Николай Беляев - Серебряная осень [СИ]

В этот раз мы не бежали. Наоборот — крались так, чтобы ни одна веточка не дрогнула. Бережёного Бог бережёт, в конце концов. По улице пришлось отмахать ещё метров двести (а длинная деревенька–то!), и только после этого я рискнул перейти на другую сторону. Уже тут, выйдя за дома, мы вышли на очередное поле — впереди, где–то в полукилометре, маячили те самые заросшие кирпичные строения, мимо которых мы ехали… всего лишь сегодня утром, а кажется, что давным–давно.

В бинокль я, кажется, все глаза проглядел, но наблюдателя не увидел. Он, кстати, вполне может и быть — но смотрит скорее всего на дорогу, а на неё мы выходить не будем, нет — разве что за постройками, когда она делает поворот и уже не просматривается из деревни…

По полю шли добрых полчаса — всё, никакой беготни. Тут кустов нет, прятаться не за чем, остаётся лишь уповать, что у возможного наблюдателя нет бинокля.

А вот у построек, в гуще кустов, ждал сюрприз.

ГАЗ‑69, изрешёченный от и до, стоял покосившись — видимо, криво съехал с дороги, проломив кусты. Стекло выбито, прострелено три колеса из четырёх, кузов, включая две запаски — как решето. Такое ощущение, что долбили по нему из десяти стволов. Интересно, когда?

Раскат грома, который мы слышали мельком, когда шли по лесу. Скорее всего, это и была далёкая массовая пальба…

Эту машину я узнаю из десяти, благо видел её не далее как сегодня утром. Разве что кругляшей–датчиков на передней панели нет. Видно, что и Маша узнала — побледнела.

Чего не хватает?

Не хватает самого Юрки.

Я подошёл к машине, заглянул внутрь — крови нет. И вокруг не видно. Возможно, он успел выскочить, спрятался… «Томми гана» тоже нет, а вот бензином даже не пахнет — воняет.

А не Юркин ли автомат я видел у бандита? Вполне может быть. Скорее всего и Юрка у них — и с этим, увы, ничего не поделаешь, как бы ни хотелось мне допросить бывшего приятеля… Банда нам с Машей не по силам. Жаль, очень жаль.

— Он — у них? — полуутвердительно спросила Маша.

— Почти наверняка…

— Но… как так получилось?

— А чёрт его знает. Скорее всего, ехал по дороге, заметил их слишком поздно. Датчик на сколько берёт, на сто метров? Тут это зона видимости. Сдал назад, убрался в кусты… — Я почесал затылок. — Они подъехали, заметили, расстреляли машину. Потом забрали всё ценное.

— Подъехали? То есть, были на машинах? Откуда ты узнал?

— Маш, ну какой нормальный человек расстрелял бы внедорожник, будь он пешком? — вздохнул я. — А бензин слит, скорее всего дыру в баке проделали. Может, вдобавок были под наркотой, или под алхимией какой… Это та ещё братия.

— Крови нет, — заметила девчонка.

— Потому я и предполагаю, что Юрка жив… Но вытащить мы его не сможем.

— Они его убьют?

— Скорее всего. А может, и уже убили — там, в деревне.

— Ну и правильно, — неожиданно зло резюмировала Маша. — Собаке — собачья смерть.

Точно, он же её изнасиловать хотел. Маше любить его совершенно незачем. Странно, но я сейчас не испытывал вообще никаких эмоций — одна безмерная усталость.

— Так–то оно так… Но поговорил бы я с ним с удовольствием.

Ну что толку о несбыточном мечтать…

На всякий случай ещё раз осмотрев несчастный «козелок» и, естественно, ничего не найдя, мы обошли постройки и, стараясь укрываться за кромкой дороги, нырнули в небольшую рощицу, надёжно отрезавшую нас от деревни…

Если в одном месте прибудет — в другом обязательно убудет…

Гениальная фраза, на самом деле. На все случаи жизни.

По дороге нам никто не встретился, а вот следы видели — там, где асфальт окончательно уступал место грязи. Минимум две колеи, сравнительно свежие — значит, бандиты действительно были на машинах и ехали с этой стороны. М-да, на машине тут гораздо комфортнее, что ни говори… До Вокзального около десяти километров, но пройти их — задача нетривиальная.

К четырём часам с небольшим мы без особых приключений вышли к железнодорожному переезду — тому самому, от которого начался наш путь от реки, и как раз тут небо, уже давно хмурившееся, разродилось дождём. Только этого нам не хватало!

Ничего не оставалось, как спрятаться в будке переезда. Правда, идея оказалась не из лучших — крыша откровенно прохудилась, ни единого стекла в трёх окнах не было, потому стояла холодрыга, вдобавок дождь поливал с потолка минимум в три струи.

Маша съёжилась в углу, забившись на чудом уцелевший стол. В десятый, наверное, раз передвинувшись после того, как за воротник залилась очередная струя, я выглянул в окно, выходившее как раз на ржавый поезд. Собственно, а почему бы и нет? Там конструкция железная и многослойная — шансы есть.

— Маш, пока не вымокли окончательно — давай в вагон!

Хорошо, что хоть двери открыты и выдвижные лесенки опущены… Насыпь, конечно, заросла, но выше от этого не стала — пришлось подтягиваться. Забравшись, втащил наверх Машу.

М-да… Ненамного лучше домика, но хоть с потолка не льёт — и то хлеб.

Обе двери переднего тамбура были открыты. Попробовал было закрыть — да щас, приржавело всё намертво. Оставив Машу в тамбуре, я, взяв наизготовку «беретту», прошёлся по вагону. Окна оказались большей частью выбиты — или стёкла вынуты, деревянные сиденья где рассохлись, где выломаны, столиков нет. Обычный плацкартник, из тех, что называли «жёсткий» — видимо, тут их гоняли на пригородные направления, потому и поезд всего на два вагона.

Переход во второй вагон — резина рассохлась, двери перехода тоже давно распахнуты. Пустой тамбур, тоже открытый настежь… Опять разруха и развал.

Впрочем, во втором вагоне нашлось условно приличное купе — стекло с трещинами наискось и целая скамья. Ну что ж, дождь переждать хватит… Хотя место так себе — видимости почти ноль, рядом куча входов, ну разве что звери не заберутся. Ну нам тут долго сидеть и не с руки.

Махнул Маше и, пока она шлёпала сюда по захламлённому полу, перетащил из соседнего купе ещё одну скамью, пусть и треснутую. Ну… не купе, конечно, но дождь пересидеть хватит. Только вот терзают меня смутные сомнения, что нам и ночевать здесь придётся. Уже пятый час, пройдёт совсем немного времени — и начнёт темнеть, а в темноте по этим местам лучше не ходить. И даже не ездить. Даже при условии, что ни одного человека не встретишь — освещения тут нет, любой свет фонаря, факела или костра сразу привлечёт зверьё… и хорошо если только зверьё. Я после сегодняшнего человечка, рассыпавшегося в пыль, во многом засомневался — да и бандитов встретить не ожидал. Бытует мнение, что их в этих местах нет — а вот поди ж ты…

— Сто лет в поезде не была, — с кривой улыбкой сказала Маша, залезая с ногами на скамью.

— Аналогично. Всё машиной или самолётом… Шлёпки свои сними, пусть хоть ноги просохнут.