Кристи Голден - Сумерки [litres]

Итана заполнило чувство гнева пополам с восхищением. Он никогда не слышал, чтобы кто-то обладал силой, способной совершить подобное. Корабли, врата искривления, да – применяют такие технологии… но живое существо?

А затем он издал короткий резкий смешок.

«Моя королева, быть может, он и ускользнул от нас, но полагаю, что такие трюки требуют больше энергии, чем есть сейчас у Улрезажа. Сомневаюсь, что он покинул Айур… Может быть, он даже не покинул подземелья. Скорей всего это уловка, чтобы обмануть и озадачить нас. Я уверен, что в конце концов победа будет за нами».

Ее восторг и возбуждение опьянили Итана, словно вино.

«Да… Да, думаю, ты прав. Зерги хлынут в каждую щель, каждый зал, в каждый закоулок и трещину, перекроют каждый выход, который мы сможем найти. Он не сможет сбежать. А мы… мы больше не совершим столь глупой ошибки, недооценив его возможности».

«Без всяких сомнений».

Итан знал, что каким-то образом ему придется предугадать то, чего предугадать нельзя. Но, так или иначе, он сделает это.

Воодушевленный облегчением и желанием преподнести своей королеве желанную добычу, Итан пристально вглядывался вниз с парящего в воздухе муталиска. Множество зергов бросились из пещер наружу, так же быстро, как врывались внутрь всего несколько минут назад. Они торопились рассредоточиться, чтобы перекрыть все возможные выходы из убежища Улрезажа. Другие устремились глубже, в недра лабиринта. Улрезажу не удастся скрыться.

Глаза одного из зерглингов позволили Керриган увидеть то, что произошло не более чем через три минуты после исчезновения Улрезажа. Землю под зерглингом внезапно пронзил сфокусированный луч белого света, который тут же расширился, формируя большой прямоугольник. Затем огромная глыба грунта из очерченной территории внезапно взмыла вверх.

Из зияющего отверстия в земле появился корабль зел-нага – Керриган мгновенно поняла, что это может быть только он. Как и подземный лабиринт, этот корабль соединял в себе природу и технологии, все его изгибы и завитушки несли в себе изящество форм. Стая зергов бросилась наперерез. Керриган надеялась, что ее маневр будет выглядеть достаточно убедительно – чтобы темный архонт поверил в то, что она стремится остановить его взлет.

Мгновением позже корабль заискрился энергией, и зерги полетели вниз словно камни: как те, что карабкались по корпусу, так и многие из тех, что кружили в воздухе. Корабль зел-нага взлетал все выше, стремясь к свободе.

Из того, что Керриган знала о звездолетах протоссов, пилоты были неотъемлемой частью любых технологических процессов и систем корабля. Но она не знала, так же ли устроен корабль зел-нага? Тратит ли Улрезаж псионную энергию на управление звездолетом? Она надеялась, что да – тогда архонт не сможет так просто ускользнуть. Еще немного, и она выяснит это.

Пульсирующий взрыв энергии всколыхнул воздух. Итан крепко вцепился в муталиска и приказал ему спасаться бегством. Отдавая мысленные команды жестким тоном, он надеялся, что его летун успеет убраться из зоны поражения. Муталиск мчался прочь так быстро, что Итан едва держался. Он вцепился покрепче и обернулся, чтобы глянуть на происходящее.

Все происходящее напоминало балет. Сияющий, ослепительный корабль зел-нага поднимался в небо Айура, словно ангел из Ада, и все преследователи, оказавшиеся в смертоносной зоне, замертво попадали на землю.

Итану на сей раз повезло.

Ему едва хватило времени, чтобы вызвать космического гиганта и вместе с другими зергами забраться в полые области под его плотной шкурой, пока корабль зел-нага с темным архонтом на борту не успел окончательно скрыться.

– В погоню, – приказал Итан огромному существу, и оно повиновалось.

Флот возвращался домой в мрачной тишине. Каждый знал, что именно этого и следовало ожидать, когда Тассадар не предпринял решительных действий и не подчинился приказам, руководствуясь, как полагал Конклав, совершенно необоснованным чувством сострадания. Вершителя Тассадара, одного из лучших и прославленных воинов, отстранили от выполнения миссии. Велели вернуться домой. Приказ Конклава носил грубый и мелочный характер. «Джейк» поняла, что они хотели не только научить Тассадара послушанию, но и унизить его. Старейшин оскорбило его неподчинение, и, разумеется, они беспокоились о последствиях подобного самоуправства. В конце концов, зерги – это не какая-то там омхара.

Но судей не было рядом, когда он принимал решение, они не чувствовали мысленной боли и тревоги, которых стоила Тассадару его внутренняя борьба. А вот «Джейк» чувствовала. Она вспомнила о другом высшем тамплиере, который отказался подчиниться приказам Конклава, сочтя их ошибочными и без нужды жестокими. Адун остался для протоссов героем, и так говорилось в легенде, придуманной Конклавом той эпохи и культивируемой теми, кто пришел после. Так пожелали старейшины. Они не хотели запятнать память об Адуне досадной истиной, особенно если истина могла скомпрометировать их самих. Адун был слишком хорош, слишком чист для этого мира, а после изгнания темных тамплиеров каким-то мистическим образом лишился физической оболочки. Таково было его наследие. Он пожертвовал собой, проделав это таким способом, который до сих пор никто не понимал, для того чтобы искоренить порочных темных тамплиеров ради безопасности остальных протоссов.

– Но все было не так. Я… Ты… О боже, это обескураживает. Ветраас знал правду! Адун умер, если так можно сказать, стремясь спасти темных тамплиеров!

– Именно так. Хранители знают любое событие со всех сторон, ибо мы обладаем всеми воспоминаниями. Вот почему Хранителям строжайше запрещено становиться членами Конклава.

Джейк попробовал разобраться в этом.

– То есть вам не позволено говорить правду?

– Конклав знает то, что известно Хранителям. Хранители – стражи прошлого, Джейкоб. Мы не создаем политику. У нас есть свои приказы, и мы остаемся исключительно нейтральны. Не нам судить, восхвалять или осуждать. Наш долг не действовать, а лишь наблюдать. По крайней мере… Так было до сего момента.

– И ты бы допустила казнь Тассадара?

Джейк почувствовал неловкость Замары.

– Это сложно объяснить. Но… Да, возможно, я бы допустила. Я рада, что передо мной не встал подобный выбор.

– Ты откажешься от своих убеждений? – спросила «Джейк» Тассадара. Вопрос был адресован лично ему в приватном порядке.

– Нет.

Для себя Тассадар уже все решил.

– Я сожалею, что мне приходится оказывать открытое неповиновение тем, кому я поклялся подчиняться. Но я принял бы это решение вновь и вновь. – Он посмотрел на «Джейка» мерцающими глазами. – Понимание этого позволяет мне встретить свою судьбу с миром. Я знаю, что…