Дмитрий Леонидович - Судья [СИ]

Про себя отметил, что в отсутствии Барсика еще и лесной кот местный может броситься. Шел настороженно.

Несмотря на опасения, до восточных ворот добрались без неожиданностей.

***

– Ты гляди-ка! – приветствовали нас охранники на входе. – А вы, пацаны, откуда?

Разговаривал охранник, как и большинство в деревне, на русском, хотя отличия в произношении было трудно не заметить.

– С севера.

– Сутенеры, что ли?

– А у тебя предубеждения против сутенеров?

– Да не, я ничего. Вы прямо по улице идите, там поймете, где Проспект. Только налог за день пребывания в деревне заплатите, а то штраф будет.

Мы разобрались, где на сайте деревни платится налог. Одна десятая в день или две унции в месяц. Оплатили за день.

Пошли по деревне. Впереди Беляш, за ним в походном порядке парни, двумя колоннами, с автоматами наготове. За ними я. За время наших совместных переходов привыкли уже так ходить, автоматически выстраиваемся. Тут парни, как в лесу, не чувствовали себя в безопасности, держались настороже. А я винтовку спрятал в чехол, незачем показывать ее, в случае чего – сюрприз будет. Все же лишняя пара сотен метров дальности может стать серьезным аргументом.

Во дворах и на улицах изредка попадались люди. И мужчины, и женщины. Для нас это уже стало непривычным, видеть женщин на улице.

Большинство встреченных женщин были одеты в простые платья или оранжевые робы. Выглядели они лет на тридцать или больше. То ли более молодые где-то прятались, то ли местные женщины быстро теряли молодость. Многие матроны были крупными. Не просто толстыми, а мощными, казалось, что они могут не только остановить коня на скаку, но и убить его ударом кулака. Даже незаурядные размеры бюстов не делали их более женственными. Впрочем, хватало и дам с более умеренными формами.

Дошли до центра деревни, свернули на Проспект.

– О! Какие мальчики! Откуда пришли? – подбежала к нам от кафе брюнетка, полноватая, улыбчивая и грудастая. – Не хотите развлечься? Могу дать оптовую скидку.

– Можем еще подруг пригласить, – присоединилась сухощавая блондинка.

– Не сейчас, потом может, – остановил я девиц, чем разочаровал своих парней.

Зашли в помещение рабского рынка. Дом внутри вдоль стен оказался разделен перегородками на небольшие клетушки, в которых стояли скамейки. Передней стенки у клетушек не было, чтобы не затруднять обзор покупателям. Покупателей, кроме нас, не наблюдалось. Впрочем, рабов тоже было всего трое, все – немолодые мужчины. А объявлений о продаже на сайте деревни было несколько десятков.

Я подошел к администратору, толстой тетке, сидевшей у двери за конторкой.

– Добрый день. А почему так мало товара?

– Так работают же. Если вам надо, вы пошлите записки их владельцам, они их и приведут. Только дайте им время, у кого-то рабы на полях могут быть. Сейчас отправьте записки и назначьте встречу здесь на после обеда.

Мы вышли, переместились в кафе. Девицы, которые предлагали нам свои услуги, оказались официантками. Кроме них, была еще одна, массивная тетка, которая, очевидно, уже не подрабатывала сопутствующими услугами.

Мы заказали обед, я начал выбирать, кого из рабынь пригласить на просмотр.

– Олег, ты больше с этим разбирался, – обратился ко мне Беляш. – Кого посоветуешь брать? Тут цены в разы отличаются.

Я задумался.

– А берите тех, у кого контракт истекает через год. Цены будут сильно меньше, сможете купить нескольких. Потом контракт у них кончится, новых дам купите, будет парням разнообразие. А если женщинам понравится, они продлят контракт и останутся, тогда вообще бесплатный бонус будет.

Среди анкет, выставленных на продажу, не было никого со сроком до завершения контракта намного меньше года. Видимо, в таких случаях рабовладельцам выгоднее было не продавать раба, а дождаться окончания контракта в надежде, что человек его продлит, и его стоимость резко вырастет.

Я дал парням возможность выбрать первыми. Им нужнее, а для меня это просто товар для перепродажи. Пробная партия. Парни выбирали долго, обсуждали.

Потом начал смотреть сам. Выбрал всех молодых, относительно симпатичных и не дорогих. Обратил внимание на девушку, у которой в графе «владелец» стояло ее же имя, с пометкой «первая продажа». Цена была немаленькой, у нее оставалось еще четыре года контракта, но, если пересчитать на год, получалось почти вдвое меньше, чем за других симпатичных рабынь. Вызвал и ее, скорее, чтобы узнать, что это за первая продажа. Потом подумал и, кроме записок владельцам, отправил записки еще и девушкам. Объяснил, что буду смотреть их для покупки, если договоримся, уведу в Русский сектор для перепродажи в жены. Объяснил кратко тонкости статуса женщин и налоговые льготы для них в нашем секторе. Написал, что, если кому-то не хочется, пусть скажет, я не буду принуждать.

– Мальчики, не передумали насчет отдохнуть? Минетик по соточке, классика по две, – к нам приблизилась официантка. – Комната прямо тут, за углом.

– Командир, время пока есть, – оживились парни.

– Давайте, только осторожно. Помните, чем с Юлией кончилось?

Молодежь стала немного серьезней, но это не помешало ей устремиться за дамами. Беляш остался.

Звякнул комм. Пришла записка от девушки, которая продавала себя сама.

– А вы правда из Русского сектора?

– Да.

– Можно я еще подругу приведу? Она пока не ставила себя на продажу, но ей тоже надо.

– Приводи, поговорить мне не жалко. Можно прямо сейчас в кафе.

Мы с Беляшом лениво пили чай. Вскоре начали возвращаться первые парни, успевшие сбросить напряжение. Вокруг начали появляться посетители, наступило время обеда.

Время тянулось медленно. Уже и парни все собрались, и официантки вернулись к работе.

Я позвонил Вике. У нее новостей не было, все в порядке. Сидит на ветке, как птица, отсидела попу. Пообещал полечить ее массажем и поцелуями.

***

– Простите, вы женщин покупаете? – рядом стояли две девушки лет двадцати пяти. Одна – из объявления о продаже. Вторая красивая.

– Я, – обозначаю себя. – Давайте отсядем, поговорим?

Я начал задавать вопросы о том, как люди продают себя. Оказалось, технология отработана до мелочей. Найти работу за хорошие деньги почти не реально, зарплаты сбивает рабский труд. Мужчины еще могут работать надсмотрщиками и охранниками, а чтобы женщине удержаться на плаву, надо или найти покровителя, или заниматься проституцией. В налог уходит вся субсидия. Если человеку не хватает денег на жизнь, он берет кредит у кого-то из хозяев, под залог своей свободы. В залоговом договоре устанавливается цена человека, и эта цена намного ниже, чем при обычной продаже. Когда долг вырастает до этой суммы, человек переходит в собственность хозяина.