Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 2

– Конечно к нам, – решительно кивнул Питер, мысленно подбирая девушке подходящее помещение в резиденции. – На период траура, Корпус обойдётся и без тебя. Предлагаю следующую неделю провести вместе.

– Как скажешь, – покладисто кивнула Саяра, прикидывая на ходу пару деликатных моментов. – Только у меня кроме формы ничего с собой нет. Насколько это корректно – в виде замухрышки появляться перед твоими?

– Вообще не проблема, – отмахнулся старший брат Виктора, выбивая на своём комме дробь. – Вот. Я тебя подключил к своему электронному кошельку. Закажи себе в любом каталоге, что сочтёшь нужным. За час тебе всё доставят прямо к дверям – дом в центре города.

– Какой лимит на расходы? – деловито уточнила Саяра, чтоб не попасть впросак и не вызвать сходу недовольства нового близкого знакомого.

– Да нет особого лимита, – Питер отвернулся от комма и растерянно посмотрел на неё. – Ну а сколько эти ваши одежды и женские штуки стоят? Что там ещё надо, кроме одежды?

– Косметики не взяла, бижутерии, – принялась покладисто перечислять Исфахани-младшая. – Ещё бельё. Кое-какие предметы гигиены. Траур же на неделю?

– А что, это всё двадцать или тридцать тысяч может стоить? – непонимающе свёл брови вместе Штавдакер. – Что это прямо вот оговаривать надо, с точки зрения лимита?

– Бельё, если заказывать новое, до сотни, – мысленно закусив губу, решила не скупиться Саяра. – Одежда – утренний, вечерний и дневной вариант. Если дождь на кладбище, то ещё кое-что из аксессуаров, типа зонта и специальной сумки. Это сотни три или даже четыре, в сумме. Косметика – ещё сотня или две; я только натурал использую, извини…

– ЧЕГО? Пф-ф-ф, да не пори чуши, – весело отмахнулся Питер.

Сердце Саяры ка мгновение ухнуло в пятки.

– Ну пусть пять сотен твоя косметика. Пусть пять сотен бельё. Пусть две тысячи одежда, чтоб все варианты. А то и правда, вдруг дождь пойдёт, – поёжился Штавдакер. – И будешь на кладбище переминаться… В общем, я пока даже пяти тысяч не вижу.

– Пяти тысяч и не будет, – твёрдо сказала Саяра, глядя на парня. – Это очень много.

– Ну тогда и о лимите говорить толку нет, – легкомысленно отмахнулся он. – Если ты в несколько тысяч по-любому укладываешься. Оно же тебе не на один раз? Ты же потому эту одежду, бельё, что там ещё, и дальше сможешь использовать?

– Конечно.

– Ну тогда бери, что надо…

– В рамках пары тысяч, я могу заказать уже не бижутерию, а вполне нормальный металл и камни. – Саяра решила не упускать тактического преимущества в беседе и реализовать ситуацию по полной. Видя, что Питер опять напрягся, она пояснила. – Золото, серебро, рубин, сапфир.

– Пф-ф, З А К А З Ы В А Й. – Питер явно утратил интерес к теме и потерял терпение. Выбив ещё что-то на виртуальной клавиатуре, он добавил, не отрываясь от комма. – Пять тысяч. Твой виртуальный кошелёк – пять тысяч. Закончатся – свисти. Пополню. Не будем тратить время на херню, – пробормотал он уже себе под нос, не обращая внимания на тщательно наблюдающую все его эмоции Саяру.

– Пять тысяч – это очень большая сумма. – Учащаяся Исфахани наконец оседлала правильную волну в беседе.

И теперь вела главную партию в разговоре, как опытный гонщик – машину по давно выученной напамять трассе.

– Не сейчас, не для нас, и не на этом этапе, – пробормотал Штавдакер, не отрываясь от ответа на какие-то срочные сообщения. – Смотри. Ты – бывшая невеста Виктора. В будущем – моя невеста. Жить у нас, скорее всего, будем тоже вместе в одних апартаментах. Как думаешь, надо ли экономить на твоём внешнем виде? И на твоей уверенности в себе?

– Спасибо, – ровно ответила Саяра.

А потом не сдержалась и прильнула к Питеру всем телом, запечатывая его рот поцелуем.

Одно дело – что-то, как-то, где-то, на словах.

И совсем другое дело – похороны официального наследника клана в роли его несостоявшейся половины, и в роли будущей половины его старшего брата одновременно.

Что бы ни сказали за спиной завистники и морализаторы, её лично рыночную стоимость это поднимает в разы. Открывая дорогу совсем к другим вершинам…

Которые, может быть, даже и не понадобятся. Если действительно с Питером закрутится что-то серьёзное. А пять тысяч лимита электронного кошелька, пополняемые по первому слову, это серьёзная заявка на будущие отношения.

– Это правда небольшая сумма для тебя? – походя спросила Саяра перед следующим поцелуем.

– Доля Виктора теперь моя, – погрустнев, ответил Штавдакер, чуть отстраняясь. – Матери сейчас будет не до дел. У отца вообще своя ветка бизнеса, он к нам не лезет. Так-то, помочь он всегда поможет, но у него свои дела с Министерством Обороны, на федеральном уровне; на нашу торговлю и ширпотреб он даже не смотрит. Типа, орлы крошек не подбирают. Так что, ответ «нет». Не много.

Саяре очень хотелось спросить, а сколько именно приносят две розничные сети Штавдакеров хотя бы в рамках муниципального центра; допустим, в неделю. Но она была далеко не дурой, и от этого вопроса удержалась. Понятно, что к делам своего парня она рано или поздно подключится. Тогда и выяснит.

Нельзя дёргать удочку раньше времени, чтоб не спугнуть рыбку. Пусть хотя бы крючок получше закрепится у неё во рту после первой поклёвки.

Оставалась, правда, ещё мамаша-Штавдакер (насчёт своих способностей понравиться их отцу, Саяра не сомневалась). Пусть мать и не могла повлиять на выбор сына, но понравиться старой матроне надо было во что бы то ни стало. Эти старые классические семьи порой очень плохо воспринимают любовь с первого взгляда, либо аналогичные пылкие чувства.

Особенно в таких вот обстоятельствах, м-да.

Обняв Питера за плечи, Исфахани младшая впервые за всё время расслабилась и думала, чтоб бог всё же есть. Из любой плохой ситуации надо делать хороший профит. Кстати, если поколупаться в собственных чувствах даже наедине с собой, кажется, к Питеру она и правда неравнодушна. А уж как её чувства к нему будут расти, зависит уже от него.

Если судить по пяти тысячам лимита кошелька, это уже любовь. Причём полностью взаимная.

– Да твою ж маму… – Матеуш, нимало не стесняясь голографической проекции моего куратора в салоне, плюя на правила, с визгом покрышек и за полсекунды на всём ходу разворачивается через двойную разграничительную линию.

Бак позвонил ему только что из суда и попросил вернуться с половины дороги: что-то у подполковника в юстиции не заладилось. Ну или наоборот, заладилось, это как посмотреть: вид он имеет счастливый и довольный, но при этом говорит, что делать ему в суде больше нечего. Потому что нужного ему человека и функции сегодня нет.