Они не твоя семья.

Теперь настала моя очередь задуматься. Не в самом ответе, нет. Тут я внутренне чувствовал, что поступаю правильно. Просто подбирал именно те слова, которые наилучшим образом передадут суть.

– В каждом народе есть и хорошие и плохие. И среди людей, и среди разумных. Плохих ведь должен кто-то остановить? Не всем же мимо проходить? Так можно дождаться, когда и за твоей жизнью безнаказанно придут. Это как колючка в лапе – чем быстрее вынешь, тем быстрее станет легче. Ты меня поняла?

Вместо ответа спутница подошла ко мне и нежно ткнулась головой в мою грудь.

– Я знала, что ты хороший…

Мне было очень приятно услышать такое от Зюзи, особенно после всего случившегося. Однако в глубине души не отпускала мыслишка, подленькая, гаденькая: «Опять ты, Витя приключения себе на пятую точку ищешь. Да что же ты беспокойный то такой?! До дома максимум десять дней ходу осталось, от силы двенадцать, ну так и иди! Придурок!».

– Нет! – неожиданно для самого себя громко, отчётливо выкрикнул я, словно посылая куда подальше внутреннего искусителя.

Зюзя встрепенулась.

– Что «Нет»?

– Мысли плохие гоню прочь. Неприятные.

Она, успокоившись, улеглась у меня сбоку.

– У меня тоже бывают плохие мысли. Слабые, когда жалко только себя. Ночью, днём редко. Мне они не нравятся, и я тоже их прогоняю.

– Это нормально, Зюзя. Мы потому и разумны, что умеем не только обдумывать свои поступки, но и чувствовать. Не все, конечно, но мы с тобой – точно!

… – Витя! Человек!

Голос добермана разбудил меня. Негромко, но кому приятно, когда его будят? Заснул, разморило в тепле после бессонной ночи, сам дурак! Чертыхнувшись про себя, открыл глаз и поискал взглядом ушастую. Ага! Вон она, под кустиком расположилась.

Солнце уже опускалось вниз, намекая на вечернюю прохладу, однако жара и не думала спадать. Как мы не обустраивали место нашей засады, не создавали тень – без толку. Лично я пропотел насквозь и провонял, думаю, не хуже. Зюзе тоже пришлось несладко. Но терпели. Уж очень нам хотелось пообщаться с теми, кто за припрятанным под брезентом имуществом придёт. А придёт (или придут) обязательно! Слишком по-хозяйски, любовно собрано и уложено награбленное. Такое не бросают.

– Где? – прошептал я. – Он один?

– Да. Идёт по дороге. Ты его знаешь.

Не успел я как следует поиграть в угадайку, на хорошо просматриваемый участок старой грунтовки с вкраплениями ещё более древнего асфальта, вышел Николай. Правильно шёл: опытно, осторожно, фиксируя внимание абсолютно на всём. Меня до глубины души поразило его преображение из добродушного, слегка медлительного дядьки в ловкого, наделённого непонятной грацией, хищника. Сжатые в ниточку губы, наклонённая, как перед дракой, голова; ружьё в руках и широко раздувающиеся ноздри, впитывающие все запахи окружающего мира.

А вот это интересно. Зачем он здесь? И где Ирина с внучкой?

Разумная хотела было выйти ему на встречу, но я одёрнул её. Не будем спешить, посмотрим, что этот неоднозначный человек будет делать.

Странно всё это. Необычно. Ну и ладно, ждём дальше.

Дойдя до первых домов, дядька неожиданно уселся на обочине, привалился спиной к растущему тут молодому тополю и с наслаждением вытянул ноги. Видимо, долго шёл.

– Нет, Зюзя! Ждём. – остановил я повторный порыв ушастой выйти к человеку. – Я знаю, что ты считаешь его хорошим. Но давай потерпим. Всякое бывает.

Разумная спорить не стала и мы продолжили наблюдение. Ничего. Никто не вышел к Николаю, он тоже не оставлял никому тайных знаков или иных посланий. Похоже, что мужчина здесь действительно был один. Вот только зачем?

Чехарду непонятностей прервал сам дядька. Отдохнув, встал, медленно прошёл в нашу сторону, внимательно осматривая кусты у дороги. Не сразу, но схрон с добром попался ему на глаза, что, в принципе, являлось ожидаемым. Сам ведь ему об этом рассказал.

Коля приподнял брезент, осмотрел несколько узлов, позвенел посудой, а потом неожиданно так виртуозно выматерился вполголоса, что даже я не понял половину заковыристых словосочетаний, а Зюзя вообще округлила глаза от удивления. Такого подвида человеческой речи она раньше точно нигде не слышала. Отдельные слова не в счёт.

– Суки! И за это людей поубивали?! Вот уроды… Ну, взяли то, зачем пришли, но вот так, под чистую… не понимаю! – продолжал дядька, с озлоблением пиная какой-то ковёр. – Будьте вы прокляты!

Минут через пять он успокоился, положил ружьё на землю и, тяжело вздыхая, начал разбирать вещи. Каждую попавшую ему в руки тряпку Коля тщательно ощупывал, осматривал с изнанки, только на зуб не пробовал. Особо понравившиеся экземпляры одежды бережно откладывались в сторону, отдельной кучкой. Прочие же упаковывались обратно в узлы.

Ох и мерзкая же это картина – мародёрка при свежих покойниках. Сам не ангел, тоже в дороге жил с этого. Однако вот так, когда трупы замордованных и сожжённых хозяев только вот-вот похоронил… есть в этом что-то брезгливо-неправильное, даже название придумать не могу. Как на дохлую кошку в жару босой ногой наступить, со всеми вытекающими: прилипшей к пяткам мягко-слизкой шерсти, смрада потревоженного тельца, жёлто-бурой сукровицы. Вот и тут так, только в моральном плане.

Надо это разграбление прекращать. У меня здесь засада, как-никак. Мне случайности не нужны.

– Бог в помощь! – приветствовал старинной фразой из мультика я увлечённо копающегося в вещах Колю. – Как обновки? Не жмут?

Дядька вздрогнул и начал медленно оборачиваться ко мне, пытаясь незаметно подобрать своё оружие.

– Не, не, не, – сразу предупредил его я. – Даже не думай, опасно это. Не успеешь.

Правду говорить легко и приятно. Коля бы действительно не успел. Просто потому, что моя «мурка» смотрела ему в голову своим недовольным дулом, готовым изрыгнуть стандартную для охотничьего патрона порцию дроби.

Николай это оценил и отдёрнул руку от своего ружья.

– И не стыдно? – из меня выскочил самый идиотский вопрос, наименее уместный в наши дни.

Стыдно за что? За то, что пытается поиметь на чужой беде свой профит? Так он не убивал никого здесь, не грабил, не пытал. Просто узнал от болтливого одноглазого мужика с доберманом о бесхозном добре и решил погреть руки. Не больше. В общем, чушь я спорол.