Борис Батыршин - Чужая сила [СИ litres]

Фон Зеггерс помедлил. Лезть в непонятный провал, угрожающе не хотелось совершенно.

– Спроси – а они на своём… как его?…

– Сирикава-го. – подсказал Фельтке.

– …они на своей Сирикаве часто так лазили?

Механик, запинаясь, произнёс несколько слов по-японски. Чо затараторила в ответ, сопровождая слова энергичными жестами.

– Говорит – да, но осторожно. Там, между газовыми пузырями, много щелей, проходов, целых гротов, легко заблудиться и пропасть. Поэтому, когда лезли – обвязывались вокруг пояса верёвками, чтобы можно было найти проход назад. Но и это не всегда помогало: мешки дышат, был проход – а через минуту нет его, стены сомкнулись, и надо искать обходной путь.

– Чо снова заговорила, то и дело тыча пальцем в провал. Там, в зеленоватом сумраке, перемигивались бледные лиловые сполохи.

– Однажды один парень убил соседа. – перевёл механик. – И, чтобы избежать наказания, спрятался в провале – и заблудился. Год не мог найти выход, так и жил в щелях между газовыми пузырями.

– Но в итоге – нашёл?

Японка кивнула.

– И что с ним сделали?

Фельтке выслушал ответ и удивлённо хмыкнул.

– Говорит – он же убил, верно? Его сбросили с острова.

– Как я погляжу, нравы у них там были простые. – проворчал фон Зеггерс. – Нет, мы в эту дыру не полезем. Есть другие идеи?

Последовал новый обмен репликами – то энергичными, сопровождаемыми бурной жестикуляцией, то медленными, сбивчивыми.

– Их добытчики спускались к пузырям по воздушным корням. – заговорил, наконец, механик. – На наружной стороне пузырей полно всякой съедобной живности, вот они и её и собирали. Один человек подвесит за спину корзину, сползёт футов на пятьдесят по висячим корням – и наполняет. А другой его страхует верёвкой, сплетённой из древесных волокон.

Фон Зеггерс подумал, потом лицо его просветлело.

– А что, это, пожалуй, мысль. Только по корням мы не полезем. Вот что, Ганс: по-моему, наша наблюдательная гондола цела?

– Вот она, герр капитан!

Механик ткнул башмаком в сооружение, напоминающее очень большую авиабомбу с прозрачными окошками в носу и овальным люком в верхней части. Это была наблюдательная гондола – хитроумная выдумка кайзеровских военных воздухоплавателей. Обычно цеппелин скрывался от зенитного огня и истребителей в облаках, а гондолу опускали на длинном тросе. Когда она пробивала нижнюю кромку облаков, сидящие в ней наблюдатели по телефону корректировали курс корабля, выводя его на цель для сброса бомб.

– А почему за борт не выбросили? – осведомился фон Зеггерс. – Была же команда – всё лишнее прочь!

– Когда вы, герр капитан, распорядились, я о ней даже не подумал. – принялся привычно оправдываться Фельтке. Приказ же был – выбрасывать всё тяжёлое. А в ней что за вес – одна фанера!

– А лебёдка с тросом?

– Так её ж надо сначала открутить он станины, а спешка была – сами помните… Хватали то, что не закреплено.

Фон Зеггерс кивнул.

– Ладно, Ганс, не сбросил – и не сбросил, сейчас нам это на руку. Подумай пока, как спустить эту штуку с края острова – не хотелось бы, чтобы трос запутался во всякой висячей погани. Карабкайся потом вверх, как мартышка в цирке.

– Так я уже подумал, герр капитан! – обрадовался механик. – Нос цеппелина выступает за габарит острова футов на тридцать и нависает над краем. Пропустим трос через него, а гондолу оттянем на растяжке.

– Толково. – кивнул капитан. – Отправимся втроём, ты и я и русский.

– Его-то зачем? – недовольно скривился Фельтке. Здоровенный, кабан, а в гондоле и так не повернуться.

– Ничего, как-нибудь переживём. Нам ведь недалеко спускаться, футов на сто, не больше. Двух суток хватит, чтобы всё подготовить?

– Управлюсь за полсуток. Только.

– Что ещё?

– Может, вместо русского возьмём нашу японочку, Чо? В не подумайте, герр капитан, я не о тесноте беспокоюсь. Просто она знает Летучие острова и может, расскажет что-нибудь полезное. Девчонка крошечная, чего она весит-то?

– Логично. – фон Зеггерс задумался. – Ладно. Русского, ежели будет необходимость, вторым заходом спустим. А ты берись за дело. Я тебя за язык не тянул – обещал управиться к утру, так изволь, исполняй.

– Ну, ничего себе… – фон Зеггерс удивлённо присвистнул. Настоящий айсберг – в смысле, его подводная часть. Вот уж не думал, что это такая громадина.

А посмотреть было на что. «изнанка», днище Летучего острова походила на гигантское скопление мутно-зелёных полупрозрачных пузырей, диаметром от десятка до сотни с лишним футов. Они свешивались вниз грандиозным нагромождением, наподобие жабьей икры – только вот жаба должна быть размером с гору. Длина отдельных пупырчатых «сталактитов» достигала трёхсот футов. Изнутри пузыри то и дело озарялись тусклыми сполохами.

– Это и есть гальванические разряды слизняков?

Фельтке кивнул.

– Чо говорит: когда остров в воде, пузыри совсем маленькие. Вот такие. – он развёл руки чуть шире плеч. – И они постепенно накапливают мета-газ.

– Из воды его что ли, выделяют?

– Нет, дело в особой слизи, покрывающей плёнку пузырей изнутри. Она-то и вырабатывает мета-газ – постепенно накачивает маленькие пузыри. А когда те раздуваются до нужных размеров – поднимают остров в воздух. Если, конечно, он не слишком большой и тяжёлый.

– А если слишком?

– Тогда так и останется в воде. Пузыри постепенно схлопнутся, и выйдет обыкновенный плавучий островок.

Фельтке неосторожно пошевелился, меняя позу, и наблюдательная гондола – действительно, сделанная из тонкой фанеры на лёгких алюминиевых обручах – качнулась на тросе и пошла влево. Длинная плеть то ли водорослей, то ли воздушных корней, свисающая с ближайшей грозди, хлестнула аппарат по выпуклому борту.

– Эй, полегче! – завопил фон Зеггерс. – Вытряхнуть нас хочешь?

Механик развёл руками – а я что могу сделать? – и в этот момент из-под руки у него ящеркой шмыгнула Чо. Маленькая японка проворно вылезла на корпус гондолы, встала в полный рост, держась за трос (у воздухоплавателей от удивления отвисли челюсти) и вдруг длинным прыжком перелетела на висячую плеть.

Фельтке испуганно крикнул что-то по-японски, фон Зеггерс добавил крепкое немецкое ругательство, но Чо их уже не слушала. Она ловко, как обезьянка, карабкалась вверх, перепрыгивая с плети на плеть. Вот она добралась до пузырчатой грозди, повернулась к спутникам, взмахнула приветственно рукой – и продолжила восхождение, хватаясь за ползучую зелень, покрывающую бока газовых пузырей. Фон Зеггерс проводил её взглядом: японка, как и в первый день их знакомства, была босиком, в одной полупрозрачной рубашонке, без малейших признаков белья. Правда, теперь её талию перетягивал кожаный поясок, с которого свешивались ножны «маузеровского» штыка. Подарок Фельтке.