Нэнси Хольдер - Чудо-женщина. Официальная новелизация

– И любят? Прямо до самой смерти? – отвернувшись, продолжила Диана.

– Не так часто, – признал он.

– Тогда зачем клянутся?

Подняв голову, он, казалось, сосредоточил внимание на одной звезде.

– Я понятия не имею.

Диана подняла бровь. Их разговор казался более сложным, чем даже подъём на оружейную башню.

– Значит, ты не можешь спать со мной, пока мы не поженимся?

Её предстояло много узнать о человеческом мире.

– Я буду спать с тобой. – Стив поднял глаза в небо. – Я буду спать с тобой, если хочешь.

Она указала на свободное место подле себя.

– Места здесь много... Но решать тебе...

– ...Если не возражаешь...

– ...хочешь ты или нет, – продолжала она свою мысль.

– ...я буду спать с тобой. Я так решил.

Их возня растворилась в неловком молчании, когда Стив растянулся рядом с Дианой. Она почувствовала тепло его тела, и вся ситуация тотчас задела её за живое – она плыла на рыбацкой лодке посреди океана вместе с мужчиной! Пока лодка раскачивалась на волнах, Диана сосредоточилась на звёздах – это казалось проще, чем устанавливать со Стивом зрительный контакт. Играя с кончиком плаща, Диана не знала, о чём говорить дальше. Видимо, как и он.

Спустя некоторое время Стив Тревор взял инициативу в свои руки.

– Там, откуда я родом, я не являюсь средним представителем... – Ещё одна пауза. – Знаешь, будучи шпионом, нужно проявить изрядную решительность. – Он слегка поднял кулаки.

Диана слушала с удовольствием.

– Ты вообще никогда не встречала мужчин? – Звучало так, будто он так и не верил. – Кем был твой отец?

– У меня нет отца. Моя мать вылепила меня из глины, а Зевс вдохнул в меня жизнь.

– Теперь всё ясно.

Стив явно сомневался в её рассказе, впрочем, как и Диана в его. Она потянулась, случайно коснувшись его, и Стив подскочил на месте.

– Извини...

Стив кивнул, и они оба продолжили изучать созвездия.

– Там, откуда я родом, детей делают по-другому.

– Ты говоришь о репродуктивной биологии? – спокойно спросила Диана.

– Да.

– Я знаю. Я всё об этом знаю.

– Я имел в виду совсем другое...

Снова они затарахтели, выплёскивая потоки слов.

– Я поняла. Плотские наслаждения.

Стив заёрзал.

– Тебе известно об этом?

– Конечно, – ответила Диана. – Я прочитала все двенадцать томов «Трактатов Клио о телесном удовольствии».

Стив улыбнулся.

– Все двенадцать? А с собой не взяла парочку?

Диана вскинула бровь.

– Тебе бы не понравилось.

– Ну, не знаю. Почему нет?

– Там говорится, что мужчины пригодны только для размножения, но для плотских наслаждений они... не обязательны...

– Нет. Нет...

Стив замолчал.

Снова воцарилась тишина, и Диана осознала, что между ними возникло смущение.

– Доброй ночи, – пожелала Диана и отвернулась, чтобы обрести покой.

– Спокойной ночи, – любезно ответил Стив.

Лодка продолжила свой путь в темноту.

Генерал Людендорф прошёл через заставленный самолётами аэродром к ангару, где находился новый завод доктора Мару. За ним следовали капитан и кучка солдат в форме. Надежды генерала на предстоящий визит были высоки. Доктор Мару, самая способная учёная и самое секретное оружие отечества, не должна его разочаровать. Нынешняя война ожесточила и укрепила смелые души, подняв их до высот, о которых никто не мечтал. И эти люди обязаны признать, что он, Людендорф, заслуживал уважения. Он настаивал на этой войне, этом благородном деле, которое распахнуло двери научным достижениям, настолько удивительным, что граничили с мифом. О! Эта славная война! Восстаньте же, воины! – писал на заре человечества Тиртей, великий спартанский поэт, восхваляя доблесть и мужество в бою.

Только под натиском опасности люди способны прогрессировать; только риск закалит их крепкие спины. Чем напряженнее борьба, тем больше рост – слабые отсеются, трусливые падут, а лучшие – восстанут.

Людендорф разгромит поле боя, а доктор Мару, благодаря смертельным ядам, обеспечит выживание лишь самым лучшим из воинов – элите человечества, высвобожденной из ямы ничтожных людей.

Это и стало задачей Мару – разработать оружие, соответствующее амбициям генерала.

Новый завод представлял собой холодный, грязный ангар, заполонённый машинами и людьми, которые при виде генерала судорожно принялись за работу. Наравне с удовольствием Людендорф ощутил раздражение – было бы куда приятнее, если бы они хорошо работали и до его появления. Тем не менее, ему нравилось, что люди его боялись.

– Когда мы сможем начать? – спросил он капитана.

С чувством осторожной гордости капитан ответил:

– Через два дня, сэр.

– Сегодня к вечеру, капитан.

Мужчина побледнел.

– Генерал, солдаты вторые сутки без еды. Без сна.

Людендорф глянул на собеседника.

– Вы думаете, я уже поел и поспал, капитан? Как видите, я не ищу оправданий. Ваши люди раскисли, разбаловались! Вы все забыли, что враг может появиться в любой момент! Откуда угодно! Пора им об этом напомнить, согласны?

Людендорф вытащил «Люгер» и, не сказав ни слова, выстрелил капитану в голову. Все головы повернулись в их сторону, когда безжизненное тело мужчины с глухим стуком ударилось оземь. Словно электрический удар свидетелей пронзил жуткий страх.

Довольный собой, Людендорф вошёл в грязный, большой и людный ангар. Едкие химические вещества опалили его ноздри, отчего кровь в жилах горячо забурлила.

Пройдя мимо бочек с химическими веществами и оборудованием, генерал направился в новую лабораторию доктора Мару, где учёная, склонившись над столом, быстро писала в новом блокноте. Рабочий стол был усеян бумагами, и доктор выглядела весьма расстроенной. Плохой знак.

– Генерал, – почти испуганно сказала она.

– Доктор, как успехи?

Выражение её лица не сулило хороших новостей. Скрыв разочарование, Людендорф ждал ответа.

– Незначительные, – неохотно призналась она. – Всё кончено, генерал. Германия сдаётся. Фон Гинденбург советует кайзеру заключить перемирие. Нам не хватило времени.

Фон Гинденбург. Пустое сотрясение воздуха.

Внешне спокойный, но внутренне разгневанный, Людендорф пожал плечами.

– Как только кайзер увидит новейшее оружие, он забудет о перемирии.

Тёмные глаза Мару вспыхнули от беспокойства.

– Но без моих записей...

– Мы отыщем их.

Он ласково смотрел на её лицо и пластины телесного цвета, скрывающие раны. Такая гениальная и одновременно хрупкая женщина, к которой нужно прислушиваться, чтобы получить желаемое. Результаты стоили того, чтобы ободрять и уговаривать. Когда дело дошло до создания революционного оружия, она проявила себя, как настоящий гений. За всю свою долгую жизнь Людендорф не встречал ей равных.