Вадим Булаев - Зюзя. Книга первая

Догонять нас никто не стал. Наверное, думали, что сами передохнем по ходу, однако, как видишь, просчитались. Так вот, дошли мы, значит, до тверского Слизня…

– До чего? – изумлённо переспросил я.

– До Слизня. А ты что, не знаешь ничего? Счастливый человек… – Коробов горько вздохнул. – Везёт тебе…

– В чём везёт? Максим Иванович, подробнее давай.

– Рядом с Мигалово – это аэродром такой недалеко от города, через пару лет после прилёта инопланетян, появилась престранная хреновина. Высота метров сто, диаметр метров двадцать; вся склизкая, липкая, зеленоватая, по форме больше всего на шпиль похожа. Из макушки луч в небо уходит. Слабенький, еле видный. Народ её Слизнем и назвал – а что, очень в точку получилось. Удивительная штука, я тебе скажу. В радиусе двухсот метров от этой приблуды законы физики работают лишь наполовину. Нет, гравитация с оптикой без изменений, но вот электричества нет, даже статического. Пока она росла, тамошние умельцы и из артиллерии по ней лупили, и взрывчатку подкладывали – до одного места. Снаряды произвольно изменяли траектории, взрывчатые вещества не действовали даже при попытках их использовать дедовскими методами – в труху превращались прямо на глазах. Своими глазами фокус видел – на краю этой странной зоны бросают РГДшку без чеки, а она ненужной железкой на землю падает. Затем подбирают – и за пределы означенного радиуса выбрасывают – взрывается как миленькая!

Зато подойти к ней – без проблем. Потрогать можно, но хоть кусочек отодрать – бесполезное занятие. Прочная вещь, проверяли. Поначалу изучать пытались – да куда там! Приборов нужных после импульса нет, пришлось ограничиться лишь визуальными наблюдениями. Вот тут она себя и проявила…

Рядом с этой хероборой майор один поселился в палатке, от туберкулёза в последней стадии страдающий. Правильный мужик! Ушёл из поселения, чтобы не быть рассадником инфекции и перед смертью хоть что-то полезное успеть сделать. И вот, значит, живёт он рядом с ней, каждый день замеры делает, журнал наблюдений пишет; ему раз в неделю паёк приносят. А только стали замечать, что майор с каждым разом лучше и лучше выглядит. Морда округлилась, румяный, что твоё яблоко, стал. Врачи, кто был, осмотрели его и признали, что здоровей слона человек. Даже зубы без единой дырки!

Потом к Слизню принесли ещё больного, который одной ногой на том свете стоял – выздоровел! Потом ещё – опять здоровый! Вот тогда и смекнули, что эта инопланетная штука может быть очень даже полезна. Самые хитрые быстренько переселились туда, периметр охранный по всей науке возвели, вход только по пропускам. За радиусом такой укрепрайон забабахали – что ты… с танковой поддержкой не взломаешь! И засекретили всё, конечно. Я случайно узнал, от старого товарища – в Дагестане вместе служили. Да и то по пьянке. Сначала не поверил, но в доказательство он показал шрамы, которые на моих глазах заработал, когда на растяжке подорвался. Так вот, их не было! Понимаешь?! Гладкая, чистая кожа. Клялся, что и здоровьишко получше стало, и шишка стоит как у пятнадцатилетнего!

С утра, когда расставались, я присмотрелся к нему на трезвую голову. Да… было на что глянуть… Нам обоим под шестьдесят, вот только ему в жизни не дашь такой возраст. Седины практически нет, весь такой… как молочный поросёночек – упругий и красивый. На вид от силы лет тридцать пять – сорок. Когда попытался поподробнее разведать, как это приятель так ловко устроился и не поможет ли бывшему сослуживцу – он меня послал и, вполголоса, посоветовал валить отсюда куда подальше. Ну или в старом поселении объедки подбирать.

Покрутился, пооблизывался… А ты думаешь, что с возрастом улучшаешься, как коньяк? Погоди, Витя, погоди… Доживёшь до моих лет – поймёшь, как это, когда каждое утро болит что-нибудь новенькое…

– Да ничего я не думаю. Точнее думаю, только про другое.

Полковник в очередной раз остановился, утёр пот с бледного лба, отдышался.

– И о чём думаешь, если это не страшная тайна?

Я не повёлся на издёвку. Не со зла он, больно человеку, вот и отвлекается, как может.

– Не тайна. Думаю, что делать с такими вот Слизнями.

– А зачем с ними что-то делать? – искренне удивившись, спросил Максим Иванович. – Чем они тебе мешают?

– Ну-у, – замялся я. – Не из нашего мира ведь эта штука, а если чего отчебучит…

– Молодо-зелено… Может, и отчебучит. А может, и нет… Ты вот когда в то время жил, сильно задумывался, сколько всякой заразы вокруг тебя? Химические заводы, атомные станции, всевозможное оружие массового поражения – и не упомнишь всего. И ничего – жили себе и жили. Потому что привыкли. Вот и к ним – привыкни, тем более что вреда от них никакого пока не выявили, только польза одна.

– Допустим. Но интересно ведь, что это такое, – не унимался я, съедаемый любопытством.

– Хрен его знает, что это такое. Мигаловский приятель намекал, что вроде как на маяк похоже, только космический. Что же, вполне может быть. Работает в автоматическом режиме, сигнал подаёт, никому, по сути, не мешает.

– Один маяк? И ради этого столько всего наворотили?!

– Не пытай меня, не знаю я больше! И так наболтал сверх всякой меры! Одно скажу – запомни, если ты чего-то не знаешь – это не значит, что этого нет. Сложная мысль, знаю, но ты уж постарайся её осилить.

Некоторое время шли молча. Услышанное от Коробова не то чтобы выбивалось из картины перевёрнутого к верху тормашками мира, но запросто в голове не укладывалось. Слизень или Слизни, омолодившиеся здоровые люди, космический маяк – катавасия сплошная. Потом поразмыслю…

Офицер между тем продолжил:

– … В общем, решили мы идти на юг. Во время мора многие туда направились, особенно после первой зимы. В дороге всякое случалось, но сюда смогли дойти без потерь. Как раз в том году и добрались. Осели, разобрались – что к чему, меня комендантом гарнизона выбрали после смерти предыдущего… Поселение ведь на три четверти военное… Знаешь, мы – армейцы, всегда стараемся вместе держаться. Так всем проще. Не надо рассусоливать, как со штатскими. Отдал приказ – в ответ козырнули и приняли к исполнению. Так и живём.

– Дальше не собираетесь? К морю и мандаринам? К людям, если они есть, наконец?

– Нет никакого дальше, Витя. Просто нет. В семидесяти километрах южнее по железке посёлок был, душ в сто двадцать. Торговали, общались, ярмарку в конце лета устраивали. А этой весной сунулись туда – а там пусто. Людей нет, трупов нет, в домах все вещи как попало раскиданы – словно в впопыхах собирались. В амбарах, домах – ничего мало-мальски ценного. Пусто. Только вот к нам никто не приходил, а больше им соваться некуда. И как все припас утащили – тоже большой вопрос. В общем, где люди – неизвестно. Разведка по окрестностям пошныряла – следов не нашла. Как корова языком слизала! Так что думай, куда тебе дальше идти. Я из личного дела помню, откуда ты, такой красивый, родом. Подумай! Подумай о рисках!