Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 3

И говорит правду. Кое-какие инструменты, прописанные в чипе Алексом, в виде иконок подвешены на виртуальной панели нашего с ним общего внутреннего пространства. Именно они, помимо прочего, дают возможность оценивать достоверность текста собеседника.

– Да не секрет, в общем-то. Искра у меня есть. Чоу поначалу говорила, что единичка с половиной, но сейчас уже повыше.

– Мне ничего не говорит ваша классификация, – нетерпеливо перебивает меня Камила. – Скажи что-нибудь по-нашему?! Например, с какой скоростью ты можешь нарастить сатурацию?! Э-э-э…м-м-м… насыщенный кислородом гемоглобин? Относительно общего гемоглобина в крови? – поправляется она. – Вот у тебя час назад, при сорокапроцентном термическом поражении лёгких, было…

Следующие пятнадцать минут она выжимает из меня соки, заставляя отвечать на такую ересь, что я поначалу даже слов этих не понимаю.

К счастью, Алекс оказывается на связи и в доступности. По моей просьбе, из письменного режима он моментально перетекает в наш с ним нормальный; и дальше отвечает на вопросы врача чуть ли не быстрее, чем она их задаёт. Мне остаётся только транслировать ей его ответы.

– Толковая девчонка, – пишет он параллельно, разделяя каналы коммуникации.

Тоже наше с ним недавнее изобретение. Если он говорит за меня с кем-то, уже бывали прецеденты, когда я его комментарий в собственный адрес воспринимал, как часть своего ответа собеседнику. После чего бывало смешно и неловко…

Сейчас он такие комментарии пишет.

– Интересно, как она собирается подстраиваться под мою искру, – отбиваю ответ ему. – Похоже на революционную затею. Если я хоть что-то понимаю в этой жизни и в биологии.

– Мне тоже интересно, – Смайлик, пожимающий плечами. – Спроси?

– А как тебе это всё поможет? – спрашиваю её в лоб после того, как экспресс допрос с медицинским уклоном оканчивается.

– Вызову Чоу, у нас с ней неплохие отношения, – легкомысленно отмахивается Камила, не отрываясь от своего планшета. – И буду думать над конвертацией элементов. Знаешь, я вот смотрю на это всё… – она задумчиво поднимает глаза, глядя сквозь меня и не обращая внимания на Жойс. – Мне почему-то кажется, должен быть процесс перекодирования. Как при переходе с языка на язык! Надо только правильно подобрать эквиваленты.

– Подбор этих эквивалентов и есть составление самого первого в мире словаря по новому языку, – озвучиваю ей текст Алекса. – Которого никто толком не знает. Теоретически, вполне возможно. На практике – каторжный труд. Особенно с учётом того, что у нас ханьская искра за искру не считается; и в самой научной работе тебе никто помогать не будет.

– Не страшно, – снова машет рукой она, явно продолжая плавать в каких-то своих размышлениях.

– А ещё Чоу – мой враг. – Добавляю.

– А у меня с ней вполне нормальные отношения. – Удивляется Камила. – Коротышка, сейчас кое-что скажу, ты только не обижайся… У меня может быть моя жизнь? Или я должна делать какие-то поправки на тебя? – она насмешливо наклоняет голову к плечу.

– Тогда не говори, что это для моего блага, – обижаюсь на неё. – Ты даже не в курсе! Чоу меня реально пыталась не пустить на дуэль, надавив чуть не силой. Сюда в Корпус тоже затащила в бессознательном состоянии! И кое-что ещё, о чём говорить не буду.

– Если откажешься сотрудничать ты, пока буду только теоретизировать. Вместе с ней, даст бог. – Идёт в контры лучшая подруга Жойс и, по совместительству, мой местный медицинский благодетель. – Тут же тема не личная, а шире! Бли-и-ин, вот ты тормоз на теле прогресса!.. – Её явно посещает ещё какая-то идея, после которой она начинает переводить загадочный взгляд с меня на Жойс.

– На меня не смотри. Мне до лампочки, – Жойс расфокусировано смотрит сквозь Камилу и машет в воздухе полупустой флягой. – Я уже на взлёте… Кстати, а где у вас тут поспать?

Сгрузив Жойс в самой дальней палате, мы с доктором Карвальо возвращаемся в приёмный покой.

– Понимаешь, это реальный прорыв. – Глаза Камилы горят, а пульс зашкаливает. – Это была бы действительно революция. Но мне просто в голову не приходило раньше!

– И другим врачам, ага. – Покладисто и демонстративно соглашаюсь с каждым словом. – И вообще, всей нашей медицине тоже ничего никуда не приходило.

– Ни у кого не было такого практического материала, как ты, – возражает она. – Ну смотри! Твоя последняя конверсия! Вот взять расщепление белка…

Когда ещё через четверть часа мне звонит Хаас и, практически матом, срочно требует меня к себе, я воспринимаю её вызов, как подарок.

– Камила, извини. – Развожу руками. – Жойс, я так понимаю, будет сопеть ещё долго?

– Ты уйдёшь – я ей вообще капельницу воткну, – мстительно обещает Карвальо. – Пусть пострадает чуток. А спать сколько будет, ну, не знаю… часов шесть, точно.

– А как она будет страдать, если сон? – не улавливаю влёт, что имеет ввиду наша коварная подруга доктор.

– А рецепторы ей почищу. Как проснётся – пусть покорчится. – Продолжает вынашивать жуткие планы Камила. – А чего хотел то?

– Шутишь?! Она моя девушка, а не твоя!

– А-а, тьху ты… – она откидывается на спинку офисного кресла и прикрывает глаза. – Тогда да. Если ты в этом смысле… Прислать её к тебе в номер, как продерёт глаза?

– А есть варианты? – удивляюсь искренне.

– Увы. – Задумчиво констатирует Камила, качая головой. – Вариантов-то как раз и нет. Как сие не парадоксально.

– Ну тогда отправляй её ко мне. – Подвожу промежуточный итог от двери.

– Сам придёшь и проводишь даму, дурак, – отбривает меня Камила. – Итак, какое твоё последнее слово по совместной медицине?

– Исключительно ради тебя. – Киваю через силу. – И с одним условием. Чтоб я Чоу и близко не видел. Но если она какие-то вопросы, задания или упражнения передаёт через тебя – окей. Будем смотреть, что можно сделать.

Она мгновенно вспархивает со стула, парой длинных шагов приближается к двери и целует меня в лоб:

– Умница.

А затем разворачивает меня лицом к двери и чувствительно шлёпает по заднице.

Загадочно.

На площадке застаю злющую, как чёрт, Хаас в сопровождении Моше.

– Ничего себе, тебя принарядили! – удивлённо присвистывает он, обходя меня вокруг. – А где форму новую успел отмутить?

– В медсекторе же свой принтер есть, как раз на такие случаи. – Просвещаю его. – Камила меня знает, как облупленного. Распечатала новый комплект, пока я в капсуле валялся.

– Красиво жить не запретишь, – соглашается Фельзенштейн, уважительно кивая. – Но я больше о твоём здоровье спрашивал. Как ты себе всё так быстро исправил?

– Будешь много знать, плохо будешь спать. – Перефразирую одну из поговорок языка Жойс. – У нас медицина хорошая. И с точки зрения оборудования, и специалисты лучшие.