Борис Батыршин - Чужая сила [СИ litres]

– Да, всё население Новой Ладоги – потомки выходцев из России.

– Но как же вы покорились нашим соотечественникам, германцам?

Огнищев замялся.

– Я понимаю, почему это удивляет. Славяне и германцы, многовековая вражда, так?

Он уже знал, что в мире, из которого прибыли воздухоплаватели, Российская империя второй год ожесточённо воюет с Германией.

– Во-первых, первых, вас, немцев, в этом мире оказалось гораздо больше. И к тому же…

Он усмехнулся.

– В Архангельской губернии, откуда были перенесены большинство моих соотечественников, почти не было аристократии. Они всё больше обитали в столицах, в Петербурге и Москве. Тогда как среди немцев нашёлся целый выводок прусских аристократов и, главное – внук тогдашнего короля Фридриха-Вильгельма Четвёртого, тоже Фридрих.

– Это тот, что стал потом кайзером Фридрихом Третьим? – спросил штурман. – Так он, вроде, довольно рано умер?

– Не знаю, как было у вас, – пожал плечами Огнищев, – а у нас кайзер Фридрих Первый царствовал больше сорока лет и погиб при крушении нового военного дирижабля. Но я не о том: Фридрих был внуком русской великой княжны, и мои соотечественники охотно приняли его, как нового правителя. В России, как и у вас, в Германии привыкли доверять голубой крови.

– И всё же – почему вы, русские так легко подчинились? – спросил Нойман. В голосе его явственно сквозило недоверие.

– Скорее, договорились. Большинству стало ясно, что в новом мире нелегко будет выживать малым группам, а уж если начнутся распри – тогда и вовсе дело труба. В Архангельске на момент Переноса стояли два новеньких военных клипера соломбальской постройки: «Джигит» и «Наездник». И офицеры и взяли на себя переговоры с германскими соседями, а позже – стали ядром командования военно-морских сил нового государства. Сейчас именно русские занимают большинство высших постов в морском и воздушном флотах КайзерРайха. Да вот, хотя бы гросс-адмирал Найдёнофф – он наш, ново-ладожский. А вот ТриЭс нам, русским почему-то не очень даётся: весь состав Гросс-Ложи поголовно немцы…

– А другие потомки землян, кроме русских, пруссаков и англосаксов на Теллусе есть? – осведомился радист Курт. Он больше суток просидел за своим аппаратом, но выяснил только одно: эфир планеты девственно пуст, если не считать, разумеется, атмосферных помех.

– В составе Империи – австрийцы, поляки, чехи, жители Эльзаса, бельгийцы – правда, очень мало. – ответил Огнищев. – Есть жители Прованса, занесло каким-то ветром деревеньку. Они, кстати, до сих пор выращивают оливки на прованское масло и занимаются виноделием – и знамениты своей продукцией на всю империю.

– На Северных островах – мы ещё называем их Китовыми – есть крошечные поседения шведов и датчан. Кроме того, где-то далеко на юге был целый архипелаг, населённый японцами. «Был» – это потому, что лет десять назад инри вырезали их до последнего человека. Кстати, девчонка, которую вы подобрали здесь, на острове – похоже, оттуда.

– Да, она попала в рабство к инри, но сумела бежать. – подтвердил фон Зеггерс.

– Может, кроме неё и другие остались, тоже в рабстве. А вообще-то, за эти две с лишком сотни лет мы, люди, не смогли добраться до всех уголка Теллуса. Да что там – мы и половины планеты толком не изучили. Так что, вполне может оказаться, что где-нибудь живут и потомки других выходцев с Земли. Китайцы к примеру, или какие-нибудь персы. Об этом хорошо бы инри расспросить, да разве ж они скажут?

– А мы так спросим, что скажут. – зловеще ухмыльнулся Фельтке. Его японского едва-едва хватило на то, чтобы объясниться с маленькой японкой, но главное – то, как инри обращаются с рабами-людьми – он усвоил вполне.

Скрипнула алюминиевая лесенка и снизу, из люка (совещание проходило на килевом мостике, внутри корпуса цеппелина) возник обер-маат Штойфель. Одной рукой он прижимал ко лбу окровавленную тряпку – из под неё на лицо стекали медленные багровые струйки. Вид у обер-маата был самый что ни на есть растерянный.

– Осмелюсь доложить, герр капитан, пленница сбежала!

– Ты слаб. Боишься проливать кровь, как и другие человеки. Вы все слабы, вся ваша ничтожная раса.

«Тебя бы на Сомму – посмотрела бы, кто тут боится проливать кровь…» – усмехнулся про себя Уилбур Инглишби. Но вслух ничего не сказал. Лейтенант уже осознал, что дискутировать с остроухой смысла не имеет. Никакого. С ней можно соглашаться, а лучше – просто слушать. Желательно, демонстрируя при этом почтительность. Новая знакомая, похоже, вовсе не склонна учитывать чужое мнение.

Операцию по обзаведению союзницей пилот решил не откладывать. Выждал, когда «джерри» убрались зачем-то внутрь своего летучего пузыря, подкрался к коробу мотогондолы (там, в узкой клетушке моториста заперли пленницу) и без затей оглушил часового рукояткой револьвера. Особого труда это не составило – часовой, как и положено всякому уважающему себя воздухоплавателю, клал с прибором на Устав караульной службы (как и на прочие «сухопутные» наставления) – за что и поплатился. Повозившись пару минут, пилот отомкнул лезвием складного ножа нехитрый замок и освободил пленницу. Испытав при этом нечто вроде лёгкого шока – наблюдая издали, как несчастную влекли в узилище, он не имел возможности хорошенько разглядеть её внешность. Зато теперь.

Заострённые кверху уши, чёрные, без белков и зрачков глаза с совершенно нечеловеческим разрезом, мертвенно-бледный, с отливом в синеву, цвет кожи – откуда «джерри» отыскали такую образину? Хотя – фигурка, грация, изящество движений. да им позавидовала бы даже исполнительница восточных танцев Мата Хари – Уилбуру случилось, будучи в Париже, побывать на её выступлении. Помнится, потом её расстреляли за шпионаж. Ни дать, ни взять – эльфийская принцесса деле из сказок о Народце Холмов, которыми пичкала маленького Уилбура бабушка!

Злая, надо сказать, принцесса: первое, что она сделала, после того, как пилот освободил ей руки – расстегнула без малейшего стеснения застёжки на груди своего обтягивающего одеяния (Уилбур вздрогнул и отвёл глаза от немаленьких грудей) и извлекла откуда-то небольшой кривой нож с полупрозрачным, словно стеклянным лезвием. И попыталась перерезать горло бесчувственному часовому – лейтенант едва успел ей помешать – за что и заработал обвинение в слабости и мягкотелости, которое спасённая пленница повторяла уже в десятый раз.

Впрочем, гадать о странностях спасённой было некогда. «Враг моего врага – мой враг» – так, кажется? Если «джерри» спеленали эту черноглазку, значит, она ухитрилась крепко им насолить. И, стало быть, вполне может стать союзницей лейтенанта Королевского Воздушного Флота Уилбура Инглишби, которого неверная судьба пилота занесла неизвестно куда, на Летучий остров, парящий в небесах, в которых аж три луны.