Граниил Орлов - Фонтан [litres]

Каминская встряхнула головой, пытаясь, видимо, отогнать охватившее, до этого незнакомое ей ощущение. Быстрым движением она оказалась рядом с Рощиным и схватила его своими тонкими пальцами за накачанные руки, не позволив надеть ему лежащий рядом дырявый свитер.

– Куда! Лежать!

И затем добавила более спокойным и умилённым голосом:

– Ну, куда же вы, Григорий. Вам нужно отлежаться, у вас ещё рана не зажила.

Рощин вновь взглянул на неё, сурово и строго, и Каминская почувствовала то, что раньше отрицала, над чем смеялась. Теперь это чувство захватило её сущность целиком и полностью. Она влюбилась в этого молодого, отважного и, к слову, красивого мужчину – романтика, путешественника со своей загадкой и очарованием.

Она прижалась к его груди и сама не заметила, как, плача, стала умолять:

– Прошу, останься…

Рощин, не говоря ни слова, взял листок бумаги и написал свой номер. Затем с лукавой ухмылкой посмотрел на свою фотографию из прошлогоднего путешествия, открытую на экране ноутбука. Он взглянул на часы, вышел в коридор и, достав из своей куртки мобильный телефон, начал звонить:

– Алло… Иммануил, доброго дня. Уже выехали, отлично. Значит, завтра, в девять утра, прибывает ваш поезд, так. Ага… Отлично, я всё запомнил, не беспокойтесь, завтра я вас встречу.

Закончив разговор и нажав кнопку окончания вызова, Рощин прошёл обратно в комнату и под растерянный взгляд Каминской записал на ту же бумажку с номером новую информацию.

Успокоившись, стоя у двери со скрещёнными руками, она произнесла:

– Я подброшу тебя с утра, а сейчас, прошу тебя, вернись обратно в кровать и позволь мне поухаживать за тобой.

Каминская говорила, и при этом её лицо выдавало два совершенно разных, противоборствующих между собой настроения. С одной стороны, она хмурилась, Рощин раздражал её тем, что заставил чувствовать себя слабой, беззащитной и настолько нуждающейся в нём. С другой стороны, её выдавали глаза искренне влюбленной женщины. Они словно таяли, смотря на него, казалось, были готовы извлечь содержащуюся в них женскую тайну наружу, через слёзы, умоляя о взаимности чувств.

Рощин наблюдал за ней и видел этот влажный просящий блеск влюблённости в её глазах. Он подошёл к ней ближе, обнял её за талию и, прижав к себе, нежно поцеловал в губы.

Она пыталась сопротивляться, собрав остатки своего пылкого характера, ей даже удалось упереться в его грудь, но поцелуй оказался слишком сильным и овладел ею полностью. Руки ослабли и тихонько обвили его шею, она больше не могла противиться. Закрыв глаза, она приняла его поцелуй как долгожданный глоток бесценного воздуха.

Целуя её, Рощин произнёс:

– Буду очень рад перекусить, голодный как волк.

У неё расширились зрачки, в глазах сверкнула задорная искра, она рассмеялась и шутливо, подталкивая Рощина к кровати, произнесла:

– В кровать ложись, сейчас всё принесу.

Сказала и убежала на кухню. Рощин тем временем пододвинулся к столу с раскрытым ноутбуком, закрыв браузер, начал изучать папки на рабочем столе. После этого он открыл новую ссылку в браузере и нажал в поисковике название одной из папок:

«Креативnews» Елена Каминская.

Сразу же появилось несколько ссылок на видеорепортажи с участием его новой знакомой.

Каминская вернулась с кухни, неся на деревянном подносе грибной суп с гренками, большой стейк из лосося с соусом и вытянутое как маленькое каноэ хачапури по-аджарски. Помимо этого была ещё маленькая стеклянная бутылочка боржоми. Когда Рощин увидел все эти яства, цокая языком, довольно произнёс:

– Царский приём, и, главное, в точку, люблю я хачапури.

Отобедав, он вытер жирные руки о салфетку и, посмотрев на Каминскую с подозрительным прищуром, спросил:

– По какой причине ты оказалась у Колосова? Что тебе от него нужно?

Протерев другой салфеткой уголки жирных губ и отбросив её на поднос, он вопросительно поднял бровь и со взглядом хладнокровного пренебрежения уставился на Каминскую.

Та растерянно поднялась и взяла поднос.

– Недавно пропали четыре девушки одного возраста и все – профессиональные фотомодели. Есть показания от парочки свидетелей, утверждающих, что последний раз видели одну из описываемых девушек около мастерской Колосова на холме.

Каминская говорила чётко, с серьёзным нахмуренным лицом.

– Я поехала взять у него интервью и спросить по поводу этих подозрений, но он совершенно правдоподобно рассказал о том, что ему это было неизвестно. Действительно, девушки приходили к нему, поскольку его начальник устроил кастинг на главную роль в предстоящем театрализованном представлении на одной из выставок в его музее, и ему было поручено выбрать подходящую кандидатуру.

Рощин открыл бутылочку боржоми и сделал несколько глотков. Затем, икая и смотря куда-то вглубь стены, задумчиво произнёс:

– Про это мне известно, завтра с утра я должен буду встретить на железнодорожном вокзале одного известного писателя, моего знакомого, который обещал помочь написать нужную пьесу для этого представления. Тему выбрал Ярик, и ни одна из девушек ему не подошла. Вы много чего не знаете…

Он встал с кровати, подошёл к ней и внимательно посмотрел в её чёрные глаза.

– У него любимая девушка погибла при загадочных обстоятельствах, и вот уже три года мы пытаемся разобраться в этом деле. Ваша помощь была бы очень кстати, и заодно громкий материал для вашей горячей колонки.

Каминская, пряча глаза от Рощина, отнесла поднос на кухню и оттуда ответила:

– Я слышала про эту историю, девушку звали Марина Волкова.

Он зашёл следом за ней на кухню.

– Её убили, у нас с Яриком есть все основания полагать, что в этом деле замешан его начальник и сын известного предпринимателя Исаковский.

Убрав тарелки в посудомоечную машину, задумавшись, она посмотрела на Рощина.

– Так-так-так… У нас с вами общее дело, – неожиданно, перебив его, произнесла она.

– Я до сих пор расследую дело трёхлетней давности о загадочной смерти Исаковского старшего и, надо же, даже и подумать не могла, что смерть этой девушки связана с этой историей.

Рощин добавил:

– Тут целый клубок загадок. Ты поможешь нам в этом деле, Елена?

Он спросил, взяв руку Каминской, поднёс её к губам и ласково поцеловал.

Каминская покраснела.

– Хорошо, Григорий…

Это его развеселило, он следом поцеловал её в обе щеки и шею.

– Можно просто Гри, благодарю за вкусное угощение.

Затем ещё раз, сфокусировав пытливый взгляд на её глазах, спросил:

– У тебя настоящий цвет глаз?

Каминская задумалась, не отводя застывшего взгляда, тихо ответила:

– Именно из-за глаз он и сказал мне, что я подхожу на роль в этом спектакле.