Николай Беляев - Серебряная осень [СИ]

— Да и спрашивать не буду, — меня немного отпустило. Глотнул пива, кивнул, и Юра убрал шарики.

Но зато теперь точно ясно — выгорит. Должно выгореть.

— И когда ты предлагаешь?

— Ты ж сегодня с суток? Тогда у тебя ещё два выходных. Хоть завтра. Я тоже свободен.

Завтра? Можно и завтра. Это лучший вариант — тогда день останется на то, чтобы оклематься перед сменой. Вот только с пивом тогда надо прекращать.

— Давай завтра, — припечатал я ладонью по столу. — Вот только пива хватит.

— Да не вопрос, — легко согласился приятель. Открыл холодильник, в котором хорошо были видны еще бутылки с пивом, но достал не их, а сверток. — Тогда с утречка и выедем, часов в шесть, аккурат перед рассветом. У нас будет двенадцать часов — должны уложиться, не?

— Уложимся, — кивнул я, и ОМОНовец развернул сверток, в котором оказались колбаски. Поставил на плитку чайник.

— Давай–ка пожуём и обмозгуем детали, а потом — баиньки.

Сюрприз поджидал меня у подъезда.

Маша сидела на старой, довоенной ещё лавочке, покосившейся и рассохшейся — когда–то, вероятно, тут гнездились старушки, перемывавшие кости молодёжи этого двора, но с тех пор скамейку, скорее всего, ни разу и не подновляли — даже странно, что она «прожила» больше тридцати лет. Уже откровенно стемнело, двор освещался лишь тусклым «дежурным» фонарём, но было видно, что девчонка вся аж съёжилась и кутается в свою лёгкую курточку. Рукав, кстати, всё так же оторван.

Не понял?

По всем правилам, Машу ещё вчера должны были оформить в общагу и дать ей направление на курсы или ещё куда–нибудь — смотря что она уже знает и умеет. Хотя, явно студентка — что она там может уметь… в конце две–тыщи–десятых. Разве что суп варить. Но уж точно никто не выгонит её на улицу.

Я даже не сразу сообразил, что гораздо интереснее другое — как она меня нашла? Я, конечно, ни от кого не прячусь, но адресных бюро в Вокзальном нет, и найти меня она могла лишь в случае, если ей это кто–то сказал — на Базе или в Управе. На Базе — вряд ли, а вот в Управе… там могли. Бардак в Управе творится ещё тот.

Ну а вариант, что девчонка, которую мы вчера вытащили из Болота, оказалась в восемь вечера у моего подъезда случайно, я отмёл сразу.

Ну и что делать? Пройти в подъезд как ни в чём не бывало?

Вероятно, так и надо было поступить, но, стоило мне приблизиться — Маша вскочила, и я машинально замедлил шаг. Узнала, конечно же — само собой, я и одет в то же, в чём вчера на смене. Особого разнообразия шмоток у меня нет — да и ни у кого нет, впрочем.

— С-Сергей Михалыч? — тон полувопросительный, полуутвердительный. А ведь я ей не представлялся — значит, Отчество ей сообщили в Управе. Где ж ещё…

— Допустим, Михалыч, — я остановился напротив её, метрах в двух. Так и стоял, сунув руки в карманы — рассматривал девчонку, насколько позволяло скудное освещение, пытаясь заодно понять, что теперь делать. Надо было домой, и гори оно всё…

Ну уж нет, Серёг, если ты не бросил её на болоте — теперь расхлёбывай.

— Что ты здесь делаешь, Маша–потеряша? Тебя что, в общагу не оформили? Выгнали пинками на улицу?

Маша, кажется, съёжилась ещё сильнее, и я решил добить:

— Тут, знаешь, в такое время девчонкам твоего возраста ходить не принято. Даже при стволе. Тут не «лихие девяностые», тут хуже.

— Можно, я к вам зайду? — сквозь зубы пробормотала девчонка. — Замёрзла очень…

Не, ну это уже слишком. И она не боится? С одной стороны — за моралью здесь следят, но не настолько, чтобы опекать совершеннолетних, да ещё и «не местных». С другой стороны… Если б я хотел ей плохого — бросил бы на болоте. И, кстати, меня от прыгуна спас в первую очередь её крик.

— Пошли, — решился я. — Только учти — сейчас будешь рассказывать всё от и до. И сопли тебе вытирать не собираюсь. Согласна?

— Согласна.

Ещё б она была не согласна… Замерзла небось как цуцык. Ладно, сейчас всё узнаем. Хоть и некстати всё это — завтра в пять вставать. Но не откладывать же из–за неё поездку!

Пропустив девчонку в квартиру, я запер дверь на ригельный замок и по привычке набросил цепочку — тут такие были практически у всех, хоть и двери преимущественно деревянные. Когда практически в каждой квартире есть огнестрел, количество вторжений «в частное пространство» резко снижается — никому не хочется поймать пулю. Вот в чём тут плюс — так это в поддержке откровенно западного «мой дом — моя крепость»: если к тебе ломятся в квартиру, можешь вторженца хоть на куски порезать, главное — зарегистрированным оружием, ну и не по беспределу, а с доказательствами. Так что — не лезут, я за год всего о двух случаях слышал, и то один из них по пьяни.

Пошуршав в шкафчике, еле нашёл вторые тапочки — купил как–то по дешёвке «для гостей», а гости ко мне почти и не ходят. Но тапочки тут — штука необходимая, полы большей частью холодные. Ковёр, что ли, прикупить по случаю, чтобы совсем уж советский стиль поддерживать… Да ну нафиг, его пылесосить надо, ковры пыль собирают — только вьёт. Мне и половичков хватит. Прошёл в кухню, зажёг свет, поставил чайник. Задёрнул «половинчатые» занавески на леске.

— Где руки можно вымыть? — услышал из коридора голос Маши.

— В ванной, где ж ещё. Вода только холодная.

В принципе, в санузле стоял железный титан — если разжечь, хватит, чтобы помыться, но я его за всё время разжигал всего разок, хотя прессованный торф для розжига был, на пару раз, если что, хватит. Мыться тут гораздо лучше в бане, да и на работе душевые есть.

Привыкай к экстриму, Маша… В общаге условия, в общем–то, такие же. Или она в Анклав определилась? Сейчас всё узнаем.

Хлебосольного хозяина я из себя строить не собирался, но бутерброды соорудить можно — благо колбасу купил. Ну и чай, конечно. Ну где там девчонка?

А вот и она, раскраснелась от холодной воды — видно, что умылась. Всё ещё дрожит…

— Садись, сейчас чай будет.

Сам я сел у окна, спиной к батарее — моё место, и нефиг, хоть батарея и не греет. На самом деле, не люблю сидеть спиной к двери. Маша опустилась на табурет напротив, сложила ладони на коленях, подняла на меня глаза. Ну примерная школьница, ни дать не взять…

Молчание затягивалось. Чайник зашумел, я встал, чтобы выключить горелку.

— Спасибо вам, что вытащили меня с Болота, — наконец подала голос девчонка.

— Да пожалуйста, — пожал я плечами, ставя чайник на стол. Вытащил из шкафа два граненых стакана в подстаканниках — разнообразия чашек тут не наблюдается, пользуются преимущественно такими вот раритетами. Стакан разбить почти нереально, ну а металлические подстаканники — вещь вообще неубиваемая. Кстати, есть и улучшенная версия — этакие «термо», колдуны делают: ручка подстаканника не греется, а стакан долго не остывает. Но, как по мне, это лишние понты — я горячий вообще не люблю, даже держу на кухне бутыль с «холодным кипятком», чтобы разбавлять.